Array Коллектив авторов - Альманах «Истоки». Выпуск 9

Норвегия – Эдвард Григ.
Норвегия – чаек крик
Над фьордами.
Тоннели в скалах твёрдых,
Длинные,
Где в колпачках старинных
Гномы. Огни
В темноте мелькают.
Дни,
При свете которых вдруг исчезают
Ночные тролли,
Населяющие горы,
Резвящиеся на приволье
В лесах, у ручьёв. Озёра
И водопады.
Скал неприступных громады.
Туманы,
Они инфернальны.
Обманы?
Нет, это реальность!
Всей жизни моей туманы сгустились,
Меня окружили,
Меня заманили,
Очаровали.
Грохочущие водопады,
Брызг прозрачные стены.
Танцевали
Воспоминания в белой пене.
А Хулдра пела,
В рыжем платье,
И исчезала.
Пена блестела
В горных объятьях,
Хулдра волосы рыжие по ветру распускала.
Могучи
Горные кручи.
На них вдруг дома,
Далеко друг от друга стоящие,
Мокрые скалы, капли звенящие,
Только семейным считают здесь счастье.
Зимой дома деревянные утопают в снегу.
В прошлом сама
В курточке странной на лыжах с тобой бегу,
В курточке замшевой, рыжей,
В шапочке красной, на лыжах.
А ты – волк белый,
Такие в Норвегии на самом севере.
Коровы тучные
На лугах
Козочки с рогами кручеными.
И летом не тают снега
На вершинах.
Мхи и камни в долинах.
Тёмная синева озёр
В отблесках августовской белой ночи.
Трав мягкий ковёр.
Горнолыжные трассы кажутся короче
Летом,
Но всё так же головокружительны.
Под светом
Камина белый рояль восхитителен
В горном отеле.
В креслах мехом согрелись.

Хандангер – фьорд и Согни – фьорд,
Фломбана, Твиндефоссен.
И ветер только норд.
Гольфстрим всегда тепло приносит.
Фломбана верикальна,
Фломбана виртуозна.
Над пропастью, казалося, фатальной,
Стремительно проносит
Поезд. И всё реально. И всё астрально.
Захватывает дух. Вискозный
Шарфик на ветру.
В горах прохладно поутру.
Так бодро, чисто и свежо,
Прозрачно, ясно, строго и нежно,
Угрюмо, мрачновато чуть,
Серьёзно. И викинги открыли путь
По разным странам.
Невероятно храбрые, и великаны.
Но фьорды! Тихо плещется вода.
Так глубоко. Легко
Плывёт корабль. А небо низко.
И тогда
Я понимаю: тролли близко.
Они в ущельях, меж дерев
Плутают.
Их напев
Смущает.
Путают следы,
Высовываются из-за цветов и из воды,
Размера разного и вида.
Но наш корабль там, где рыба,
Плывёт меж высоченных скальных глыб,
А тролль один на берегу надел пиджак из твида.

Но… Пер Гюнт. И Сольвейг.
Генрик Ибсен. Григ.
И над водой стальной и серой повеяло
Теплом любви. «Крик» –
Картина Мунка в Осло.
Три девушки рыжеволосые.
И шляпка на одной. И мост.
И в водах отразилася луна,
Желта, кругла, как точка,
Она грустит, полна
Девичьих заморочек.
Мечтанья белой августовской ночи.

Да – ни – я,
Та – ни – я,
Да – на – я,
До – жди.
Жди – не жди…
Маргарет.
Тёмно-синие оборки, креп-жоржет,
Шорты белые.
Небо серое.
Золочёных рам багет.
Воздух августовский чуть согрет.
Королевская корона.
Мона.
Платья бордовые королев.
Златокудрый лев,
Шёлковая львица.
Дании столица.

Плывём из Осло в Копенгаген.
Огромен наш паром.
И белый крест на красном флаге.
Осло-фьорд, излом
Канала. Какое расстояние на лаге?
Жёсткий холм,
Где летом климат тёпл и мягок.
Темнеет. И серебристых волн,
Луны и звёзд уж наступает магия.

Бассейн, и наша палуба,
Этаж десятый. Холодный
Ветер, но подогретая вода так голуба.
Маяк на Фьордере.
Купаемся и мокрые скорей
Бежим в каюту.
На побережии маяк Хёттербергет.
Встречающий писателей, художников уютом,
Красотой, там город Скаген.
Он самый северный
В Европе, в Дании.
Паром бесшумно и уверенно
Плывёт в скрывающийся в ночи Копенгаген.

И проплывая шведский Гётеборг,
Уже мы спали.
На рассвете проспим и крепость Варберг
На неприступных скалах.
Но вот уже светло и видим замок
Кронборг вдалеке и в дымке рассветных рос.
Шекспира Гамлет.
«Быть или не быть?» – вот в чём вопрос.

А дальше замок Хельсинборг.
Он датский или шведский?
Какой из сливок взбитых, фруктов торт
Мы ели на пароме в этих королевствах!

И в ресторане «7 морей»
И устрицы, и мидии.
Дул северный Борей.
И вот уж Копенгаген виден.

Монархия старейшая
В мире – Дания.
На берегу современнейшие
Здания.
Дождливо-пасмурное очарование.

Немало повидали, немало пережили,
Два полных года Родине
Мы с честью отслужили.
Нас солнце жгло нещадно,
Мы грудью снег пахали,
Но на судьбу солдата
Напрасно не роптали.