Владимир Гусев - Искатель, 1990 № 01

Нужный им дом стоял в глубине переулка. Перед входом — небольшая клумба с… мухоловками Ломтикова! Первый, еще несъедобный вариант. Вернее, неядящий… Андрей покраснел.

— А правда, что находка каждого кристалла должна быть оплачена… человеческой жизнью? — спросил настройщик, доставая ключ. Как он не запутается в своих карманах! А домик ничего, симпатичный. Не то что эти руины… с газгольдерами.

— Говорят и такое. Некоторые считают, что неуловимая субстанция, которую они называют душой погибшего, переселяется в камень и делает его живым. Откуда берутся такие слухи, известно. Все, абсолютно все работы на Саванне, где только, и встречаются эти кристаллы, относятся к уровню «элита». И до сих пор некоторые десантники возвращаются оттуда… в белых коконах. Или не возвращаются вовсе.

Они вошли в дом. В норку шмыгнул замешкавшийся уборщик. Пластик внутренней отделки холла искусно имитировал тяжелый серый камень готической постройки — точно такой же, как и снаружи. И называется холл «рыцарский зал», не иначе. Недаром и доспехи на стенах…

— Я слышал, объединенный профсоюз космодесантников потребовал запретить все работы на Саванне.

— Ничего у них не получится. Сами космодесантники и не допустят этого. Слишком много у нас еще сорвиголов, мечтающих испытать себя на уровне «элита». Отбери у них такую возможность — и они толпами повалят с космофлота туда, где она еще имеется.

Маленький автокомплимент. Лерка бы такого, конечно, не сказала. Сказала бы что-нибудь вроде: «Прежде чем сорвать цветок, подумай, есть ли он у тебя». Но техник, наверное, уже забыл, что пси-модельер будет сейчас… во всяком случае, не развлекаться. Ломтиков покосился на настройщика, поймал его выразительный взгляд и покраснел. Нет, не забыл.

— Полагаю, что станции на Саванне не будут закрыты в ближайшие годы по другой причине, — вежливо сказал Крафт. — Из-за живой воды. Ее так и не смогли синтезировать. А та, которую с такими трудами вытаскивают из недр Юпитера не идет с саваннской ни в какое сравнение.

Ни широкой лестнице с затейливыми перилами они поднялись на второй этаж и шли теперь узким коридором с низкими полукруглыми сводами. С левой стороны — редкие дубовые двери, с правой — светильники, стилизованные под бойницы. Но даже на Саванне запрещены все работы с уровнем опасности выше, чем «элита», — сказал настройщик, останавливаясь, перед дверью с надписью: «Кабинет пси-моделирования № 9. Без вызова не входить». И ниже, черным по белому: «Пси-модельер А. Ломтиков». Андрей улыбнулся. Как ни ругал его директор Сима, и все же… Значит, надеется на него. А техник… Что он сказал?

Дверь, почувствовав гостей, отверзла щель запахоуловителя и с шумом втянула в себя воздух.

— Андрей Ломтиков, хозяин кабинета, — представил его К|пфт. Дверь довольно заурчала, переваривая информацию, и уехала в стену. Теперь она никого, кроме хозяина, без его разрешения в кабинет не пропустит. Предосторожность не лишняя. Особенно с учетом уровня предстоящих работ. Техник, кстати, как-то двусмысленно об этом уровне выразился…

— А разве есть места, где такие работы разрешены? — машинально спросил Ломтиков, осматривая кабинет. Вернее, кабинетище. Он был раза в три больше старого. Того, в котором Андрей так удачно смоделировал момекору, а потом и мухоловку своего имени. И попытался ее модернизировать… Стены, пол, потолок затянуты звукопоглотителем нейтральнейшего серо-коричневого цвета. Прямо перед входом — массивное кресло типа «мыслитель», за ним — низкий широкий подиум, напоминающий большой плоский барабан. Почти незаметен, угадывается только по тени. Свет исходит из широкого окна, а перед окном…

Ломтиков изумленно оглянулся на настройщика. Но техник Крафт смотрел на него с изумлением еще большим.

— Что? Вы что-то сказали? — спросил Андрей. — Я так удивился, увидев здесь персональный рекреатор… В моем старом кабинете его не было. Я вообще не знал, что в новом здании…

— Вы, кажется, не знаете и другого. Вам, кажется, не сказали, что степень риска при выполнении работ уровня «элита-прам» на полтора порядка выше, чем при чистой «элите». На полтора! А степень штатности — всего лишь две девятки после нуля. Я все смотрю и думаю: какой мужественный парень! А вам, оказывается, просто не объяснили!

Техник засмеялся. Нехорошо как-то так засмеялся, словно бы уличил Ломтнкова во лжи.

— Знаете, я бы на вашем месте бежал из этого кабинета — без оглядки! Прямо бы вот сейчас взял и убежал. Без оглядки, — повторил Крафт для убедительности. — Дорогу запомнили?

— Подумаешь, на полтора порядка, — беспечно сказал Ломтиков, подходя к окну. В горле у него запершило, и пришлось дважды кашлянуть, чтобы избавиться от хрипоты. — Все равно намного меньше единицы.

— Так-то оно так, конечно, — охотно согласился настройщик. — Но только до вас с умощненной Герой уже пробовали работать двое, и обоих внеочередными рейсами… на Базу-главную. Не удалось им оседлать эту лошадку. — Техник мотнул готовой в сторону входной двери; за которой, по его представлениям, размещались психотропные модули Геры.

— Ничего, я везучий, — еще беспечнее сказал Андрей, незаметно вытирая о шорты вдруг вспотевшие ладони. Он обошел большой аквариум с блестками рыбок, почти неподвижно зависших в зеленой глыбе воды, и между двумя пластиковыми кадками не то с клеронскими кактусами, не то с земными пальмами — какой то новейший гибрид — протиснулся к окну.

Море было темно-синее, холодное, все усеянное мелкими гребешками волн. Горизонт в дымке. На песчаном берегу — кучки водорослей. Видимо, недавно был шторм, оставил эти водоросли и запах — одуряющий, невозможный, забытый…

И пахнет сырой резедой горизонт… Да нет, при чем здесь резеда? Совершенно другая гамма. Две чайки дерутся и плачут, не могут поделить тощую рыбешку. М-да… Лучшее — злейший враг хорошего! Одна тысячная — это нервы пощекотать, себя испытать. Но три, а то и четыре сотых… Многовато, пожалуй. К тому же техник явно что-то недоговаривает. Не может быть, чтобы при такой, все-таки низкой вероятности, сразу двоих пси-модельеров… отравили…

— Зато у вас теперь будет персональный рекреатор, — сказал техник то ли с завистью, то ли с насмешкой.

Ломтиков огляделся. Полтора десятка комнатных растений, несколько мини-деревьев. Кипарис, еще одна пальма и… фикус. Точно, фикус.

Под сенью такого же уродца сфотографировалась когда-то его прапра — сколько раз? — бабушка. Мать очень гордится семейным альбомом с еще плоскими голографиями. Некоторые даже нецветные… Перед аквариумом — «ласкающее» кресло, рядом — крохотный столик.

— В баре — полный набор тоников. Унитрек на шестьдесят четыре программы, последняя модель. В любой момент, зафиксировав стадию, вы сможете полностью расслабиться и восстановить пси-энергию, — по хозяйски объяснил техник. — Транслятор я вам сейчас перенастрою.