Array Журнал «Аконит» - АКОНИТ 2020. Цикл 2, Оборот 3-4

Солнце то жгло, то налетала метель.

Чугунная ограда парка рассыпалась в прах. Следом унесло ветром то, что осталось от пансиона, от домов по соседству, от улицы, города, мира.

Всё стало тленом.

А потом явилось Время. Печальное. Скорбное. Утешающее.

Однажды художник изобразил его скелетом, вооружённым косой, и нарёк Смертью. Так и повелось с той поры.

Взглянула Смерть на подруг и тяжело вздохнула. Взмахом косы отрубила девочке в жёлтом уродливую голову, другим взмахом избавила от агонии девочку в зелёном, осторожно сняла девочку в синем с дерева. Ее голову Смерть положила в корзинку вместе с другими.

— Я их честно предупреждал, — сказал мальчик на велосипеде.

— Я сделал всё, что мог, — поклонился чиновник по особым поручениям.

Он взял корзинку с головами девочек и с подобострастием всякого опытного служаки взглянул на Смерть.

— Всё тлен, — сказала она.

Втроём они пошли через парк, которого уже не было, оставив Пучеглаза, Кису и Медведя сидеть в траве, чья память сгинула навечно.

— Жаль всё-таки, — квакнул Пучеглаз. — Тик-так.

Взял он чашку и начал прихлёбывать обжигающий игрушечный чай.

И вкус у чая был чёрный-чёрный, словно у леденцов небытия.

Если достаточно долго плутать, обязательно куда-нибудь придёшь.

Олечке Смуриной повезло — она нашла путь, который совершенно неожиданно привёл ее к дорожному указателю.

Вот что было на нем написано:

«Когда явится Ворон Линялый, сбудется пророчество».

Указатель висел криво, и краска на нем потрескалась.

— Думаешь, нам надо туда? — спросил Человек-рыбка.

Он был любимой игрушкой Олечки Смуриной, единственным настоящим другом. К тому же, в отличие от себе подобных, Человек-рыбка обладал разумом и умел говорить.

Под словом «туда» он имел в виду городок, раскинувшийся шагах в пятнадцати от путешественников. К нему вела дорога из багрового кирпича.

— Полагаю, у нас нет иного выхода, — рассудила Олечка.

Она взяла Человека-рыбку за руку, и они пошли.

Вскоре стало ясно, что здесь обитают чудища.

«Вы входите в Nevermore. Добро пожаловать!» — таращился кривыми буквами второй указатель, торчащий из земли рядом с домом, похожим на мятую обувную коробку.

Не успела Олечка разглядеть странный дом, как старушка, выскочившая из двери, закричала:

— Привет! Привет! Рада видеть! Внутрь! Идёмте внутрь!

Старушка оказалась необыкновенной. На вид — лет сто, видовая принадлежности — мышь, причём мышь круглая, пышная, мягкая, словно шарик из седой шерсти.

На ее носу блестело золотое пенсне.

— Я тоже очень рада… — протараторила Олечка, которую с настойчивой вежливостью заволокли в невыносимо уютную гостиную.

— Ты ведь чужестранка, — проговорила старушка, улыбаясь мышиным ртом и прижимая мышиные уши. — И ещё человек… ай-ай-ай…

— Почему ай-ай-ай? — спросил Человек-рыбка.

— Местные законы не очень приветствуют homo sapiens . До такой степени, что… — она провела рукой по горлу. — В любой момент тебе могут снести голову с плеч, милочка. Ты хочешь, чтобы тебе снесли голову с плеч?

Олечка ответила максимально честно:

— Нет. Думаю, это больно. А потом ещё целый месяц в больнице лежать и пить микстуры!..

— Целиком с тобой согласна, милочка, — улыбнулась мышка-старушка.

Она указала на картину, висящую на почётном месте:

— Кстати, это Чёрный Цилиндр. Разве ты не слыхала о нем?

— Мы не слыхали, — ответил за Олечку Человек-рыбка.

— Должно быть, вы прибыли из Очень Дальних Мест… Понимаете, это… это Чёрный Цилиндр… О нем известно немного, но нередко его можно заметить плывущим между вселенными.

— А… — открыла рот Олечка, но старушка ее перебила. Вероятно, дальнейшие расспросы грозили завести их в область, не предназначенную для непосвящённых. — Кстати, меня зовут Розали.

— Ольга Семеновна Смурина, — представилась девочка, — это мой друг — Человек-рыбка.

— Знаю, знаю, — умилилась Розали. — Вы оба такие милашки-милашечки! Прямо бы съела!

— А кто такой Ворон Линялый? — спросила Олечка. Она чуть отодвинулась от мышки-старушки, ибо не очень любила, когда с ней так сюсюкаются.

— Ты про указатель? Хм. Ну как тебе сказать. С одной стороны, он Ворон. Знаешь, такой, из семейства врановых. С другой, он Линялый — у него что-то там… с перьями. Облез, в общем. И теперь, увы, летать не может.

— А что он делает?

— Ходит. Или ездит на велосипеде. По слухам, — подмигнула Розали.

— А что за пророчество?

— Это касается нашего Мэра. Он знаешь ли, эксцентрик, хотя, надо заметить, вынужденный… Ест собственных детей.

— Зачем? — поразилась Олечка. — По-моему, это гадко.

Розали вздохнула.

— Дело в том, что некий болван сообщил нашему Мэру, что один из его детей свергнет его власть в Nevermore и сам займёт руководящий пост. С той поры Тыква вынужден заниматься детоедством. Бедняга. Отпрыски постоянно созревают… думаю, однажды он лопнет.

— Но пророчество…

— Ну, тот же болван прибавил: придёт Ворон Линялый и прикончит Тыкву.

— Однако, — покачала головой Олечка Смурина. — Тут всё довольно запутанно.

— Да что ты. Ясно как день! — воскликнула мышка-старушка. — Ну, я побежала ставить чайник.

Розали исчезла. Олечка и Человек-рыбка остались в невыносимо уютной гостиной.

— Смотри, какой-то дяденька, — сказал Человек-рыбка, указывая на фотографию в рамке, стоящую на тумбочке. — Хмурый.

Олечка не могла не согласиться. У дяденьки были большие печальные глаза, чёрные волосы и полная безнадёжность в каждой чёрточке лица.

— Мой брат Эдгар, — сказала Розали, появляясь с подносом, где стоял чайник, чашки и вазочка с печеньем.

— Но ведь он человек, — заметила Олечка.

— Человек, но это большая тайна. Клянитесь никому ее не раскрывать.

Олечка и Человек-рыбка поклялись Черным Цилиндром и сели пить чай с печеньем. Кстати, шоколадным. И очень вкусным.

Когда животы были набиты и нежились от удовольствия, Розали сказала:

— Ну, время идти на праздник.

— Куда? — спросила Олечка.

— Сегодня Хэллоуин. Мы наряжаемся людьми и ходим по домам.

— Наряжаетесь людьми?

— Ну, они же страшные, приносят несчастья, пугают малышей. Так, по крайней мере, считается. Но это же весело, да? Нарядиться и заставить соседей гадать, кто перед тобой!

Олечка и Человек-рыбка переглянулись.

— А как быть мне? — спросила девочка.

— Вот всё голову ломаю… — почесала покрытый шерстью нос Розали. — Если ты оденешься чудовищем, то какой будет тогда смысл?

— Пойду так, — предложила Олечка. — Пусть все думают, я страшный человек.

— А если кто-то попросит снять маску?