Андрей Мост - Вопросы к «Аватару»

При этом необходимо понимать, что решающую роль в гуманизации человечества сыграло Осевое Время, когда в промежуток между серединой первого тысячелетия до нашей эры и первыми столетиями нашей эры возникли все мировые религии, которые в превращённых формах существуют и поныне. В это время жили и творили Конфуций и Лао-Цзы, Будда, Заратустра, Христос, еврейские пророки и древнегреческие философы. Мировые религии пришли на смену мифологическому сознанию и сформировали человека нового типа. Возникло недоверие к непосредственному эмпирическому опыту, а также потребность в критическом переосмыслении традиции. У людей появилось критическое мышление, общие представления о добре и зле и о личности, как носители морального выбора. Религиозные нормы мировых религий, например, нормы христианства «Не прелюбодействуй» или «Чти отца своего и мать» способствовали сохранению семьи и социальной устойчивости. Мировые религии впервые провозгласили универсальные законы человеческого существования, которые влияли на людей независимо от их расы, социального происхождения, образа жизни и местожительства. «Нет ни эллина, ни варвара, ни римлянина, ни иудея» – в этих словах апостола Павла отражён универсальный характер христианства. Так же, как и в словах «все равны перед Аллахом» и «все равны перед законом Кармы» – отражены универсальный характер Ислама и Буддизма.

Особенно большое значение имело появление христианства. Как писал А. С. Панарин: «Христос пошел на великую метафизическую жертву, разделив Дух и Знание, Добро и Красоту, для того чтобы вопреки логике Просвещения отдать господам мира сего языческое знание и языческую красоту, но первородство духовности и нравственности оставить за „нищими духом“. Языческий мир не знает таких парадоксов. Он рассуждает в логике естественного отбора и естественных соотношений: имеющие наилучшие стартовые условия имеют и наилучшие шансы на будущее, а те, у которых стартовые условия наихудшие, будущего вообще не имеют. Христианская диалектика духа разорвала обе эти цепи: и цепь, жестко связывающую будущее с наличными стартовыми условиями, и цепь, связывающую материальные и духовные преимущества. Она открыла неведомый языческому миру тип нравственного вдохновения, возможности которого таковы, что они превышают и преимущества силы и богатства, и преимущества просвещения. Нравственная идея в христианской перспективе выступала самой демократической из всех возможных идей: в подвигах нравственности самые сильные, самые богатые и просвещенные не имеют ни малейших преимуществ перед самыми убогими и отверженными мира сего».

Христианский идеал воплощен в мечте о возникновении на Земле Царства Божьего, основанного на всеобщей любви, социальном равенстве, преодолении национальной вражды. Именно на базе христианства, сформировалось, может быть лучшее качество западной цивилизации – оптимистический гуманизм, так ярко проявившийся в эпоху Возрождения. Из христианства выросли идеи социальной справедливости и общего блага. Сюжетный характер христианства (сотворение мира – создание первого человека – грехопадение и низвержение его на землю – жизнь на земле – пришествие мессии – затем второе пришествие – Апокалипсис – Страшный Суд – Конец Света) резко отличался от языческого мировоззрения с его идеей повторяющихся, замкнутых временных циклов. Именно сюжетный характер христианства разомкнул цикличное время и породил представление о прогрессе и просвещении, что вознесло европейскую цивилизацию на вершину могущества. Христианская идея о Царствие Божьем на земле, воплотилась в идею о разумной (рациональной) организации мира. На базе христианских представлений возникла идея приоритета личности, над обществом и государством. Личность, в современном понимании этого слова, возникла только с появлением христианства. Бесспорно, что индивидуализм был той силой, что позволила Западу вырваться вперёд в соревновании цивилизаций. Раскрепостив личность, выделив и подняв её над коллективом, освободив её от пут традиции, Запад получил благоприятную среду, для формирования, раскрытия и реализации талантливого человека во всём – от науки до предпринимательства, от искусства до политики. Как сказал А. Эйнштейн: «Высшие принципы наших устремлений и суждений даны были еврейско-христианской религиозной традицией».

Теперь вернёмся к «Аватару», Пандоре и племени Нави и попытаемся объективно сравнить их с людьми. В фильме они показаны идеальными альтруистами. Однако такое вообще не может быть. С точки зрения здравого смысла и обычной логики можно сказать, что создатели фильма произвольно идеализируют аборигенов. Нави не имеют никаких образцов духовной «индустрии». Они не имеют ни музыкальных инструментов, ни рукотворных идолов, ни наскальных рисунков – ничего. У них нет даже зачатков какой-то культуры, а это означает, что у них нет устойчивых социальных и нравственных норм. В таком случае, что будет сдерживать субъективность отдельного члена племени Нави? Аборигены ведь не термиты и не пчёлы, у них не хватает инстинктов, чтобы целиком направлять поведение каждой особи. Откуда у них возьмется, например, совесть? Что помешает им убить, например, женщину-учёного и съесть её на обед? Или поступить так с Джейком? У Нави нет и не может быть благородства в нашем понимании этого слова. Под влиянием чего оно сложиться? Весь опыт Нави – это опыт сильного и умелого хищника. Все их потребности суть биологические. В таком случае и внутри племени и вовне у Нави должен реализовываться принцип сильного. Кто сильнее – тот и прав.

В фильме аборигены показаны существами с высоким уровнем «духовности» и религиозного сознания.

Здесь необходимо пояснить, что духовность возникает как раз в качестве альтернативы природному существованию. Люди, жизнь которых подчинена природе, не могут быть более духовными, нравственными и моральными, чем человек цивилизации. Духовность самым непосредственным образом связана с цивилизацией. История знает два рода духовности. Условно их можно назвать Афины и Иерусалим. В первом случае, духовность возникает из социального порядка. Чудо древнегреческой цивилизации есть целиком плод особого строя греческого социума – полисной демократии, давшей человеку невиданную в древнем мире личную независимость. Второй тип духовности – духовность Иерусалима – связана с великой религиозной традицией монотеизма. Здесь необходимо отметить, что большие религиозные традиции живут только в больших цивилизационных пространствах. Эти пространства не имеют ничего общего с этническими тотемами, идолами и племенным вождизмом.