Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1998 № 04 (850)

Болезнь таких людей всегда манипулятивна, это особый вид коммуникации, направленный на кого-то конкретно. Жена устраивает скандалы исключительно для мужа (помните у Чуковского в «От двух до пяти»: «Я не тебе плачу» я маме плачу»). Вышеупомянутая супруга кубинца даже не отрицает, что ее характерная эмоциональная реакция — крик. По словам мамы, она и в детстве устраивала истерики с битьем посуды. Что самое интересное, такие девушки обладают редкостным талантом выбирать себе подходящих мужей. Последние не ропщут и покорно несут свой крест, тогда как другие сплошь и рядом бросают тяжело заболевших женщин.

Собственно способы лечения истериков на международной конференции не обсуждались, во были доклады, позволявшие понять, что уже сейчас специалист может квалифицированно решить наши повседневные психологические проблемы. Увы, многих страшит одно слово «психотерапевт». Так что давайте учиться обращаться за помощью, когда мы в ней нуждаемся. Тем более что способность к этому пригодится в любом случае. В любой стране. Особенно в нашей. •

Казалось бы, какая тут связь! Тем не менее симбиоз математики и красоты — вещь широко известная. Речь едет о конкурсах красоты: то, каким образом там оценивается степень женской красоты, в математике без всяких натяжек и метафор называется методом экспертных оценок.

Но пересечение математики и красоты этим не ограничивается. Американские исследователи Ландлоиз и Л. Рогман провели следующий эксперимент: фотографическим путем определялся некий усредненный женский портрет путем многократной экспозиции на один позитив нескольких десятков негативов (в математике такой метод называется суперпозицией). В результате редко встречающиеся черты отбрасывались, а чем чаще встречалась какая-то деталь, тем четче она выделялась. Таким образом получалась фотография несуществующего человека, отражавшая, тем не менее, наиболее типичные черты сравниваемых личностей.

Дальнейший анализ показал, что все полученные таким путем лица привлекательны, но среди тех, кто входил в число усредненных, все же есть более красивые. Этот факт объясняется следующим образом. Биологическая роль красоты — свидетельствовать о норме особи, а стало быть, и о полноценном потомстве. Недуги же — это отклонение от нормы, и эти отклонения, согласно законам статистики, происходят симметрично относительно среднего, то есть либо слишком толстые женщины, либо слишком худые, либо чересчур высокие, либо очень маленькие. Так вот, признаком нормы является именно средний показатель выделенной характеристики. И красивым субъективно признается тот, у кого эти характеристики ближе к средним. А тот факт, что усредненный портрет уступает отдельным лицам по красоте, объясняется тем, что существуют различные типы красоты, и их смешение приводит к потере эффективности. Подобное усреднение соответствует такому понятию в параметрической статистике, как оценка. Ну а разделение красавиц на типы и отнесение их к одному из них — предмет так называемого кластерного анализа. Кстати, с его помощью можно определить и вашу национальность.

Сложный акт восприятия мужчиной женщины подразумевает прежде всего соотнесение ее с некоторой шкалой женских достоинств. В быту используется некоторый набор характеристик, которые упорядочивают впечатления от женщин: “ничего”, “симпатичная”, "интересная”, “красивая”, “красавица”, “богиня". А это не что иное, как используемая в теории измерений шкала сравнений. Более того, существуют математическая дисциплина, называемая неопределенные множества, и математический аппарат такого раздела психологии, как психофизика, которые и предназначены для манипуляций с такого рода понятиями.

В истории математики был случай, когда задачи, поставленные психологическими исследованиями в области интеллекта, привели к созданию американским психологом Чарлзом Спирменом факторного анализа, нашедшего впоследствии применение в экономике, медицине и социологии. Как знать, какой вклад в копилку человеческих знаний внесут серьезные математические исследования в такой области, как женская красота?

Если верно, что по судьбе человека можно судить о сути происходящего в стране, то почти семидесятипятилетняя биография П.В.Волобуева окажется весьма показательной во всех отношениях.

В 1940 году он поступил на истфак МГУ, в январе 1942 ушел на фронт. Служба проходила в противотанковой батарее 165-й стрелковой дивизии Волховского фронта - ветераны поймут, сколько шансов остаться в живых ему было отпущено. Недоучившемуся студенту, однако, повезло: в сентябре 1942 года он был тяжело ранен, но остался жив и был демобилизован. Возвращение на университетскую скамью оказалось долгим: до сентября 1946 года его цепко держали на партийной и хозяйственной работе в Казахстане — мужчин, тем более грамотных, катастрофически не хватало везде.

Среди студентов фронтовики пользовались непререкаемым авторитетом, хотя учеба давалась им труднее, чем вчерашним школьникам. Павел Васильевич, которого основательно поэксплуатировали на партийной работе, тем не менее в 1953 году стал кандидатом исторических наук. Далее, по законам партийно-пропагандистского жанра, последовала работа инструктором отдела науки и культуры ЦК КПСС. Только в 1956 году ученый стал сотрудником Института истории АН СССР. Через пятнадцать лет он стал членом-корреспондентом Академии наук СССР и директором института.

Казалось, судьба, как к никому, благосклонна к Павлу Волобуеву. В шестидесятые годы он был широко известен как автор таких фундаментальных работ, как "Экономическая политика Временного правительства", "Пролетариат и буржуазия в 1917 году". Но в начале семидесятых годов последовал неожиданный поворот в его судьбе.

Так называемое новое направление в исторической науке, которое как-то непроизвольно возглавили П.В. Волобуев и другой выдающийся историк, К.Н. Тарновский, стало не в меру упорно настаивать на том, что предреволюционная Россия была "многоукладной страной", то есть соединяла в себе и хозяйственную патриархальщину, и ростки современного капитализма. Разумеется, такая мысль полностью соответствовала ленинским высказываниям на этот счет. Но пресловутая многоукладность ставила под сомнение облюбованную номенклатурой и лейб-историографами догму: Россия являлась страной с преобладанием высокоразвитых форм капитализма (особенно в финансовой сфере), что позволило ей перепрыгнуть в не менее совершенный социализм.