разные - X-files. Секретные материалы 20 века. Досье. 2012 №3

Не так давно Траволта позволил себе внушительный «Боинг 707-138В». Джон называет его просто 707-й, а фото машины носит вместе с фотографиями жены и сына во внутреннем кармане пиджака. Размеры «боинга» в два раза больше по длине и размаху крыла, чем у самолетов, которыми до этого управлял Траволта, а скорость составляет 1009 километров в час. Фланировать на этом красавце — любимое развлечение Джона. Келли часами терпеливо ждет, пока муж закончит тренировочные полеты и вернется домой. Экипаж самолета состоит из четырех человек, это профессионалы высочайшего класса, которым Джон платит немалую зарплату. Правда, как и в детстве, он по-прежнему испытывает отвращение к официальной форме летчиков, поэтому костюмы для его подчиненных создавал известный итальянский кутюрье Джорджио Армани.

В 1976 году на съемках телесериала «Парень из пластиковой упаковки» Джон Траволта познакомился с Дайаной Хайленд, игравшей мать его героя. Она была старше Джона на 18 лет, но это обстоятельство не помешало актеру влюбиться, а его партнерше ответить взаимностью. Они стали жить вместе. В этом гражданском браке Дайана поочередно выполняла то роль возлюбленной, то роль наставника — она учила Джона светским манерам, речевому этикету, правилам хорошего тона, делилась секретами актерского мастерства. «Праздник, который всегда с тобой» — так Джон и Дайана называли свою совместною жизнь. Они разыгрывали смешные сценки, каждый раз воображая себя в какой-нибудь необычной роли, придумывали поводы, чтобы сделать друг другу подарок. По словам Траволты, особенно полюбился им День ветра, который можно было отмечать несколько раз в месяц в зависимости от метеосводок. В ветреный день они празднично одевались и заказывали столик в тайском ресторанчике на окраине Лос-Анджелеса. Во время одного из таких ужинов Дайана призналась Джону, что больна раком и жить ей осталось считаные недели. Он пытался помочь. Водил Дайану в самые современные и дорогие клиники, но никто из врачей не мог дать ему никаких гарантий.

В этот момент Джона пригласили на съемки в Нью-Йорк. Сперва, он и думать не хотел о работе, но Дайана настояла: «В Лос-Анджелесе, — сказала она, — есть аэродром, а значит, случись что, ты всегда сможешь прилететь ко мне на самолете». Только спустя несколько лет Джон поймет: Дайане не хотелось, чтобы любимый человек видел ее страдания и страдал вместе с ней. Он каждый день звонил ей из Нью- Йорка. Она отвечала, что чувствует себя лучше и ее состояние стабильно. В феврале 1977-го Дайану срочно положили в больницу. Траволта узнал об этом во время съемок. Он немедленно вылетел домой, даже не позаботившись получить разрешение на отъезд у режиссера или продюсера.

Джон был рядом с Дайаной все ее последние дни, разговаривал, шутил, рассказывал истории, устраивал мини-спектакли. Он даже пытался убедить врачей, что Дайана больна не смертельно. Но однажды утром она больше не проснулась. Актер страшно переживал. Он дал клятву никогда больше не жениться. В поисках выхода из кризиса Траволта стал активным прихожанином церкви сайентологов — тоталитарной секты, по мнению православных священников, — и остается им по сей день. «Я прошел первый курс, и это изменило мою судьбу, — говорит Траволта, — Я стал больше верить в себя, лучше держать удары жизни. С тех пор я регулярно посещаю курсы и получаю религиозную консультацию».

Через десять лет после смерти Дайаны Джон встретил на кинопробах фильма «Эксперты» актрису Келли Престон. Она была замужем за Кевином Кейджем, но брак оказался неудачным, и они разводились. Джон решил, что это шанс, и взял быка за рога. Его решительность еще больше окрепла, когда он узнал о таких же намерениях Джорджа Клуни и Чарли Шина. Неожиданно для своих конкурентов Траволта увез Келли праздновать Рождество в Швейцарию. Там он сделал ей предложение и подарил кольцо с желтым бриллиантом в 7,5 карата. Келли дала согласие, и 1 января 1991 года они обручились. Свадьбу пришлось справлять дважды. В первый раз, 5 сентября 1991 года, в Париже их обвенчал священник церкви сайентологов. Однако этот брак был признан недействительным в США, и молодым пришлось повторить процедуру 12 сентября 1991 года во Флориде.

14 февраля все влюбленные отметили День святого Валентина.

Не ударными темпами, как Вавилонскую башню, а медленно, почти неощутимо для себя, тысячелетие за тысячелетием человечество воздвигало самое великое, величественное и великолепное из всех своих творений — замок любви, замок воистину волшебный, ибо каждый видит его по-своему и находит в нем свое…

Пожалуй, ни в одном языке мира слово «любовь» не является столь универсальным и емким, как у нас. С его помощью мы с одинаковым успехом определяем свое отношение к женщине и пище, Богу и цвету обоев, собственным детям и профессии, а также к соседскому псу И в то же время, ежедневно пользуясь словом, мы не то стыдливо, не то испуганно избегаем всяких попыток разобраться, что же собственно оно означает. И вот любопытное тому подтверждение.

В XIX веке эрудированный Владимир Иванович Даль, превосходно умевший найти всему точное и ясное объяснение, определяя понятие «любовь», ограничился беспомощным: «состоянье любящего… сердечная привязанность, склонность… расположенье к чему- либо». А в начале шестидесятых годов прошлого столетия при подготовке к печати XXV тома Большой советской энциклопедии, который начинался словом «лесничий» и заканчивался словом «магнит», произошел курьезный случай. Об этом рассказывал интереснейший ученый и писатель Игорь Забелин. Кто-то из сотрудников заметил, что в словнике пропущена статья «любовь». Срочно предпринятое изучение зарубежных энциклопедий показало, что там статья на эту тему присутствует непременно — следовательно, необходимо немедленно восполнить досадный пробел. И восполнили: маститый психолог в рекордный срок написал превосходное мини-эссе, столь изящное и захватывающее, что оно тут же пошло по рукам, и вскоре своя копия имелась едва ли не у каждого сотрудника издательства, а также у их знакомых и знакомых их знакомых. Зато путь по начальственным кабинетам оказался весьма тернист. И на каком-то этапе вопрос сформулировали со спартанской прямотой: «А типична ли любовь для советского человека?» Каков был ответ, без труда узнает всякий взявший в руки XXV том БСЭ — о любви там ни слова, ее «зарезали».