Неизвестен Автор - Полигон 1-4

Иржи первым заметил мельника, суетившегося вокруг пиджака, который был похож теперь уже на пиджак типа "люкс". Носорог грузно повернулся вокруг своей оси, и мельник сразу решил слезть, благо время еще было. Запыхавшийся же бригадир не заметил, как носорог накренился, и в следующую секунду был придавлен самым жестоким образом незадачливым носорогом.

Иржи протянул мельнику какой-то маленький пакет, содержимое которого ему предстояло узнать. Затаив дыхание, следили коллеги за мельником, вскрывавшим пакет. Все, что могло случиться, случилось бы, если бы только дед в самый последний момент вдруг не упал в баркас. Все оглянулись, и этого было достаточно. Ничего не случилось. Ровным счетом.

Опечаленные коллеги взяли у мельника пакет и собрались было выбросить его в канаву, но Иржи решил повременить и убрал пакет в карман. Дон хотел было возразить, но зевнул и не стал возражать. Дед с обломком баркаса в зубах тяжело вывалился из него, подошел к бедняге бригадиру, придавленному носорогом, и ткнул его кончиком каблука галоши, которую он всегда надевал на левую ногу. На правой ноге у него тоже была левая галоша. Бригадир слабо улыбнулся и постарался улыбнуться еще, но уснул. Уснул и дед. Носорог тоже спал, но сон его не был спокойным, тем более, что носорог был разбужен легким толчком в бок чьего-то холодного каблука. Это оказался филиппинский каблук. Его запустил в носорога один железнодорожный обходчик, которому не спалось. Вскоре носорог снова закрыл глаза и погрузился в забытье.

Теперь уже спали все железнодорожные обходчики и бригадиры, спали все носороги и мельники, спал Иржи и дон Игнатио, спал Обломов, не расставаясь со своим крокодилом, спали все; не спал лишь один летчик - он, как всегда, лежал на японском берегу, ставшим для него вторым домом.

* * * * *

Старый форт все еще стоит на берегу хмурого пруда. Эти негодяи не смогли не воздвигнуть форт именно у этого наскоро выкопанного пруда. Воды в пруду теперь нет, хочется также, чтобы не было здесь и этого форта, однако эти негодяи воспользовались случаем и отгрохали здесь целый монастырь. Хоть монастырь и не похож на настоящий, в нем все же есть что-то не то от форта, не то от хмурого пруда без воды и без дна. Дивный монастырь состряпали эти мерзавцы.

Пора бы и нам построить какой-нибудь склад или сарай, а может, даже снести все, построенное этими зодчими, и соорудить ровную взлетную полосу для трамвая #10, и пусть этот трамвай летит к чертовой матери, а эти негодяи пусть знают, что будь наша воля, мы бы отправили их всех в этом трамвае еще дальше!..

* * *

Волны плавно поглотили пирс, занимавший добрую половину лагуны. Луна назойливо маячила над горой "Грустная Цапля", названной так в V веке. Носившиеся над лагуной чайки с неистовой быстротой замерзали прямо на лету - в море сыпались целые полчища этих птиц.

Все это наблюдал бывший капитан Луков из окна идущего ко дну морского рефрижератора. Обломки пирса напоминали капитану о его горькой доле, но не все было так плохо - остальные рефрижераторы тоже шли или уже пошли ко дну.

...Шторм утихал около часа, и этого было достаточно - весь караван рефрижераторов покоился на дне лагуны. Скоро и луна зашла за замерзающее море...

* * *

Всякая дрянь хранится в этих сундуках, начиная уже гнить и разлагаться. Там гниет все, независимо от цвета, размера, массы, возраста, запаха, происхождения, количества и многих других свойств и параметров.

Что ж, заглянем вовнутрь - чудесно! Все самые полезные предметы должны храниться именно здесь.

* * *

Помощь пришла в виде упакованного в кованый сундук медного таза. Им ничего не накрыть теперь этим медным тазом, кроме самих себя. Что они и сделали.

* * *

Фургон мчался навстречу смерти, поджидавшей его на южной стороне пустыни Гоби, вздымая вместе с тучами песка черепа и кости оставшихся здесь навсегда путешественников. В фургоне никого уже не было - исключение составлял сам фургон и забившийся в упряжку жираф. И вот вскоре на их пути возникла широчайшая расселина: смерть дождалась наконец их. Долго летели фургон и его жертва вдоль гладкой отвесной стены...

* * *

Из воспоминаний некоего герцога мы узнаем, что самым главным негодяем в его жизни был садовник. Очень хорошо, что герцогу удалось умереть в своей любимой раскладушке. Садовник же умер спустя всего десять минут после кончины неудачливого герцога в страшных объятиях мертвеца.

* * * * *

ПОЛИГОН - IV

Cobbot / Flops / Genrikh

1.89 - 1.90

* * *

Городок был разбужен внезапным наступлением утра. Его жителям это не понравилось, и хотя светило никогда еще не появлялось вовремя, каждое утро городка сопровождалось нецензурной бранью.

Это утро ознаменовалось еще более глубоким возмущением жителей, разбуженных идиотским светилом.

...Бочка с какой-то нечеловеческой дрянью быстро катилась по главной улице городка и оглушительно верещала; с крыш свисали грязные вонючие сети, из которых торчали протухшие рыбьи туши; на подоконниках стояли старые ржавые мясорубки и соковыжималки, покрытые толстым слоем серой пыли; вдали виднелись останки вчерашних бегемотов, издохших от жуткой вони, доносившейся отовсюду. Площадь была завалена тряпками всевозможных размеров и сортов; на шпиле ратуши уныло болтался грязно-розовый башмак; возле открытого канализационного люка стояла ободранная туша старой гнедой клячи и пустой табачный ларек...

...Столь же внезапно наступил вечер и идиотское светило исчезло.

* * *

Когда появился первый паровой самолет, все были очень напуганы - ведь раньше самолеты были вовсе не паровыми, а парусными. Сделал такой чудесный аэроплан известный авиаконструктор Черепанов, самолеты которого славились высокими мачтами и крепкими кузовами.

Он летел над городом, пробудившимся от громкого блеяния несчастного козла, повисшего на якоре самолета. Измученный козел ударялся об крыши полуразвалившихся сараев, и те разваливались окончательно.

Самолет неторопливо облетел вокруг города, и потрясенные горожане разошлись кто куда; Черепанов подкинул в топку дров и направил свой чудесный аппарат за город, где и сел на кукурузном поле.

Этот полет привел Черепанова к мысли, что якоря самолету ни к чему. Участь же козла была окончательно решена: он стал первым экспонатом городского музея аэронавтики и все посетители носят капусту этому отважному зверю.

* * *

Некто очень настырный вот уже около десяти лет измерял высоту Пизанской башни. Каждый день своей жизни он начинал с пробежки до башни и обратно это помогало негодяю поддержать настырность.

Чудовищные размеры, которые имела башня в городе Пизе, где и проживал настырный негодяй, не оставляли никаких сомнений во всех десяти прожитых им лет. Однако, упорству его не было предела. Лестница уже устала от бесконечных и однообразных движений негодяя, который, щелкая своим штангенциркулем, ежедневно с утра до вечера то и дело стремительно проносился по ней и каждый раз заново отмерял бесконечные футы и дюймы. Этот штангенциркуль подарил негодяю один старый волшебник.