Журнал Наука и жизнь, 1980 № 01

Он говорил, как пророк. Научный коллектив Н. М. Дятловой к настоящему времени синтезировал 180 комплексонов. Советская промышленность выпускает 107 из них, в чем значительно превосходит продукцию зарубежных фирм, не уступая ей в качестве.

Любопытно, что эти цифры были бы гораздо скромнее, если бы исследовательницы не отважились однажды восстать против авторитета своего маститого предшественника. В молекулах комплексонов, созданных Шварценбахом, роль щупалец, хватавших ионы металла валентной связью, исполняли карбоксильные группы. Ученый пробовал испытать в той же роли фосфоновую группу и забраковал ее. Но именно на нее сделали ставку химики в поисках комплексонов нового типа, опираясь на результаты по синтезу соединений фосфора, достигнутые школой академика М. И. Кабачника, — и добились успеха.

Успех достигался не одной лишь настойчивостью, верой в свою правоту, но огромным трудом. Вот строки из аннотации, составленной при представлении работы над комплексонами к Государственной премии: «Настоящая работа (1957–1977 гг.) включает в себя синтез новых систематических рядов комплексонов с постепенным усложнением молекулы; глубокое физико-химическое исследование лигандов и образуемых ими комплексов; корреляцию полученных результатов с целью выяснения влияния строения комплексонов на их комплексообразующую способность; разработку теорий действия и закономерностей целенаправленного синтеза; выявление и создание на этой теоретической базе ассортимента комплексонов, необходимых для решения важнейших задач науки, техники и народного хозяйства; технологические разработки, организацию производства комплексонов; создание теоретических основ и методов применения комплексонов и их комплексов, внедрение их в народное хозяйство».

Остановимся лишь на втором пункте этого перечня, возьмем лишь одну его деталь — изучение механизма диссоциации комплексонов. Для этого потребовалось замерить более 5000 констант!

Огромная теоретическая работа, казалось бы, окончена. Достаточно? Нет! Исследователю хочется видеть свое творение в действии. Но этому пожеланию не так-то легко сбыться.

Химики из ВНИИРеа предложили нефтяникам комплексоны против отложения солей в нефтепроводах. Нефтяники запросили на пробу 100 килограммов реактива. Попробовали — и уже на следующий год попросили десятки тонн. Где их выпускать? Мощности подходящих заводов уже заняты, все расписано планом. К тому же, прежде чем новый химикат станет внедряться в практику, медики должны определить его предельно допустимую концентрацию в воде и воздухе. Ждать? А нефтяники еще через год просят уже тысячи тонн комплексона. Столь многотоннажное производство должно вестись уже по принципиально новой технологии, которую еще нужно разработать. Снова ждать? И создатели новых веществ, не доверяясь естественному течению дел, наседают на медиков, сами ломают голову над новой технологией, сватают ее заводу, совершенствуют и удешевляют, что отнюдь не в радость руководителям завода, поскольку им выгоднее произвести продукцию подороже, чтобы выполнить финансовый план… И химики идут к руководителям производственного объединения, идут в министерство, добиваясь своего.

Знали ли они, что каждая их инициатива вернется к ним удесятеренной нагрузкой? Знали. — Но иначе поступать они не могут.

Поставив себе цель, творец чувствует себя ответственным за все, что связано с ее достижением.

И вновь все та же мысль: сколько же труда требует все это, труда неослабного, не вмещающегося в краткий шестичасовой рабочий день химиков, требующего их ума и сердца чуть ли не на все сутки! Что ж, одержимость — тоже одно из характерных качеств творческого исследователя.

В отделе Н. М. Дятловой, где создают комплексоны, такое качество подкрепляется важной чертой этого коллектива: здесь умеют культивировать одержимость. Ты добился хороших результатов? Будет и премия, и публикация, и должностью с хорошим окладом тебя при случае не обойдут. Ты в тупике? Не станут понукать, стоя над душой, — ты ведь и сам не рад застою, не пожалеешь сил, чтобы его преодолеть, разберешься в его причинах до глубин, а это и окупит в будущем твою заминку, когда ты сможешь помочь каждому, кто очутится в подобном затруднении.

И еще: здесь умеют заражать одержимостью. Как-то раз аспирант из другого отдела пришел к Нине Михайловне Дятловой сдавать экзамен из кандидатского минимума. Как толково он отвечал! Нина Михайловна перетянула его в свой отдел; когда он защитился, ценою чуть ли не скандала выбила для него у дирекции ставку старшего научного сотрудника. Составила для него план работы на докторскую диссертацию. Но, излагая ему тему заманчивого теоретического исследования, видела по глазам: нет в нем ответной искры.

Время шло; он охотно исполнял все ему порученное, с готовностью помогал другим, — но где же свое, что воспламенило бы его? Так думала Нина Михайловна, смотря на него; незаметно для него самого давала ему то одну, то другую возможность зажечься, если уж он не может найти их сам. Верила: как только человек почувствует свою силу, поймет, на что способен, так у него тотчас же появится азарт, который уже не загасишь ничем. Внезапно заболевает сотрудница, проводившая синтез как раз тех веществ, теоретически осмысливать которые должен был предполагаемый доктор. Нина Михайловна предложила ему самому заняться синтезом. «Только не трудно ли будет вам?» — спросила. «Нет, что вы!» — ответил он, сияя. И она сама тотчас почувствовала, что запела в нем творческая струна — неожиданное предложение очертило долгожданное, желанное для него поле деятельности, которое он, самостоятельно исследуя, самостоятельно бы и создавал…

— Но ведь в том-то и смысл работы, чтобы она приносила счастье, чтобы не чувствовалось, будто жизнь прошла попусту, чтобы после тебя что-то осталось! — воскликнула, рассказывая эту историю, Нина Михайловна Дятлова.

— Только зачем же в прошедшем времени? Не рановато ли? — улыбнулась Вера Яковлевна Темкина. — Еще столько работы впереди!

Кандидат химических наук О. МИХАЙЛОВ.

Среди огромного разнообразия молекулярных структур выделяется интересная группа соединений, в которых при некоторой доле фантазии можно усмотреть нечто вроде ореха, зажатого между зубьями клещей или щипцов. В таких структурах роль клещей играет какая-либо молекула органического соединения (хотя, как будет видно в дальнейшем, далеко не всякая), а в роли орехов выступают атомы или ионы металлов (чаще всего из когорты переходных элементов). Указанные соединения принадлежат к числу координационных, или комплексных (см. «Наука и жизнь» № 1 за 1979 г.).