Журнал Наука и жизнь, 2000 № 01

Такая капсула, остановленная в токе крови, проникает через стенки сосуда в опухоль, где и начинает после растворения магнитной оболочки выделять лекарственный препарат.

Все это просто только на бумаге и куда сложнее на практике. Во-первых, металл, из которого выполнена оболочка, должен быть и растворимым, и абсолютно безвредным для человека. А во-вторых, размер капсулы не может превышать диаметра кровеносного сосуда, и, следовательно, пленка должна быть чрезвычайно тонкой.

Что касается металла, то им может быть только железо, поскольку никель и кобальт канцерогенны, железо же, как известно, даже содержится в составе нашей крови. Но нанесение тончайшей железной пленки на крупинку препарата — процесс весьма сложный. Он требует достаточно высоких температур, при которых, к сожалению, лекарственный препарат разлагается.

И все же совместные работы специалистов ГНИИХТЭОС и МНИОИ имени П. А. Герцена оказались успешными. Была создана вакуумная плазмохимическая установка, в которой находящееся в газообразном состоянии железо оседает на поверхность крупинок. Сам же препарат не успевает при этом сильно прогреться, а следовательно, и не разлагается.

В течение нескольких лет эффективность этих лекарственных форм, а также отсутствие у них токсичности проверялись в МНИОИ имени П. А. Герцена — на животных, и результаты этих экспериментов были весьма обнадеживающими. Но затем по не зависящим от авторов обстоятельствам исследования были прекращены, и теперь для их возобновления требуются немалые средства.

Исследователи немецкого Института технологии кремния вместе с коллегами из Кильского университета предложили новый тип аккумулятора. Он легок и настолько компактен, что может разместиться в пластиковой карте для банкомата. Создатели видят преимущества этой конструкции и в том, что она не угрожает ни окружающей среде, ни человеку. В новом аккумуляторе вместо кислоты, разделяющей электроды, применена паста, а электродами служат листы фольги. Это позволяет «электрической копилке» принимать любую форму. Чехлом для нее служит пластиковый мешочек. По электрическим параметрам она превосходит наиболее распространенные ныне литиевые аккумуляторы. Первый действующий образец уже изготовлен.

В конце октября 1999 года в Нижнем Новгороде проходил традиционный симпозиум «Дни Волги — 99». Там от имени культурно-экологического объединения «Беловодье» выступали эколог Сергей Шафаренко из казахстанского города Усть-Каменогорска и экологи из Агентства Волжской экологической информации (АВЭ-инфо). Разговор шел о строительстве в Китае канала Черный Иртыш — Карамай. Протяженность канала более 300 километров, ширина — 22 метра. Предполагается, что примерно одна четверть стока Черного Иртыша может быть переброшена в оросительные системы Китая. При этом расположенное на территории Казахстана озеро Зайсан, в которое впадает река, весьма вероятно, повторит судьбу Арала: обмеление и гибель экосистем.

Из озера Зайсан вытекает Иртыш. На водности этой большой реки столь огромный забор воды из Черного Иртыша, естественно, тоже отразится весьма заметно. Ситуация усугубляется еще тем, что Иртыш сейчас находится на стадии спада своего цикла многолетних уровней. Река может потерять до 50 % водности. А это уже глобальная экологическая катастрофа. Экологи считают, что забор даже 12 процентов воды приводит к необратимым последствиям.

По территории Казахстана Иртыш протекает на протяжении 1,7 тысячи километров, остальные 2 тысячи — по России. Таким образом, это наша общая с Казахстаном проблема, наша общая боль.

Объединение «Беловодье», как сказал С. Шафаренко, направило обращение в правительство и в парламент Казахстана, а также в посольство Китайской Народной Республики с просьбой разъяснить ситуацию. Ответы пока не получены. Вся информация почему-то держится в строгом секрете.

Между тем последствия от пуска воды по каналу Черный Иртыш-Карамай могут быть и для Казахстана, и для России самые серьезные. Возникнет острая проблема со снабжением питьевой водой таких городов, как Усть-Каменогорск, Павлодар, Семипалатинск, Омск. Качество воды в Иртыше резко ухудшится.

Тревогу пока бьют только неправительственные экологические организации. «Зеленые» предлагают провести трехсторонние переговоры между Казахстаном, Россией и Китаем с привлечением общественных организаций. С. Шафаренко настаивает на том, чтобы суть проекта и возможные последствия его реализации сделать достоянием гласности — вывести эту проблему на международный уровень.

Координаты для контактов: 492024, Казахстан, г. Усть-Каменогорск, а/я 2853; тел.: (3232) 25-72-94; E-mail belovsigma-east.com

Среди участников 44-й сезонной антарктической экспедиции (1998–1999 годы) на борту судна «Академик Федоров» был эколог Н. Ф. Мухамадиев. Его должность называлась — инженер по чрезвычайным ситуациям и охране окружающей среды, а задача состояла в том, чтобы вместе с полярниками и экипажем научно-исследовательского судна на месте рассмотреть пути выполнения требований международного Протокола об охране окружающей среды в Антарктиде. В связи с разногласиями в законодательных базах разных стран окончательно он пока еще не принят.

Протокол, безусловно, направлен на охрану и защиту Антарктики от самых различных загрязнений и разрушений, но его требования столь сложны и суровы, что порой кажутся почти невыполнимыми.

Мухамадиев говорит, что нам придется или срочно разрабатывать самим, или покупать импортные технологии и оборудование, стоимость которых чрезвычайно высока. Так, например, изготавливаемые в Австралии установки для биологической очистки стоков воды стоят 1,5 млн. долларов. Сейчас, когда программы российских антарктических станций и без того сокращаются, рассчитывать на дополнительное финансирование нашим зимовщикам не приходится. Однако и уходить из Антарктиды (этот вопрос сейчас обсуждают у нас некоторые деятели) ни в коем случае не следует. Не говоря о том, что невозможно прервать огромную уникальную научную работу, проделанную нашими полярниками, уход из Антарктиды потребует гораздо больших денежных вложений, чем соблюдение самых строгих экологических норм. Уходя, необходимо привести земли, которыми мы пользовались, в первоначальное состояние. Это значит: вывезти десятки тысяч бочек из-под топлива и грунт, загрязненный вглубь на многие метры, обязательно демонтировать все здания. А их на одной только станции «Молодежная» — 86.

В Антарктиде пока действует 50-летний мораторий на добычу полезных ископаемых. По окончании этого срока, вполне возможно, начнется их разработка. (Конечно, было бы лучше, если бы мораторий продлили.) Наша станция «Прогресс», которая раньше ничем особо не выделялась, сейчас становится центральной, потому что находится на месте, где возможны богатые залежи угля, нефти и даже золота.