Коллектив авторов - Высшая школа России в интервью ректоров и президентов вузов

Есть у нас центры нанотехнологий, новых материалов и композитов, биомедицинской техники и т. д. Такой путь себя оправдывает, потому что в этих центрах сконцентрированы огромные силы и материальные ресурсы. Сегодня руководители государства ставят перед нами задачу интернационализации образования. И мы решаем ее, приглашая к себе иностранных коллег, с которыми можем на равных вести исследования.

Удалось сохранить научные школы, и это я тоже считаю большим достижением коллектива. Они создавались нашими предшественниками, поэтому утрачивать их ни в коем случае нельзя. Хоть и трудно, но постепенно формируется молодая генерация нашего коллектива. В разы увеличились заработные платы. За последние годы принципиально изменился объем выполняемых Научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР).

Без научного поиска, реализации серьезных масштабных задач не рождаются научные коллективы и выдающиеся ученые, тем более, если эти ученые работают в инженерном деле. С ростом объема НИОКР зарплата их участников меняется принципиально. Это уже не 20 тыс. рублей, которые получали в среднем по вузам Москвы в прошлом году, а суммы от 100 тыс. рублей. Ученые, в том числе и молодые, начинают увереннее смотреть в завтрашний день, потому что средства для обеспечения жизни их семей и их самих есть.

Думаю, это и есть главные достижения университета за последние несколько лет.

– Все знают: для того чтобы учиться и работать в Бауманке, студенты и преподаватели должны соответствовать определенным требованиям. Какие требования Вы выдвигаете своим будущим студентам?

– Особых требований, из ряда вон выходящих, мы не предъявляем. Но даже наши простенькие требования весят много (смеется). Мы – технический университет, поэтому математика, физика, информатика – это те науки, которыми наши будущие студенты обязательно должны владеть. Школы сейчас не всегда в состоянии подготовить абитуриентов к ЕГЭ. Экзамен по физике сдает совсем небольшой процент школьников. Но от этих требований никуда не деться. Должен отметить, что за последние 2–3 года мы наблюдаем рост интереса к техническим наукам. У нас добротный набор студентов с хорошими баллами по ЕГЭ.

Как и любой университет, Бауманка ищет своего абитуриента, который заточен на инженерию и технику. Случайный человек может сюда попасть. Но учиться в нашем университете студенту будет легко только в том случае, если у него душа лежит к этим тяжелейшим наукам.

Таких ребят мы ищем разными методами. Помимо ЕГЭ, существует такой инструмент как олимпиады. Есть классические, как, например, «профессор Жуковский», а есть инженерный конкурс «Шаг в будущее», который существует уже более 20 лет. Это, можно сказать, наша «фишка». В течение года около 100 тыс. молодых людей принимают в нем участие. Причем это не только выпускники. Ребята начинают участвовать в конкурсе уже с 7 класса, ведут в течение 2–3 лет свой инженерный проект, приезжают к нам на конференцию, докладывают о своей работе. Довольно жесткое жюри рассматривает эти проекты, в пух и прах разбивает их, если они кажутся ему несерьезными. Ребята уезжают и дорабатывают их. Глядишь, за три года появляются серьезные наработки. Нередки случаи, когда школьники оформляют патенты на свои изобретения, что очень здорово. Вот это абсолютно наши люди. Правда, к сожалению, они не всегда отличники. Мы это видим и помогаем таким ребятам добрать знаний, чтобы они могли учиться в Бауманке. Это путь, благодаря которому мы получаем замечательных студентов.

– Какие проблемы высшего технического образования Вы считаете наиболее существенными?

– Наш главный принцип действия и одновременно наша самая главная проблема – взаимодействие с промышленностью. Инженерный университет не может учить своих студентов оторванно от практики. Объем информации растет гигантскими темпами, он за пять лет удваивается. И мы должны четко понимать, какие специалисты нужны промышленности сегодня.

90-е годы, о которых мы уже говорили, сильно подорвали промышленность. И это сказалось на нашем взаимодействии. Производственные практики стали хуже, трудно найти места. Финансовая составляющая тоже играет свою роль.

Вместе с подъемом промышленности будут уходить и сложности. Но надо понимать, что промышленность и образование не могут по отдельности вернуться к тем позициям, которые были – только вместе это возможно. Кто бы и что ни говорил, сегодня ощущается «острый голод» подготовленных специалистов. Кризис перепроизводства инженеров как-то не замечается, кризис как раз в другом – квалифицированных молодых инженеров очень не хватает. Например, средний возраст инженера в космической промышленности – 46 лет. Якобы, блестящий. Но его составляют либо молодые люди 22–23 лет, либо уже пожилые около 70 лет. Середины, которая всегда брала на себя ответственность и решала главные задачи, как раз не хватает. И вместе с промышленностью мы должны этот пробел восполнить.

Другая проблема – школы слабо готовят ребят. На первом курсе приходится перестраивать процесс обучения, подтягивать студентов до нашего уровня. А ведь в конечном итоге мы должны выпускать хорошего специалиста, опускать планку мы не можем. Поэтому университет взаимодействует со школами, помогает повысить уровень преподавания физики. У нас два подшефных лицея, в которых наши преподаватели читают свои курсы.

Улучшилось финансирование высшей школы. И хотя все идет на конкурсной основе, тем не менее, появилась возможность закупать хорошее оборудование. Если оно есть, можно проводить серьезные исследования. Это положительный момент.

Долгие годы не выделялись деньги на строительство и капитальный ремонт корпусов и общежитий. Университет нуждается в общежитиях, и эта проблема знакома не только нам. Многие московские вузы столкнулись с подобной проблемой. ЕГЭ позволил ребятам из любой точки нашей страны приехать в Москву, а места в общежитии им не подготовил. Это плохо, мало какой университет может самостоятельно с этой задачей справиться. Любое хорошее общежитие стоит порядка миллиарда рублей.

– А если говорить о материально-технической базе вузов? Мы ведь понимаем, что инженер – не библиотекарь, он должен работать на хорошем оборудовании, которое стоит огромных денег…

– В этом смысле Бауманка себя неплохо чувствует. Те центры, о которых я говорил, оснащены самым современным оборудованием. Многие кафедры имеют хорошее оснащение, но далеко не все. А готовить специалистов на старом оборудовании, на мой взгляд, абсурдно. Кто-то скажет, зачем вузу такое оборудование, поезжайте на предприятие и работайте там. Это, безусловно, справедливо, и мы это делаем. Более того, мы – единственный университет в России, который имеет отраслевые факультеты, они работают на таких ведущих российских предприятиях, как «Алмаз-Антей», РКК «Энергия» имени С. П. Королева, ОАО «НПК «КБМ» и т. д. У нас пять таких факультетов, где ребята учатся и параллельно работают на самом предприятии. Но, тем не менее, в студенческой аудитории обязательно должны быть элементы современной техники. Одно без другого не существует.