Александр Амзин - Без названия

Вот для таких случаев и есть история Принципаля - мелочная, с узорчатыми и путаными объяснениями, вздохами по поводу и без повода, ведущая не к моралистике, а к обыкновенной бытовухе, которая сейчас далеко, потому что нам здесь хорошо и есть возможность изложить её наиболее полно. Как бы, к примеру, я ещё мог изложить прямым языком все те чувства, что обуревали Принципаля, когда он двигался сквозь табачный туман к бармену? Смотрите, я уж несколько раз сказал "бармен" - я не ошибся, потому что повара и разносчики - в обыкновенной столовой, а у нас тут из ряда на три шага вышедшая столовая, закованная в переулки, но реально существующая, было бы тут более светло и было бы желание - я бы показал вам её, хотя и это ничего бы не дало, потому что...для понимания Принципаля нужно быть самому Принципалем, а вы им не являетесь. И я им не являюсь. Поэтому и описываю так, как умею и так, как и насколько я его знаю.

Hа самом деле ведь Принципалю было жутко. Холод сковал его с головы до пят, а резкий запах заставил его пошатнуться. Он воспринимал клубы дыма как бесконечную паутину, которую нужно рвать, рвать, рвать, чтобы добраться до некоторой точки. Hо чем больше он рвал эту паутину, тем больше требовалось от него шагов, а он не мог сделать и шага, потому что понимал все последствия, начертил картину своего бедствия и падения, рухнул туда, словно огромный замок в очерченный собою ж ров, захлебнулся собственным самосознанием и потому уж, когда добрался до стойки (замечательная была стойка! сейчас её нет, сменили года три назад, ибо были на то причины, но тогда стойка производила фундаментальное впечатление - вместе с матовыми бликами, скользящими по её поверхности и стеклом прямо на уровне плинтуса.

Красиво делали), то, задохнувшись от собственной наглости, пробормотал невнятное и аккуратно присел. Будто даже и забыл, зачем сюда пришёл.

Отсидев, однако, минуты две, Принципаль с утончённой стыдливостью понял, что его просто не расслышали, что бармен дал ему пива, а он пива не просил и что теперь всё-таки придётся объясняться либо устно, либо и устно и эпистолой, что у него в кармане; сознание такого конфуза наполнило его смятением. Он совсем не любил объясняться устно, однако иногда умел подать себя - когда продумывал заранее то, что он должен сказать.

А что можно сказать бармену? Идиотская функциональность услужливого бармена не подразумевала по понятию Принципаля ведения деловых переговоров. Через барьер надлежало переступить. Барьер надлежало сломать.

Он помидорно покраснел и галантно произнёс, отводя нос от агрегата, изрыгавшего луковый запах:

- Э...простите пожалуйста, у меня к вам вопрос....

***

Что же выделяет Принципаля из толпы других людей? Осмелюсь предположить, что отношение к другим людям и к себе. Его болезненно педантичный ум стремился упорядочить все сущности и явления; по большей части ему это удавалось. И вот, разложив по полочкам всё, вплоть до своих чувств и взаимоотношений, Принципаль задумался над тем, какое место в классификации играет его собственное серое вещество. Известен ведь факт кто-то измеряет силу и похваляется ею, а кто-то пытается измерить ум и задавить своим превосходством собеседника. Что приводит людей к такому поведению?

Принципаль любил читать. Hе то, чтобы он был книжным червём, но книги для него значили очень многое. И лишь в походы он не брал с собой книги там они мешали ему, он не понимал людей, которые уединяются ради книги; в первую очередь он видел шелуху, а потому некоторые из книг воспринимал слишком буквально. И ассоциации ещё. Про ассоциации надо несомненно рассказать. Он очень любил ассоциировать. Для него не существовал объект без привязки к конкретному человеку, событию и действию. И когда он закончил строительство своей личности, то обнаружил, что остался его мыслящий аппарат, который он никуда не определял, потому что рекурсивно забыл о нём, пожелал забыть и им же забыл.

Вот тогда Принципаль и стал Принципалем. Он в первую же очередь попытался откинуть благоговение перед любым мозгом и мыслью, но у него это до конца не получилось - таков уж был этот человек. Тогда он решил отнестись к мозгу, вдохновению и мыслям как к инструментам; он ликовал, когда смог сделать свой разум податливым, он пробовал различные варианты мышления, он менял (и надолго!) склад ума - лишь усилием воли он удерживал себя от некоей черты, за которой было черным-черно и которая вполне определённо и верно называлась безумием. Он не много рассказывал о своих ощущениях. Ему часто казалось, что он находится на некоей равнине один-одинёшенек, что равнина окружена встык высокими горами - его волей и убеждениями, а за ними проходят незримые, намеченные пунктиром тропы; он иногда выползал во тьму, изучая некоторые предметы. Вообще, Принципаль был не очень глупым человеком. Он знал два языка - один хорошо, а другой на уровне бушмена; любил читать классиков, когда пребывал в спокойном расположении духа и даже умудрялся их упорядочить и каталогизировать. Память его была очень избирательна - бывало, что он никак не мог охарактеризовать довольно продолжительный период времени по той причине, что не помнил его, а некое малоприметное событие расписывал в красках и с удовольствием, причём такими словами и тоном, будто его собеседник непременно должен был его запомнить, нельзя было такое забыть.

Hесомненно, его склонность к ментальным экспериментам была совершенно заметна и даже - замечена, иначе я бы вам тут не рассказывал его удивительной истории.

***

Бармен обернулся с таким видом, будто впервые слышит нечто вроде этой реплики. В некотором роде так оно и было. Однако бармен был предупреждён и потому тихо молвил:

- Письмо с собой?

Принципаль не сразу догадался, о каком письме идёт речь, потом хлопнул себя по лбу, и, неуютно улыбнувшись, вытащил записку.

Записка, как мы отмечали ранее, была пёстро исписана; составитель её, вероятно, метался по квартире аки тигр, перепробовал все перья и все цвета, а потом мутным почерком царапал:

"Женечка! (зачёркнуто) Женя! Документы, что у тебя есть, должны быть проверены (тут у Принципаля возникло двойственное чувство - средь закорючек неясно было, что это за слово такое - "заверены" или всё ж "проверены"?) не только в нотариате.

Это долгая история (зачёркнуто) Короче, копия этого же документа, причём со всеми печатями, переправлена ребятам, с которыми твой отец имел дела и называл их не иначе как торгашами.

(замалёванный и даже прорванный пером кусок)отому они известны как Пионеры и ты должен встретиться с ними для обсуждения. Помощь их от тебя зависит.

(подпись закорючкой).

psсriptum. Столовая 'Тефтель' "

Бармен внимательно изучил каждый завиток и мрачно предупредил: