Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 01 (1)

Последние 10 кораблей «Илья Муромец» были построены уже после революции в 1919–1920 годах. На вооружении Красной Армии они состояли до 1923 года, а также использовались в качестве пассажирских и почтовых самолётов.

Межконтинентальная баллистическая ракета РТ-23УТТХ «Молодец»(PC-22, SS-24 "Scalpel")

Начало 80-х годов XX века… К власти в США приходит республиканская администрация, возглавляемая бывшим актёром Голливуда Рональдом Рейганом, основным тезисом президентства которого становится жёсткое противостояние «мировому коммунизму» во всех точках земного шара, невиданное раскручивание гонки вооружений во всех средах и перенос его в космическое пространство через провозглашённую «Стратегическую оборонную инициативу» (СОИ), получившую название стратегии «звёздных войн». Мир возвращался к временам Карибского кризиса и противостояния в Западном Берлине, когда «холодная» война, провозглашённая ещё У. Черчиллем в его известной речи в Фултоне в 1946 г. вот-вот могла перерасти в «горячую» войну. Военная доктрина США в то время изобиловала новомодными концепциями и доктринами:

— «быстрого реагирования» с созданием соответствующего воинского контингента — «корпуса быстрого реагирования», готового в любое время покарать непокорных (что и было продемонстрировано в агрессиях против Гренады и Панамы);

— «массированного сдерживания», предусматривающая противодействие СССР по всему земному шару независимо от того, есть в этом районе интересы Америки или нет (Юг Африки, Центральная Америка, Средний и Ближний Восток), направленное на военно-экономическое истощение соцлагеря.

— «первого удара», стержнем которой было внезапное массированное ядерное нападение на СССР и страны Варшавского Договора.

— «двух с половиной войн», которая требовала поддержания объёмов военного бюджета и, соответственно, размеров армии достаточными для ведения одновременно нескольких войн — глобальной (против СССР) с массированным применением ядерного оружия; большой (против Китая, Индии, арабских государств) с проведением масштабных боевых действий; и локальной (против малых стран) с участием ограниченного воинского контингента.

Понятное дело, что у тогдашнего советского руководства все эти доктрины не вызывали сентиментальности по отношению к «общечеловеческим ценностям». Москва ещё очень хорошо помнила, чем может обернуться отставание от США в военной области (Карибский кризис). Помнила и не собиралась уступать с таким трудом и потом приобретённый к концу 60-х годов военно-стратегический паритет, который однозначно указывал на то, что в ядерной войне победителей не будет.

А из Америки приходили всё более угрожающие известия (люди старшего поколения это хорошо помнят и потому, в основной массе, не испытывают дружеских чувств к США) — на вооружение принимались всё новые и новые образцы оружия «первого удара»: бомбардировщики В-1, ПЛАРБ(*) системы «Трайдент», МБР(*) «Пискипер-МХ» и «Миджитмен». Соответственным образом развивался и советский ВПК(*), поставляя аналогичные вооружения для армии — бомбардировщики Ту-160, ПЛАРБ «Тайфун», МБР Р-36 и УР-100. Паритет соблюдался. Но Пентагон не собирался с этим мириться. И место для, казалось, смертельного удара было определено. И это была не СОИ с её полумифическими рентгеновскими лазерами и пучковым оружием. К тому времени советские ракеты имели уже такие средства преодоления ПРО, которые позволяли не беспокоиться о том, долетят ли до «супостата» родные боеголовки или нет. Долетели бы. Гарантированно. Вызов США был асимметричным и находился он в области политики.

США уговорили своих союзников по НАТО на размещение на их территории новых ракет средней дальности «Першинг-2» и крылатых ракет «Томагавк». Являясь по своим тактико-техническим данным (ТТХ) оружием среднего радиуса действия, своей потенциальной опасностью они далеко оставляли «за бортом» все бомбардировщики и баллистические ракеты. Их козырём была внезапность.

МБР требуется примерно 40 минут для того, чтобы, преодолев расстояние в 10 000 км (территорию Канады и Арктики), обрушить свой ядерный груз на СССР (ну, и наоборот, естественно). Старт ракет из шахт или с борта ПЛАРБ засекается системой предупреждения о ракетном нападении, в которую входят спутники орбитальной группировки и наземные РЛС. Конечно, населению за 40 минут ничем не поможешь, — оно обречено сгореть или погибнуть под развалинами. Но за эти 40 минут можно сделать главное — нанести ответный удар по вражеским городам. Кто бы первым ни напал — СССР или США, агрессор гарантированно уничтожался ответным ударом. Эти 40 минут полётного времени сохраняли мир на протяжении 40 лет. Зачем начинать войну, если победой не насладишься? Теперь же всё менялось. Полётное время «Першингов» составляло всего 5-6 минут, стартовав где-нибудь в Баварии, через 5 минут они (вернее, их боеголовки) обрушивались на Москву, Ленинград, Киев, Минск и Харьков. Времени на то, чтобы осмыслить обстановку и принять адекватное решение, было катастрофически мало. Возникала ситуация, когда внезапно нанесённый удар с территории Европы выводил из строя всё руководство страны и армии раньше, чем оно могло бы отдать приказ на ответный удар. Более того, могли оказаться уничтоженными и сами советские МБР, стоявшие на боевом дежурстве, и тогда отвечать было бы просто нечем. Руководство может управлять ситуацией с подземных или воздушных командных пунктов. Ракеты не спрячешь. Ситуация могла стать угрожающей. И выход был найден.

Поскольку необходимо было любым способом сохранить возможность нанесения ответного уничтожающего удара, то следовало «спрятать» ракеты так, чтобы их не могли найти разведывательные спутники. Рассматривалось несколько вариантов: размещение ракет на буксируемых речных баржах, подземные туннели на сотни километров, автомобильное базирование (как у принятых ранее на вооружение СС-20, ракет среднего радиуса действия или как у тех же «Першингов») и, наконец, железнодорожное. Речной вариант не обеспечивал нужной мобильности и ограничивал регион базирования речным бассейном. Про «метро» на сотни километров и думать нечего было ввиду его стоимости. Автомобильный вариант требовал дорог (оружие-то — ядерное, просёлком не обойдёшься!), с которыми всегда в России были проблемы, да и с технической реализацией возникали трудности, т. к. размеры МБР и БРСД(*) сильно отличались. Эту проблему решили только созданием комплекса «Тополь». А вот что просто просилось на чертёжный ватман — так это Транссибирская магистраль и Турксиб. Также не должно было возникнуть проблем с маскировкой — если ракету разместить внутри вагона, а не катать по всей стране, как «Дору»(*) на страх населению. Размещение ракетного комплекса в вагонах, замаскированных под вагоны обычного назначения, значительно затрудняет обнаружение и отслеживание маршрутов передвижения ракетных поездов. Выследить боевой железнодорожный ракетный комплекс (БЖРК), непрерывно курсирующий на маршрутах по разветвленным, масштабным по размерам и забитым обычными составами железнодорожным магистралям страны, весьма непросто даже для системы спутниковой разведки. Еще сложнее нанести по нему прицельный удар. Этот способ базирования, несмотря на определённые сложности и недостатки, вызванные, в первую очередь, новизной проекта, позволял обеспечить высокую мобильность ракетному комплексу, что было крайне важно для оружия ответного удара.