Владимир Гусев - Искатель, 1990 № 01

Ноги Ломтикова коснулось что-то мягкое и пушистое, и он чуть не вскрикнул от неожиданности. «Мяяуу», — проскрипел ательевский кот Файл, норовя еще раз потереться о волосатую голень модельера.

— Брысь!

Маленький рыжий хищник шмыгнул за кадушку с фикусом и затаился.

— Вы что-то сказали?

— Это я на кота. Как он сюда попал?

— Наверное, ваш предшественник принес. Обживал, так сказать, новое помещение. Да вот не помогло ему это. Кс-кс-кс, — позвал настройщик.

Но подлый кот и не думал выходить.

У скотина. На прошлой неделе он стащил у Ломтикова леща — настоящего, копченого, привезенного аж с Земли — и сожрал вместе с костями. Да еще и трепки избежал, прикинувшись больным. А теперь трется о ноги как ни в чем ни бывало!

— Файлик, Файлик, кс-кс-кс, — звал техник, шастая между кустами. Две канарейки, испуганно попискивая, выпорхнули из ветвей клеронского кактуса. Одна из них на мгновение присела Ломтикову на плечо, но тут же исчезла в густой кроне мини-пальмы. Кот не показывался.

— А может, пусть его? — предложил настройщик. — Мы сейчас закроем занавес… Он вам не помешает. Если вы, конечно, не раздумали. Что я на вашем месте непременно сделал бы. Провались они все в черную дыру, эти примовые работы!

— Да-да, вы правы, пора начинать, — перебил его Ломтиков, усаживаясь в рабочее кресло. Он поерзал еще немного, добиваясь чувства полуневесомости, и начал настраивать дыхание.

Техник подошел к стене, нажал на большую — с ладонь величиной — серо-коричневую, почти невидимую на таком же фоне кнопку. Странно. Можно было бы просто попросить Геру… Половинки тяжелого занавеса с двух сторон поползли к центру, отделяя рабочую часть кабинета от зоны рекреации. Вот они соединились, срослись, складки разгладились… Стало абсолютно тихо. Как к должно быть в кабинете пси-моделирования.

Крафт, проверив, как срослась перегородка, подошел к Ломтикову, встал за его спиной. Через мгновение Андрей почувствовал, как на его голову опускается митра транслятора.

— Не беспокоит?

— Нормально.

Чуть слышно щелкнули фиксаторы — это техник откинул экран вмонтированного в спинку монитора. Что он там так долго возится?

— Начинаем прогонку. Красный!

Андрей закрыл глаза и сосредоточился. Красный флаг. Чуть колышется на ветру. Ближе, ближе… И вот уже красный цвет заполняет все поле зрения.

— Отлично. Желтый!

— Прошу с оттенками. Сегодня этот цвет у меня рабочий.

— Принято. Бледно-желтый номер один!

Гамму желтого Ломтиков знал в совершенстве и мог обходится без опорных предметов, на жаргоне пси-модельеров — ходил без стылей.

Они закончили цветовую гамму и перешли к звуковой, потом к запахам. Довольно утомительная процедура, но автоматически перестраивающиеся трансляторы пока не существуют. Даже в воображении пси-модельера.

— Адаптация достигнута? Состояние нирваны?

Ломтиков прислушался к собственному телу. Полный штиль. Он словно бы плыл в густом серо-коричневом пространстве. Где-то далеко внизу билось сердце, еле заметно колыхалась грудь… Не его сердце. Не его грудь. Атрибуты серо-коричневого пространства, в котором он висит, как застывшая в глыбе воды рыбка. И даже не рыбка. Абстрактное физическое тело идеальной и потому неощутимой формы. В боковом поле зрения появился техник. Усеянная блестящими застежками рубашка раздражает нестерпимо… Едва заметным движением глаз Ломтиков отпустил настройщика.

— Гера, модельер Ломтиков к работе с Системой на языках уровня пси готов, — негромко доложил Крафт,

— К сеансу готова, — немедленно отозвалась Гера.

Неслышно срослась входная дверь. Ну что же, можно начинать.

Ломтиков оглядел подиум. Пространство, в котором благодаря его и Геры усилиям должна сейчас возникнуть призрачная, существующая только в его воображении и в оперативной памяти гиперкомпьютера жизнь, — и перевел взгляд в серо-коричневую бесконечность. Очертания подиума расплылись и исчезли. Пространство воображения сформировано. Теперь очистить его от всего постороннего… от всех воспоминаний, мыслей, желаний. Стать бесчувственной материальной точкой в абсолютно пустом пространстве. Точкой без свойств. Стать самим этим пространством. Самим этим пространством. Этим пространством. Пространством. Пространствомпространствомпространством…

Поймав мгновение, когда лишенный всех внешних и внутренних раздражителей мозг начал проваливаться в сон. Ломтиков, глядя невидящими глазами сквозь находящийся прямо перед ним подиум, представил, что он в клеронской пустыне… Барханчики светло оранжевого песка… В центре — сине-зеленая мухоловка. Свеженькая, уже научившаяся добывать воду и пищу из насекомых, с коротенькими немощными корешками под чашечкой цветка. Розовое солнце где-то там, за спиной, низко над горизонтом. Еще не печет, не обжигает безжалостными лучами.

Так… Вполне взрослая особь. Готовая к размножению. В крохотных капельках, усеивающих чашечку, — розовые искорка. И запах, запах! Удивительный, непередаваемый запах мухоловки, привлекающий к ней насекомых в радиусе трех километров.

Но пси-модельер обязан уметь воображать непередаваемое. Так, так, чуть сильнее… Ломтиков почувствовал, что дышит чаще и глубже, чем минуту назад. Чудесный аромат. Теперь проверим, что получилось…

Над мухоловкой появился изумрудно-зеленый шмель, зазвенел всеми своими шестью крылышками, предвкушая обильную взятку. Ах, шмелиный мед! Но не отвлекаться, не отвлекаться.

Шмель, завершив круг восторга, спикировал в сердцевину цветка и удовлетворенно зачмокал хоботком, высасывая первую алмазную каплю. Один из восьми листочков мухоловки, обрамляющих чашечку, сжался… Ломтикова всегда удивляла быстрота его движения, все-таки растение, а не животное, откуда такая прыть? Сегодня он впервые понял, на что похоже это движение. Так человек прихлопывал комара, севшего ему на лоб в каком-то старинном видео, попавшемся в архиве, когда он готовился к выпускному экзамену по практической экологии. Были некогда на Земле такие кровососущие насекомые, не боящиеся, как тогда говорили. — «царя природы». В двадцать первом веке эта ошибка эволюции была исправлена…

Крылышки шмеля взвыли было на высоких оборотах, но тут же безвольно опали. Бедняга! Еще одна безвинная жертва технологии. Хорошо еще, что на самом деле тебя нет.

Что такое? Изображение блекнет? Не расслабляться! Ты есть,???. Растяпа. Надо же, чуть не упустил.

Дабы увериться, что картина полностью восстановлена, Ломтиков сотворил еще одного шмеля. Можно было бы и кузнечика, но… воображение нужно экономить. Иначе не останется на главное — выполнение задания. Вот если бы у него был философский камень…