Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

- Будем приглядывать за этими фархерримами, - согласился Гаштардарон. – Но в игре случай нас не свел, я не мог оценить ее в драке.

- Меня свел, - сказал Джулдабедан. – Но от меня она только убегала. Хромец, а тебе она как?

- Упрямая сука, - с нарочитым безразличием проронил Клюзерштатен. – И везучая. Но я бы не стал ее переоценивать.

- Короче, тебя отмудохали, - догадался Гаштардарон.

- У него не было демонической силы, конечно... – проворчал Джулдабедан. – Но у нее тоже... И Клюзерштатен как воин, конечно, доброго слова не заслуживает... но она-то вообще не гохеррим... да и демоном стала буквально вчера...

- Поищем остальных фархерримов, - подытожил Гаштардарон.

- Как так вышло, что рассказ о готовке тефтелей закончился кровавым месивом с массовыми изнасилованиями? – изумленно спросил Бельзедор. – Мое уважение, Корчмарь.

- Спасибо, - улыбнулся Янгфанхофен.

Дегатти же ничего не говорил. Он опрокинул еще стопку виски, покачал головой и уставился на ряды бутылок. На протяжении всего рассказа он сидел будто на иголках, пока Янгфанхофен заботливо подливал ему напитки.

- Она... она мне о таком не рассказывала, - наконец произнес он.

- Так это же бытовуха, - ухмыльнулся Бельзедор. – Зачем о ней рассказывать? Вот твоя собственная история, Дегатти... для тебя ее конец был каким-то великим событием, а для меня – незначительным пустяком. Я вообще потом пошел какао пить.

- Да-да, а я пытался выбраться из Лимбо, - равнодушно сказал Дегатти. – Но все-таки. Бытовуха... она прямо настолько бытовуха для вас, демонов?.. Янгфанхофен, в твоей жизни тоже все время что-то такое происходит?

- День рождения демолорда случается не каждый день, - спокойно ответил старый демон. – Они отмечаются с размахом, знаешь ли. Но да, мэтр Дегатти, для нас это не настолько выходит из ряда вон. Не рутина, конечно, но и не что-то, способное стать главным событием в жизни. Потом в жизни Лахджи будут и другие подобные игры... просто эта была первой по-настоящему крупной, и именно после нее она заняла первое место в негласном рейтинге наложниц. Из третьего демонического сословия переместилась в четвертое.

- Неплохая карьера для двухмесячной демоницы, - отметил Бельзедор. – Хотя все через постель, конечно.

- Корграхадраэд тоже стал демолордом через постель, - усмехнулся Янгфанхофен. – И это у нас с ним дежурная шутка, кстати.

- А Гариадолл и Совита там ведь тоже присутствовали? – спросил Дегатти. – Им нормально было, что их родную дочь так унижали?

Янгфанхофен даже не ответил. Только посмотрел на волшебника с искренним недоумением. Кажется, он вообще не понял, чем тот озадачен.

- Они демоны, Дегатти, - напомнил Бельзедор. – Ты еще про Нагалинару спроси, которая попалась собственному прапрапрапра... и так далее дедушке.

- Да, все так, - подтвердил Янгфанхофен.

- Но у меня тоже вопрос, Корчмарь, - насмешливо глянул на него Темный Властелин. – А откуда ты знаешь про те прятки в таких подробностях?

- Да, правда, - задумался Дегатти. – Может, ты там тоже был?

- Может, и был, - отвел взгляд Янгфанхофен. – А может, и не был. Какая разница?

- Точно, - расплылся в улыбке Бельзедор. – Он тоже там был и гонялся за наложницами. Просто стыдливо вырезал себя из истории.

- Янгфанхофен, это правда?! – вскочил с табурета Дегатти.

- Конечно, правда, - повернулся к нему Бельзедор. – Думаешь, кого он так деликатно называл «неким импозантным демоном»?

- Это был не я, - отрезал Янгфанхофен.

- А кто? Кто это был, Янгфанхофен?

- Да мало ли кто это мог быть? – всплеснул руками демолорд. – Бельзедор, я же не могу знать все и обо всем.

- Но тогда откуда ты так много знаешь о тех посиделках? Кто тебе о них рассказал в таких подробностях?

- Бельзедор, Бельзедор, Бельзедор... – покачал головой Янгфанхофен. – Сколько веков мы с тобой уже дружим? Неужели ты все еще не понял, что мне не обязательно где-то быть, чтобы о чем-то знать? Я демолорд, господа. Многие вещи я знаю просто потому, что знаю.

- Хочешь сказать, что ты еще и ясновидец? – усомнился Дегатти.

- Поднимай выше – прорицатель, - важно поднял палец Янгфанхофен.

- О-о-о!.. – восхитился Бельзедор. – Янгфанхофен, как же далеко ты готов зайти в своем вранье, чтобы только не признавать очевидного!

- Но я не лгу, - спокойно возразил Янгфанхофен. – Бельзедор, это чистая правда. Конечно, я знаю не так много обо всем сущем, как наш Ге’Хуул. И я не такой потрясающий ясновидец, как наш Бекуян. Но в отличие от них я... я иногда могу прозревать будущее. Говорю без ложной скромности, потому что это чистая правда.

- ...Или среди твоих вип-клиентов есть также и прорицатели, - отмахнулся Бельзедор. – Ты им подливаешь, они тебе выбалтывают свои видения, а ты потом важно дуешь губу.

- Бывает и так, конечно. Отпираться не стану. Но я и сам тоже кое-что могу. И вот к слову об этом... хочешь, я расскажу историю об одном парифатском прорицателе?

- О прорицателе?.. – заинтересовался Бельзедор. – Я встречался кое с кем из них. Я его знаю?

- Нет.

- Ладно. Это кто-то знаменитый?

- Ну как сказать... он жил не в глубокой древности, как все эти легендарные пророки. Экольген Горевестник, святой Рокар... и он был не из тех, кто изрекал великие пророчества, чей смысл потомки иногда не могут разгадать до сих пор. Он был из тех, кто держит способности в секрете и пользуется ими для собственной выгоды. И я не думаю, что вы слышали его имя, хотя...

- Просто расскажи уже свою историю, - перебил Бельзедор. – Я же вижу, насколько тебя распирает.

1370 год Н.Э., Парифат, Хошимир, Мкадор.

Это была очень тихая ночь. Благословенный Мкадор укрывало звездное небо, на улицах горели фонари, зато окна домов не светились. Мирные жители спокойно спали.

Почти все. В одном доме не спал никто. Глава семейства, известный на весь город пианист, взволнованно ходил по комнате. Его жена рожала – и он страшно переживал.

Роды выдались тяжелыми. Будущие отец и мать были уж не первой молодости, дети у них долго не появлялись, и они почти перестали надеяться. Думали, что до скончания дней проживут лишь вдвоем.

Их это не слишком и расстраивало. Им хватало друг друга. Муж давал концерты, жена преподавала арифметику. По вечерам они беседовали за чаем, читали книги, прогуливались по зеленым улицам, посещали оперетту. Будучи почтенными хошимирскими буржуа, жизнь вели спокойную и размеренную.

Но потом случилась эта поздняя беременность. И вот теперь, спустя одиннадцать лун, ребенок собирался появиться.

Благородный Соне Тюти не находил себе места. За стеной, за дверью рожала его жена, любовь всей его жизни. Беременность была трудной, а роды оказались еще труднее. Посреди ночи великий пианист сам сбегал за повивальной бабкой, и теперь та пыталась привести в этот мир наследника рода Тюти.