Борис Вишневский - Хроники возрожденного Арканара

Между тем, все они для Кремля – достойные и уважаемые партнеры для переговоров, с ними можно сидеть за одним столом, участвовать в одних мероприятиях, и приглашать их с официальными визитами в Москву. К их позиции, по мнению российских властей, надо относиться с пониманием, проявлять политкорректность, защищать их от международных санкций и искать компромиссы.

Все это, увы, имеет давние исторические корни – и не только потому, что советские (а затем и российские) власти традиционно выбирали себе в друзья и союзники наиболее отъявленных международных мерзавцев.

В российских учебниках истории (как, впрочем, и в советских), вспоминая Мюнхенский сговор, старательно умалчивают, что пока фашистская Германия не напала на СССР – Кремль пребывал с Гитлером в прекрасных отношениях. И даже если упоминают «пакт Молотова-Риббентропа», то, конечно же, не цитируют выступление Вячеслава Молотова 31 октября 1939 года (через месяц после начала Второй мировой войны) на заседании Верховного совета СССР. А сказано в нем было, что «правящие круги Англии и Франции пытаются изобразить себя в качестве борцов за демократические права народов против гитлеризма», и что «не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма», прикрываемая фальшивым флагом борьбы за «демократию».

Чем все это закончилось – очень хорошо известно. И после этого, казалось бы, следовало понять раз и навсегда: с фашизмом не может быть никакого диалога, попыток взаимопонимания и политкорректности.

Борьба с фашизмом – это не борьба идеологий, не борьба правых и левых, социал-демократов и консерваторов, либералов и государственников, где у каждого есть свои аргументы, которые следует уважать, и своя правота, которую можно и нужно отстаивать.

Это – борьба людей с людоедами. Вести ее надо до полной победы людей.

И никаких компромиссов.

Не мытьем, так катаньем?

Решение президента Дмитрия Медведева о поддержке в «экспериментальном» порядке преподавания в школах России основ религиозной культуры, истории религии и светской этики духовенство (особенно, православное) расценило, как свою победу, а светские эксперты – как допустимый шаг, поскольку за родителями остается выбор курса (преподавание основ одной из «традиционных религий», либо курса всех мировых религий, либо светской этики), а преподавать будут светские педагоги.

Оптимизм первых понятен и оправдан: не мытьем, так катаньем они добились обязательного преподавания религиозных предметов в светском (в соответствии с 14-й статьей Конституции) государстве.

Спокойствие вторых, как представляется, не имеет под собой никаких оснований.

Начнем с самого простого. «Эксперимент» предлагается начать уже с весны 2010 года, при этом, как сообщает Минобрнауки, «в ходе эксперимента предлагается подготовить и напечатать необходимые учебники и учебные пособия, сформировать коллективы тех, кто будет готовить учителей по этим предметам». Но позвольте, о каком бы предмете не шла речь – все должно быть с точностью до наоборот! Сперва должна быть подготовлена программа, написаны, обнародованы и оценены независимыми экспертами учебные пособия, – и лишь потом можно начинать «экспериментальные» уроки. А нам предлагают «обкатку» учебников в ходе «эксперимента» – что допустимо, когда речь идет об авторских, индивидуальных курсах, но недопустимо, когда речь идет об обязательных уроках. Это во-первых.

В-вторых, президент говорит о «традиционных» религиях. Однако, ни один закон такого понятия не содержит. Более того, в светском и в правовом государстве в принципе не может существовать разделения на «традиционные» и «нетрадиционные» религии. В России встречаются пантеисты и язычники, даосисты и конфуцианцы (не говоря уже о приверженцах саентологии) – как быть с ними? Будет ли реализовано их право на то, чтобы их детям преподавали историю и культуру «их» религии»?

Но если даже оставаться в рамках четырех «традиционных религий» (христианство, ислам, иудаизм, буддизм), то, скажем, не все православные придерживаются «версии РПЦ» – есть, например, старообрядцы: что делать их родителям? А как быть католикам, лютеранам, баптистам? Иудаизм тоже не представляет собой единого течения…

Да, нам говорят о «добровольности» и «альтернативности». Но это в теории. А на практике еще можно поверить, что в Москве или в Петербурге сумеют найти необходимое количество преподавателей, чтобы обеспечить все возможное многообразие выбора вариантов обучения. Но трудно поверить, что в провинции (в малых городах или селах) реально смогут организовать несколько групп в школах, в зависимости от выбора родителей. Куда более вероятно, что всех постараются подстричь под одну «гребенку», заявив родителям, что учителей мало, и потому «берите, что есть». Скажем, предложат выбирать лишь между православием и светской этикой. Между тем, речь идет не о факультативном, а об обязательном предмете.

В-третьих, «эксперимент» предлагается начать в четвертом классе (последняя четверть) и завершить в пятом классе (первая четверть). Мол, «учащимся в возрасте 10–11 лет в большей мере присущи такие социально-психологические характеристики, как бесконфликтность, мягкость, доброта, сопереживание, что созвучно содержанию указанных учебных курсов». Что же, преподавать детям в этом возрасте историю религии можно – вот только надеяться на осознанное восприятие предмета нельзя.

Ну не могут четвероклассники и даже пятиклассники понять в такие годы историю вообще, а историю религии – тем более. Зазубрить – да, наверное, смогут. Но не больше. В этом возрасте ребенок, как уверен, например, учитель с 30-летним стажем и депутат Мосгордумы Евгений Бунимович, не знает ни слова «этика», ни слова «религия», ни слова «светский» – и не должен их знать! Этот курс нам представляют как «духовно-нравственное воспитание», то есть – будут говорить о нравственности – но представление о ней в этом возрасте сформировать невозможно. Задумываться на «нравственные» темы подростки начинают, хорошо если, лет в 12–13, а многие и позже.

Значит, это будет не обучение, а программирование. Которое, скорее всего (нет сомнения: именно на это и рассчитывают в РПЦ, которая много лет добивается обучения православию в школе под маскирующими названиями) приведет к возникновению у детей убеждения, что только та религия, которой их учат, и есть истинная. Правда, возможен и обратный эффект – как это происходило с «законом божьим», который, как известно, был самым ненавистным предметом в школах Российской империи: его преподавание вырабатывало отторжение к православию…