Сергей Зеленин - Эволюция

— «Диод» — сам сказал! Именно, диод — а, не транзистор — которым, ты всем мозги засрал!

— Учи матчасть, школота! «Транзистор на точечном контакте», это — реальный факт, а не просто спорное утверждение, чтоб ты знал! Самый первый транзистор на этой говённой планете, был именно таким! И, даже не в этом дело…

— А, в чём дело?

— Слушай сюда, мелкий: «кристадин» не был запатентован Лосевым и, на Западе — его банально «спиратили». Во Франции, одно время, «кристадин» серийно выпускался и имел определённый коммерческий успех. Через несколько лет и, уже в Штатах и Англии всерьёз им занялись и продолжили эксперименты — заброшенные в силу ряда причин в Советской России.

— Первый раз слышу… Где ты это вычитал? — удивился Москвич, — а, ты не «свистишь», часом?!

— Да, там же где и, ты читаешь… Короче, «за бугром» в тридцатые годы экспериментировали с «кристадиным» детектором на основе кристаллов карборунда.

— «Карборунд»? — удивился я, — это же абразив!

— Возможно и, абразив — я не в теме… Но, карборундовые «кристадиновые» диоды «генерировали» не только в микроскопической «точке» — но и, на целом «пятне» приличной площади! Главное, такие приемники без проблем работали на движущихся автомобилях, кораблях и поездах. Вот, здесь — да! Разрядом постоянного тока острие «иглы» вваривали в кристалл — в предварительно найденной «точке». А, инертный же газ — в оболочке устройства не давал соединению окислиться. По сути, получается диод. Вплавляем два контакта — получится транзистор! Но, здесь придётся подольше помучиться…

— Короче, массового производства не получится? — резюмировал я.

— А, зачем в начале двадцатого века «массовое» производство подобных вещей? — удивился Эндрю, — Вы можете себе представить «туземного» крестьянина в лаптях и с транзисторным приёмником в руке? Я, например — НЕТ!!! Всему своё время, Дмитрий Павлович…

— А, чё тогда париться, а? — спрашиваю, — мутим сразу полупроводники из германия, или лучше всего — из кремния и, всего делов!

— Про кремниевые полупроводники, без очень хорошо развитой технологии зонной плавки — забудь, Дмитрий Павлович! — вмешался в наш разговор Саня, — как я понял, почитав «умные» книжки, этот кремний — это такая субстанция, что как губка впитывает в себя огромное количество всякого «мусора»! Если уж и, начинать делать полупроводники в начале двадцатого века, то надо искать материалы с плотной кристаллической решеткой, из которой примеси сами выдавливаются — при кристаллизации. Например, тот же карборунд. Он прав!

Да… Саня, как и, впрочем, остальные программисты с приставкой «экс», был ни фига не специалистом — просто очень начитанным…

— Ладно, хорошо! Что там дальше?

«Дальше», снова продолжил Эндрю:

— Здесь Саня прав, Дмитрий Павлович: карборунд для нас хорош именно тем, что возможно получить его чистые кристаллы без технологий типа зонной плавки…

— А, как — при помощи каких технологий, нам получить «чистый» кристалл карборунда?

Может и, в производстве абразивов нам это пригодится?

— «…Достаточно чистый карборунд получается простой переплавкой окиси кремния и угля, — снова забубнил Эндрю по своей шпаргалке, — потом, полученные кристаллы отбираются по цвету. Есть и, способ получения карборунда очень высокой чистоты возгонкой в атмосфере инертного газа…». И, что тут для нас такого сложного?!

— Да! — резюмировал я, — такая технология вполне для нас доступна.

— Эта технология, вообще позволит нам промышленное производство диодов и транзисторов наладить!

— Что-то, не слышал про большие успехи этой вашей «абразивной» технологии на «Диком Западе»…,- пробурчал, заметно «скисая» Москвич, — по ходу, дальше экспериментов там тоже не пошли — переключившись целиком на радиолампы…

— Возможно, на «Диком Западе» просто не знали того, что знаем мы? — ехидно прищурившись, спросил Эндрю.

— А, что мы знаем? Про что?

— Решающее значение имеет исходное сырье для плавки! Оксид кремния лучше всего брать растительного происхождения — из рисовой шелухи, он там наиболее чистый. Углерод — из графита, в нём чистота довольно высокая. Или же из «биогенного» угля — угля тоже, растительного происхождения. Измельчаем всё это дело, сплавляем в муфельной печи.

— Температура?

— Если, верить литературе — от тысяча шести ста, до двух тысяч пятьсот по Цельсию: здесь, уж извините — различные данные в разных источниках…

Ну, а что? Вполне реально, особенно с помощью плазматронов.

— …Далее: «…уже полученные нами при первой плавке бесцветные кристаллы имеют достаточно высокое электросопротивление, то есть — они, на предмет примесей уже достаточно «чистые». Если же, хотим более высоких характеристик, карборунд надо по новой переплавить в атмосфере инертного газа, повторять процесс сколько угодно раз, добиваясь требуемой нам чистоты…».

— Перспективы этой технологии? — спрашиваю я Эндрю, — может ли она, вообще заменить электронику на кремниевой базе?

Вместо замешкавшегося со своими «шпаргалками» Эндрю, на мой вопрос ответил Саня, категорически и отрицающе мотая головой:

— Нет и, ещё раз нет, Дмитрий Павлович! Транзисторы из карборунда должны получится весьма недурственные — для своего времени и, вполне микроскопических размеров и приличной мощности — но, вот микросхем из него не сделаешь! Я всего лишь хочу, чтоб нам — как «попаданцам-прогрессорам», было чем заняться — пока не будут доступны чистые германия и кремний.

— Почему? — недоумеваю, — не один ли хрен — транзисторы, микросхемы…

— Нет, не «один хрен», Дмитрий Павлович! Достоинства карборунда как полупроводника, плавно перетекают в его недостатки: сверхплотной кристаллической решётки — в отличие, от таковой же у германия и кремния. Её плотность не только вытесняет все вредные для полупроводника примеси — но и, не позволяет локальное внесение нужных, «полезных» примесей — проще говоря. Это обстоятельство, принципиально хоронит «планарные» транзисторы на его базе и, следовательно — на микросхемы…

Саня, по ходу, лучше всех подготовился!

Я тоже, «подготовился» неплохо, работая с инфой «оттуда» — уже распечатанной на бумаге. Поэтому, после хорошенького «перекура», спросил все четверых:

— Народ! А, чё так боимся германия?

Первым отозвался Саня:

— Рассеянный в природе элемент, Дмитрий Павлович! Пока его добывать, пока обогащать научишься…

— Конечно, рассеянный элемент — но, отнюдь не редкий: понемногу попадается практически везде.

— Для германиевых полупроводников, всё равно нужны технологии, хотя бы пятидесятых голов двадцатого века, Дмитрий Павлович! — попытался «остудить» меня Саня.