Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1998 № 04 (850)

3. Альберт Эйнштейн сформулировал общую теорию относительности.

4. Марина Цветаева написала стихотворение:

Мне нравится. что вы

больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами.

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

5. В Вене состоялась премьера оперетты Имре Кальмана "Королева чардаша" (в советской постановке "Сильва").

6. Появились новые виды боевых самолетов истребители и торпедоносцы. X. Юнкере построил первый цельнометаллический аэроплан.

7. Заключены секретные соглашения между Англией, Францией и Россией о разделе Турции: к России должна отойти зона Черноморских проливов с Константинополем.

8. Николай Зелинский создал угольный противогаз в ответ на массовое применение химического оружия.

9. Русская армия отступила из Польши, Литвы и Галиции, Николай I принял на себя полномочия главнокомандующего.

1. Отец этого человека, казачий офицер, носил прозвище "Максим”, по названию своего любимого пулемета.

2. Его отец ворвался со своей казачьей бригадой в столицу, сверг правителя страны и сделал своего сына принцем.

3. Он сажал в своей стране леса и раздавал землю крестьянам.

4. Получил образование в Швейцарии, там же научился управлять самолетом.

5. Он был женат на сестре египетского короля.

6. В день, когда советские войска вошли в его столицу, отец отрекся от престола в его пользу и проходила церемония инаугурации.

7. Сталин помогал его военным противникам и организовывал на него покушения.

8. В 1979 году он был приговорен к смерти и бежал на Багамские острова, бросив армию и увозя сокровищницу своей страны.

9. Он правил 37 лет, пока его не сверг человек, называвший себя "Знак Божий".

1. Большинство людей слишком заняты собой, чтобы быть злобным И-

2. Наши недостатки — наши лучшие учителя, но к лучшим учителям всегда бываешь неблагодарным.

3. Мы более искренни с другими, чем с собой.

4. Когда имеешь достаточно правды, ложь не нужна. С помощью правды можно обманывать и уводить, куда угодно.

5. Даже о потере друга мы не жалеем так глубоко, как о поз ере врага.

6. Женщина — это вторая ошибка Бога.

7. Секрет полноты жизни — жить в постоянной опасности.

8. Бог умер. Но, судя по нынешнему состоянию людей, остались такие пещеры, в которых еще тысячу лет будет являться его тень.

9. Ты идешь к женщинам? Не забудь взять плетку.

Михаил ШИФРИН, дежурный сфинкс радиостанции "Эхо Москвы"

Ответы в следующем номере.

Философско-религиозные истоки науки. — М.: Мартис, 1997, 328 с., 2500 экз.

Мы могли бы жить совсем в другом мире. На уроках в школе нас вместе с физикой знакомили бы с основами магии, наряду с химией преподавали бы алхимию, а математику — в единстве с натурфилософией в качестве се части. Астрологические представления были бы не предметом повседневного любопытства и стереотипами массового сознания, а серьезными знаниями входили бы в состав высокой культуры. В классах и аудиториях с портретов на нас смотрели бы, вместо Декарта и Ньютона, Роберт Флудд и Джон Ди, а Джордано Бруно почитался бы как религиозный авторитет. Студенты конспектировали бы геометрические трактаты, сдавали бы зачеты по каббалистике, на экзаменах проваливались бы недочитавшие Агриппу и нетвердо знающие Парапельса. Сама наука иначе проводила бы свои границы; осуждались бы как ненаучные попытки сведения ее объектов к количественно исчисляемым моделям. Культура имела бы другой состав и другую структуру, вся система очевидностей была бы совсем другой.

То. что получилось в конце концов иначе, не так уж само собой разумеется. Наша судьба в этом смысле решалась в XVI—XVII веках, когда только возникало, оформлялось столь знакомое нам, столь естественное для нас механико-математическое естествознание и мировидение. Вариантов развития, почти равных тогда по силе убедительности, по власти над умами, было по крайней мере три. Три главные познавательные модели соперничали между собой при переходе от позднего Ренессанса к Новому времени, и Новое время началось по-настоящему тогда, когда одна из них взяла верх.

Во-первых, это была так называемая органическая познавательная модель, идущая от античности: представление мира как организма (к тому же одушевленного) с качественным, а не количественным описанием его составляющих.

Во-вторых, магическая, вдохновлявшая Ренессанс, тоже в конце концов с античными корнями, то есть родственная первой, включавшая алхимию, астрологию, языческий гнозис.

И наконец, та самая механистическая, в исторической правоте которой мы убеждены столь долго, уподоблявшая мир большому механизму, все происходящее в котором может быть схематически описано и математически исчислено.

Тем, что победила именно третья модель, она обязана христианству, тому самому христианству, родство с которым некогда так энергично отрицала.

Уязвимым местом ее соперниц оказалось то, что они — как ни пытались их христианизировать — были по самому своему существу слишком языческими. Чего стоит хотя бы то, что Христос помещался ими в один ряд с Орфеем и Гермесом Трисмегистом.

Кроме того, каким бы это ни показалось удивительным, магия, например, совершенно не оставляла в мироздании места чуду, то есть божественному вмешательству, превосходящему человеческое разумение. Для магии решительно все было естественным, а значит, поддающимся безграничному по своим возможностям формирующемуся воздействию человека. Христианская по своим установкам культура не могла долго терпеть в себе такое, слишком уж это было несовместимо с самим существом христианского миропонимания. Она приняла поэтому в конце концов сторону экспериментального, математизированного, механистического естествознания, гораздо более созвучного христианству в ряде своих основных интуиций.

В сборнике показаны различные аспекты взаимовлияний, притяжений, отталкиваний.науки и всех тех интеллектуальных, культурных течений, которые ее окружали и от которых она себя даже не всегда отличала. Описано, прослежено в некоторых существенных своих чертах время, когда еще все было возможно, когда еще никак нельзя было знать, что получится из брожения умов, из буйного, неслыханного ни до, ни после научного, религиозного, философского, культурного творчества (все в одном!) и из упоения возможностями человека в познании, освоении и присвоении мира, которые казались в ту пору безграничными. Это, кстати, в огромной степени будило культурное беспокойство и питало культурное творчество.