Геннадий Пискарев - Крадущие совесть

Роды у Веры были нелегкие. Молодая мать ослабела, Но когда выписалась из роддома и прибыла с младенцем на руках к свекрови, первое, что услышала от нее, был очередной упрек: «Вон раньше-то бабы уже на третий день после родов на работу бегали».

Невестка бегать не могла. Она все больше и больше замыкалась в себе, выплескивая всю неистраченную любовь и нежность на сына, чем очень раздражала Ивана. Как человек слабохарактерный, он был очень обидчив и упрям.

Обстановка в доме накалялась. Вера, как следует не окрепнув, снова попала в больницу с ребенком. На сей раз муж не торопился ее навестить. Его поведение возмутило односельчан. Ивана вызвал на беседу председатель сельсовета. Под таким напором пришлось-таки ехать к жене и сыну. Но уж лучше бы не ездил! Больничные нянечки рассказывали потом: «Сколько работаем, а такое первый раз видели. Отец родной, а гостинца мальчишке не привез! А как с женой говорил! У здорового человека от таких речей все внутри оборвется. «Вылечат тебя, – спрашивает, – тебя здесь или нет? А то женюсь».

Из больницы к свекрови и мужу Вера уже не вернулась. А вскоре состоялся и развод.

Но не закончились на этом беды молодой женщины. До сих пор не обрела покоя ее душа. Отведет сынишку в детсад и боится, а вдруг сегодня опять придет туда, как не раз уже было Мария Павловна и начнет внушать несмышленышу, какая плохая мать у него.

…Эх, Мария Павловна, Мария Павловна, думаю я, к вашей бы энергии да хоть немного чуткости материнской, благожелательности и доброты! И не было бы, наверное, сейчас, разбитой семьи, а невестка и впрямь стала бы радостью дома. И еще думаю, кто из нас, родителей, не желает счастья детям своим? Особенно в личной, семейной жизни. Но как часто из-за предвзятого отношения к зятю или невестке, из-за нашей нетерпимости и прямолинейности страдают молодые.

Двое выходят в жизнь. Они очень нуждаются в совете, участии. И кто, как не родители, с их опытом, житейской мудростью, могут оказать им добрую помощь. Умная, тактичная подсказка не обидит – доброта всевластна. И как обидно, как досадно, что иногда вместо этой помощи, этой доброты пожилым человеком забивается между молодыми клин зла. И сколько их, разбитых вот так семей!

Что же касается семьи этой, я бы заступился еще и за маленького Николку. Кто даст гарантию, что находящийся в такой обстановке – между бабушкой и матерью – он вырастет крепким и ровным парнем? Не скажется ли это на его характере, психике. Потому и хочется сказать в заключении: если об этом не думает Мария Павловна, то должны подумать местные власти. У Веры на сына права матери. Права неоспоримые.

Мальчик лежал на сырой, в бурых пятнах, траве, наверное, более получаса. Жгучая боль не давала ему подняться на ноги, он чувствовал, как капля по капле из него уходит тепло жизни. Над головой пролетели утки. Невдалеке грянул выстрел. «Охотники» – и в сердце вернулась надежда. Он собрал последние силы и крикнул: «Помогите!». И – чудо! Его услышали. Поблизости раздались шаги человека. Дяденька в охотничьей куртке склонился над ним. Участливое выражение лица, твердый, спокойный голос: – Я – доктор. Не бойся. Что с тобой? – С березы упал, – прошептал мальчик.

Потом ему было еще больнее, и кровь, казалось, хлынула сильнее, когда человек перевернул его на бок и стал осторожно извлекать металлический штырь, на который напоролся подросток. Совершив эту операцию, врач взял пострадавшего на руки и понес в сторону дороги. На поле его догнали мальчишки.

– Скорее к дороге, – сказал им доктор, остановите первую же машину. Надо срочно везти в больницу.

Ребята умчались. Доктор, тяжело дыша, шагал через каналы и лужи, не обходя их. В сапогах хлюпала вода. Он спешил.

…Водитель первой выскочившей из-за поворота машины доставить пострадавшего до районной больницы отказался.

– Бензину нет. До Борщевки, если хотите, свезу.

Борщевка находилась от райцентра еще дальше. Это никак не могло устроить врача, четко представляющего критическое состояние раненого. Попытался объяснить это водителю, но тот упрямо стоял на своем.

– Дяденька, еще машина! – воскликнул кто-то из ребятишек.

Это была удача. Все-таки час вечерний, день воскресный, дорога не основная. Движение на ней и в будни небольшое. И может, эта машина – последняя возможность спасти человека. Врач решительно встал на дороге. А все, что произошло потом, было невероятно, противоестественно. И сейчас, по истечении времени, трудно представить, как могло случиться такое. Доктор получил сильный ушиб бедра, ключицы, сотрясение мозга и глубокий шрам под глазом. Так отреагировал второй водитель на требование врача довезти до районной больницы мальчонку, нуждающегося в немедленной операции.

Когда ошарашенные ребята и избитый взрослый человек пришли немного в себя, машин уже не было. Мальчик по-прежнему был на обочине и стонал:

– Пить, пить…

Юру Антонова довезли до ближайшего населенного пункта на велосипеде проезжавшие мимо ребятишки, а оттуда уже «скорая помощь доставила его в райцентр. Три часа заведующий хирургическим отделением Клинской районной больницы С.В.Самохин вел на операционном столе борьбу за жизнь. А в это время врач В.А.Шкурко (это он вынес Юру из леса) рассказывал об инциденте на дороге дежурному Клинского отдела внутренних дела. У Виталия Алексеевича кровоточила рана на лице, и дежурный, видя, как бледнеет доктор, вызвал «скорую помощь», участливо спросил:

– Чем это он вас?

– Бутылкой с пивом…

Водителя первой машины органам милиции удалось разыскать в ту же ночь. Им оказался Евгений Матыско, тридцатичетырехлетний мужчина, работающий в совхозе «Слободской». Второго шофера, избившего врача, нашли на другой день утром. Это был Алексей Якунин – шофер того же совхоза. Всю ночь водитель находился неизвестно где, машину в гараж не ставил.

…Беседую с Матыско. Он стыдливо отводит глаза в сторону, ежится, как от холода: «Конечно, надо б везти мальчишку, покуда хватило бензина, а там на руках нести. И как это я не додумал – сам не знаю…»

Алексей Якунин вины за собой не чувствует:

– Мальчишку на дерево я не сажал, – иронизирует он. – Подумаешь, поцарапался. Операция? Врачи теперь что угодно скажут…

Смотрит с усмешкой. Его нисколько не волнует ни то, что произошло на дороге, ни то, что думают и говорят о нем люди.

А люди гневно, сурово осуждают бездушие, бессердечие. Из разговоров с рабочими складывалось впечатление, что Якунин внутренне уже давно был готов к моральному преступлению. Шоферы поведали о нечистоплотности этого человека, о том, как отобрали у него в свое время за браконьерство ружье, а совсем недавно оштрафовали на пятьдесят рублей. «А посмотрите на его машину, новая еще, но вся избита… Да что там говорить. Этот человек может и за рулем выпить».