Саша Камских - Институт экстремальных проблем

— Здорово, правда? — Сергей поворошил угли, которые от прикосновения осыпались яркими искрами. Лешка молча кивнул. — Это ты хорошо придумал: «мама Ира».

— Да ладно, чего там… — пробормотал Лешка, — назвал и назвал. Не по имени же и отчеству…

«А ведь хочется ему назвать кого-то «мамой», — с легкой грустью подумал Сергей. — Растет парень, старается продемонстрировать свою взрослость и самостоятельность, а любви и ласки не хватает так же, как в раннем детстве, хотя он ни за что в этом не признается».

Рядом с ним сидел светловолосый мальчишка, подросший и похудевший за два летних месяца, джинсовые шорты не скрывали острые коленки, из-под задравшейся футболки выглядывала голая поясница – загорелая, поцарапанная, кое-где в комариных укусах. Лицо уже начало терять детскую мягкость и округлость, но черты его пока что оставались ребяческими, выгоревшие на солнце волосы отросли и топорщились забавным хохолком на макушке. Лешка вздохнул и придвинулся поближе к отцу, крепко обхватив коленки, будто озябнув. Томский обнял сына и прижал к себе. Они так и сидели, не произнеся больше ни слова, до тех пор, пока последний тлевший уголек не превратился в комочек золы.

Всю ночь Сергею снилась маленькая голубая планета, плывущая в непредставимо огромных просторах космоса. Проходят века, тысячи, миллионы лет, а она все кружится и кружится в бесконечном вальсе вокруг родной звезды. Теплая и уютная, как родительский дом, она почти вся покрыта соленой влагой, лишь кое-где возвышается над водой суша… А на суше – безумный мир, переполненный сиюминутными человеческими страстями, в котором переплетены воедино жажда власти, стремление к роскоши, интриги, тщеславие, много боли и ненависти, но так редко встречается настоящая любовь, где не только поцелуи, объятия, прогулки под луной и тихий плеск морской воды под ногами, но где и тревога, и боль друг за друга…

Август принял эстафету июля: по-осеннему хмурое небо, липкая морось в коротких промежутках между нескончаемыми дождями, непросыхающие лужи и поникшие от избытка влаги ветви деревьев. Первого числа Сергей с Ириной вышли на работу, и тут же им пришлось расстаться до вечера – сразу две группы спасателей по графику выезжали «на затопление». Томский только проводил Ирину до корпуса подразделения экологической безопасности и, поцеловав на прощание, отправился к «Уралам», в которые уже грузились спасатели из групп Медведева и Артура Галямшина.

— У нас теперь потоп стихийным бедствием не считается, — усмехнулся, здороваясь с Сергеем, Петрович. — Все по плану: вчера ливень, сегодня едем устранять его последствия – снимать граждан с крыш и чердаков, выуживать из-под воды автомобили, восстанавливать плотины и дамбы, прочищать забитые стоки и коллекторы. Если завтра снова польет, то послезавтра все повторится в том же самом порядке.

— Короче, работаем ассенизаторами, — подытожил Середкин, изучая полученный в диспетчерской наряд. — Позавчера собирали дохлую скотину – утонуло стадо овец, а сегодня у нас работенка немногим веселее – едем в Липовский район спасать пациентов местной психушки. Через десять минут жду вас в машине.

— Жалко, что смирительных рубашек у нас на складе нет. — К спасателям первой группы подошел Слава Шевченко из группы Артура. — Придется отловленных психов успокаивать подручными средствами. Я предлагаю самый простой способ: мешок на голову – и псих затихает, как попугай в клетке. Показываю, как это делается! — Он накинул на Меньшикова полуразорванный бумажный куль из-под цемента и попытался повалить парня, неожиданно стукнув под коленки.

— Отстань, придурок! — завопил чудом устоявший на ногах Сашка, сбрасывая с головы мешок, от которого столбом поднялась пыль.

— Это кто придурок?! — взвился Шевченко, не ожидавший отпора. — Ты, птенец, что чирикать вздумал?!

— Заткнулись! Оба!

Середкин попробовал пресечь разгоравшуюся ссору в самом начале, но то, что с легкостью удавалось Медведеву, не получалось у его заместителя, и дело стремительно скатывалось к драке – стороны, не обращая ни малейшего внимания на Генку, уже высказали все, что думали друг о друге, перейдя при этом на ненормативную лексику. Артур с Левой Нестеровым, заметив происходящее, бегом кинулись через двор, хотя в их вмешательстве уже не было необходимости.

— Успокойтесь, а то обоим достанется! — Новоселов вклинился между Меньшиковым и Шевченко, а Сергей Томский перехватил руку Славы, уже занесенную для удара.

— Да ладно вам, — криво усмехнулся Шевченко, оценив обстановку, — совсем шутки понимать перестали.

— Ну все, пошутили – и хватит, — примирительно улыбнулся Сергей.

— Нехорошие у тебя шутки, Слава, — неодобрительно заметил подоспевший к спасателям Артур.

Слава хмуро покосился на своего командира и вразвалочку двинулся к «Уралу» своей группы.

— Отправил бы ты его в отпуск, — посоветовал Галямшину Петрович. — Я месяц за ним наблюдаю – на взводе ведь парень, того и гляди, сорвется, если, не дай бог, что серьезное произойдет.

— Не пойдет Славка в отпуск, — покачал головой Артур. — Поехать он никуда из-за парализованной тещи не сможет, ну а дома целый месяц в такой атмосфере безвылазно находиться… Сам понимаешь…

— А Людмила? — недоуменно спросил Новоселов о жене Шевченко, невысокую смуглую брюнетку, крикливую и неряшливую, работавшую в отделе снабжения института. — Она-то что? Не видит, что с мужиком происходит? Если сама с матерью хотя бы две недели посидеть не может, то договорилась бы в клинике с кем-нибудь или заявление на материальную помощь написала бы, чтоб сиделке заплатить.

— Ушла она от Славки, — понизил голос Галямшин, стараясь, чтобы кроме Петровича никто его не услышал. — Еще весной. Бросила на него и мать свою, и дочку, сказала, что ей все надоело. Вот так-то… Только ты особо не распространяйся, не хочет Ярослав, чтобы ребятам стало известно, что произошло, он только мне рассказал и вашей Светлане, не все знают даже то, что Люся Шевченко у нас больше не работает.

— Ну надо же! — не удержался Петрович. — Один к одному, как его сестра мается с парализованной свекровью и двумя пацанами, а ее мужик то и дело в загул по бабам уходит! Проклял их кто-то, что ли?

— Просто и Славка, и Валя никогда не бросят того, кому плохо, натура у них такая. Так что, ты очень уж строго Славку не суди, я с ним поговорю, — пообещал Артур, — да с вашей Светланой посоветуюсь, что делать.

Новоселов, конечно же, никому пересказывать услышанное от Галямшина не стал, а Сашке сделал суровый выговор:

— Слушай меня внимательно, — он крепко, до боли, ухватил Меньшикова за плечо. Тот попробовал высвободиться, но, увидев сердитые глаза Петровича, не стал вырываться, посчитав за лучшее выслушать очередную нотацию будущего тестя. — Будешь материться – я тебя заставлю кусок хозяйственного мыла сожрать и к Наталье на пушечный выстрел не подпущу, даже не мечтай о ней.