Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

С хлеба император и начал. Корзина с багетами стояла у самого входа. После столь долгой голодовки сухари показались Чеболдаю дивным лакомством. Они словно стали сладкими.

Император не торопился. Ему некуда было торопиться. Спокойно жевал, пока не утолил самый мучительный голод. Багеты и прежде были хрустящими, а теперь совсем окаменели, но что-что, а челюсти у Чеболдая были сильными. Их он никогда не переставал тренировать.

Потом он запил хлеб вином. На столе осталось несколько недопитых бокалов. В некоторых плавали мухи, но сейчас это императора не смутило.

Усевшись на собственное огромное кресло-кровать, император подытожил свои достижения. Он напился и наелся. Теперь хорошо бы еще и помыться, но к этой задаче он, возможно, еще не готов. Самостоятельно мыться он перестал еще раньше, чем разучился ходить.

Он может погрузиться в бассейн или пруд. Тогда ему не придется дотягиваться до труднодоступных мест. Надо будет просто как следует отмокнуть.

Но если он потеряет равновесие – ему конец. Плавать Чеболдай не умел. Конечно, жира в нем столько, что он вряд ли утонет, но если погрузится лицом вниз и не сумеет перевернуться...

Нет, эту задачу стоит отложить на потом.

К тому же прямо сейчас у императора была ужасная мышечная слабость. Он перенапрягся. За один день потратил сил больше, чем за весь предыдущий год. Все тело болело, руки и ноги ломило от усталости.

Здесь, в столовой, он сможет прожить пару дней. Остатков еды и напитков должно хватить, а трупов тут нет. Чеболдай решил потихоньку убирать сгнившие продукты, питаться тем, что еще не испортилось, и понемножку двигаться.

Задача номер один – сбросить хоть немного вес и набраться сил. Научиться ходить без помощи стула.

Задача номер два – осмотреть всю резиденцию и понять, куда все делись.

К этому Чеболдай и приступил. День за днем он выполнял простейшие физические упражнения. По сути они сводились к минимальному самообслуживанию – он двигался, наклонялся, брал разные предметы.

Когда закончились напитки, что уже были налиты в бокалы, Чеболдай открыл новую бутылку вина. Совладать со штопором было непросто, но он справился и сразу же отметил эту очередную маленькую победу.

Испортившиеся продукты он выкинул попросту в окно, а один из углов столовой приспособил для отхожего места. Поставил там огромную супницу, в которой раньше была стерляжья уха.

Дегатти поперхнулся стерляжьей ухой и с ненавистью посмотрел на Янгфанхофена.

Через три дня император уже вполне уверенно передвигался и совершал простые действия. Он все еще предпочитал ходить вдоль стен и часто отдыхал, но стул ему больше не требовался. Он заметно спал с лица, а кожа начала провисать. Это требовало страшных волевых усилий, но теперь Чеболдай только утолял голод. Прекращал есть, как только прекращалась резь в желудке.

Он и не мог иначе. Запасы еды у него ограничены. В летней резиденции точно есть поварня и кладовые, но неизвестно, много ли там пищи и не забрали ли ее перед отбытием.

И пока это остается неизвестным – следует строго экономить.

Над тем, что же все-таки здесь произошло, Чеболдай тоже думал не переставая. Времени у него было вдоволь.

Очевидно, что сюда приходили военные – кроме трупов слуг, бунтовщиков и гвардейцев он видел и солдат. Судя по форме – Четвертый легион. Значит, бунт был подавлен... но затем что-то произошло. Что-то, что заставило всех бросить своего императора, спешно покинуть резиденцию и не вернуться даже спустя семь или восемь дней... Чеболдай не был уверен, сколько всего пробыл без сознания.

Трупов канцлера или гоф-фурьера император не видел. Но это ничего не значит – он пока побывал всего в шести комнатах. Они могут быть как живы, так и лежать хоть в десятке шагов от него, за стеной.

Единственное дальнозеркало, что он видел, разбито. Возможно, удастся найти другое, но слишком рассчитывать на это не стоит. Большие дальнозеркала чрезвычайно дороги, и вряд ли даже в императорской резиденции их больше одного. А простые все обычно держат при себе... хотя трупы следует обыскать. Они уже сильно пахнут, но это ничего.

Столовую император покинул на четвертый день. Теперь он был уверен, что в случае чего ему хватит сил вернуться. К тому же он мучительно хотел помыться. Все тело нестерпимо чесалось, над головой роились мухи, а нижняя часть тела покрылась коркой. Все-таки он много дней валялся в собственных нечистотах и чувствовал из-за этого сильный стыд.

Хорошо хоть, здесь его некому увидеть.

В купальне, к счастью, трупов тоже не было. Воду никто перекрыть не удосужился, бассейны не опустошили.

Чеболдай медленно и осторожно спустился по широким ступеням. Раньше его в этот бассейн заносили на руках, погружали в прохладную воду и мыли, словно младенца. Теперь он неуклюже делал это сам.

Слава Космодану, купальня в летней резиденции была устроена мудро. Когда-то на этом месте бил горячий источник – рядом с ним предки Чеболдидов и выстроили свой замок. Теперь тут купальня – с системой бассейнов, подачей горячей воды от источника и холодной – от более дальнего холодного ключа. Сложная система акведуков постоянно уносила грязную воду.

За это тоже слава Космодану. Когда Чеболдай погрузился в бассейн по шею, вода стала грязней, чем в болоте. Но продлилось это недолго, очистилась она очень быстро.

Помыться всерьез он по-прежнему не мог. Не настолько еще похудел, чтобы делать это без посторонней помощи. Он просто полежал в проточной воде, повертелся и потер руками везде, где сумел достать.

После купания императору стало заметно легче. Будто сбросил еще пару камней веса. Понежившись в прохладной воде, Чеболдай Второй выбрался наружу, будто огромный морж, и зашлепал обратно в столовую.

Он был бос. Ступни императора Грандпайра давно не знали обуви. К чему она тому, кого носят в паланкине?

И теперь эти нежные белые ступни ужасно страдали. Малейшая неровность или камушек причиняли боль отвыкшему ходить императору. Это даже несмотря на то, что у него по-прежнему дрожали колени при каждом шаге.

Но он постепенно привыкал. Уже на следующий день Чеболдай добрался до поварни и с удовольствием узнал, что от голода не умрет. Запасы пищи в морозильне оказались огромны, а хладкамни защищали их от порчи.

Все было устроено очень разумно. В самом дальнем конце морозильни покоился большой хладкамень, и его окружали стеллажи с заинденевшим мясом, птицей, рыбой. Туда император не стал даже соваться – слишком легко был одет. Ближе к дверям, где было потеплее, хранились брикеты сливочного масла, колбасы, окорока, банки с икрой. А у самого входа – овощи, фрукты, грибы, корнеплоды. Прочные стены, пол и потолок не пропускали влагу и вредоносных животных, а на каждой полке имелся ярлычок с датой охлаждения.