Журнал «Знание-сила» - Знание-сила, 1998 № 08 (854)

В субкультуре возникали своеобразные родоплеменные отношения; в каком-то смысле община панков — это племя, со своей мистической взаимосвязью, предметной магией, харизматическими лидерами... И символику панков можно рассматривать не только как явление эстетическое, социальное, психологическое, но и как этнографическое — способ выживания и самоорганизации большого числа людей. Этот способ одновременно органичный, древний, но построенный на современных концепциях и символах. В развитом панке есть что-то постмодернистское; это игра культурными контекстами.

Чем больше ты смотришь на эту странную культуру, тем больше видишь разных пластов и соответствий. Это и средневековые карнавалы, и внутри племенная магия — и проективное зеркало, в котором можно увидеть свою собственную глубину. К панкам приходили и те. кто просто хотел валяться в дерьме, чтобы досадить своим родителям; но кто-то проходил своеобразный духовный путь и обогащался архаикой. В ней есть какие-то универсалии, раз эта архаика прошла через первобытное общество, сохранилась в сказках и мифах, в произведениях искусства и добралась, например, через Бодлера или Рембо, в XX век. Панк — не что-то радикально новое, а очередной этап постоянного возврата человечества к обратной стороне Луны, к собственной тени, всегда волновавшей, пугавшей и в чем-то обогащавшей людей. Наверное, это останется и потом, и будет выражаться уже не в форме рок-концертов, внешнем виде или дурашливых стихах, а в чем-то другом. Время от времени людям приходится возвращаться к тотальному отрицанию, чтобы создавать новое.

Связи Ольги с теми, кого она «исследовала», остались до сих пор. Судьбы людей, с которыми ей довелось встретиться, сложились по-разному. Две девочки покончили с собой — возможно, и потому, что растерялись, разочаровались. Та культура, которую они создавали, наполненная протестом и вдохновением, преобразилась во что-то другое, оторванное от них; их духовные лидеры, с которыми прежде они чувствовали себя одним целым, стали профессионалами, а им теперь предложена роль поклонниц...

Кто-то продолжает болтаться вокруг разных музыкально-культурных явлений. Остаются личности вне времени и пространства, не только музыканты, но и такие люди, как Саша Хирург и другие. А большая часть, естественно, отпадает и становится обычными обывателями, работают, растят детей и с удовольствием вспоминают о «юношеских безумствах». Что, собственно, и произошло с У.

Одно время родители держали его в психиатрической больнице для подростков; Ольге удалось туда проникнуть и даже отвести всесокрушающий диагноз «шизофрения». Через несколько лет он пригласил Ольгу на свадьбу

«Я почувствовала, что для него «этот замечательный период духовного роста» закончился и началась жизнь. Прошло некоторое время, и У изменился. Прическа стала другой, и хотя остались татуировки, остались старые друзья, осталась любовь к Sex Pistols как к чему-то светлому и прекрасному в этой жизни, но та же жизнь и семья взяли свое. Теперь он содержит семью и растит дочь, и в общем-то, чувствует себя довольно комфортно».

Сейчас многое стало выглядеть иначе, принимать новые формы, брейк-денс сменил рейв, появились скинхеды, алисоманы, киноманы, и панки в чем-то изменились, хотя..

То время для «постсоветского» панка было золотым веком, источником того духа, который еще продолжается, хотя наркотики, деньги, «официальный» статус любой «контркультуры», ставшей частью коммерции и шоу-бизнеса, уничтожает то, что до сих пор для многих было способом сохранить свою чистоту среди всеобщего дерьма, объявляя дерьмо чистотой, а себя грязью и падалью. Я видел, как на Горбушке молодые «неформалки» искали концертные записи Янки и Хэнка того времени, помню восторг зала во время панк-фестиваля, когда на сцене появился Свин — отец нашего панка, патриарх и живая легенда.

И может быть, свидетельство того времени особенно ценно тем, что рассказывает о чем-то самом главном в панке, его сердцевине, сохранившейся и по сей день, но тогда бывшей более явной и отчетливой.

1998 год. Нижний Новгород. Мы сидим за небольшим столиком в углу ресторана. Маленький оркестр тихо играет классическую музыку. Официантка, одетая в красную форменную одежду, приносит «цыпленка по-киевски» и ставит его передо мной. Это произведение кулинарного искусства, украшенное зеленью и сливками, стоит на специальной подставке из обжаренного хлеба. На косточке, торчащей из всего этого, видимо, чтобы не испачкать руки во время еды, привязан огромный бант. Это странное сооружение настолько изумляет меня, что Ольга, глядя на выражение моего лица, начинает смеяться, я тоже, не выдержав, заливаюсь смехом. Официантка профессиональным движением меняет пепельницу и вежливо отходит, делая вид, что не понимает, что нас так рассмешило. Мы смеемся еще несколько минут и с удовольствием приступаем к еде. •

Если мы успеем, мы продолжим путь ползком по шпалам,

Ты увидишь солнце, я увижу землю на твоих подошвах.

Надо будет сжечь в печи одежду, если мы вернемся,

Если нас не встретят синие фуражки...

Если встретят —

Ты молчи, что мы гулят по трамвайным рельсам.

Это первый признак преступленья иль шизофрении,

А с портрета будет улыбаться нам железный Феликс,

Это будет очень долго, очень справедливо —

Нас убьют за то, что мы гулят по трамвайным рельсам...

Ирина Прусс

В прошлом номере мы, вслед за социологом А.Головым, по результатам международного исследования сравнивали, что ценят россияне и американцы, — и пришли к выводу, что ценности наши совпадают самым удивительным образом. По данным того же исследования мы можем сравнить и повседневные занятия, и даже повседневную еду населения двух стран, и, думаю, мы удивимся еще больше.

Все-таки одно — ценности, совсем иное — быт, повседневные занятия: уж тут и национальные привычки, и уровень богатства должны проступить со всей ясностью.

Ан нет.

В повседневных занятиях «у россиян и американцев гораздо больше общего, чем в их ценностях». И те, и другие больше всего проводят время с семьей и смотрят телевизор. Третье по распространенности занятие россиян — приготовление еды — американцы отодвигают на четвертое, вперед пропустив слушание музыки по радио (вообще-то одно с другим легко совмещается). На четвертом месте россиян — работа в саду, в огороде, у американцев это занятие аж на 17-м месте (хотя, кажется, во всех американских детективах фигурируют аккуратные коттеджи с обязательными палисадниками, копаясь в которых, домохозяйки бдительно следят за убийцами — если дело не происходит в Нью- Йорке, разумеется). Пятое и шестое занятия опять совпадают: встречи с друзьями и чтение. На седьмом месте у россиян покупки в магазинах (у американцев — 13-е). Дальше опять одно и то же: музыка с пленок и дисков.