Журнал Российский колокол - Российский колокол, 2015 № 7-8

И всплеск души запечатлеть
рука потянется к тетради,
и осторожно, Бога ради,
за окнами начнёт светлеть…

Не торопись,
ведь мы с тобой летим,
за нашу осень, ту, что я желала!
На крыльях облаков нам по пути
за неба золотые покрывала,
на дальний берег сути и судьбы,
за тот рубеж, где быть дано не многим…
Не торопись!
Крылатые дороги
нам в наказанье, кажется, даны!

Отныне что здесь ценно для меня?
Лишь то, что в осень кинуть не посмею.
Льёт мутный дождь четвёртую неделю,
тоску и одиночество кляня.

Я не хочу жестоко поступать —
любить хочу! Но если не умею?!

Льёт мрачный дождь четвёртую неделю,
стирается душевная тропа,
которой мне идти к тебе хотелось
в надежде счастье обрести с тобой.

Льёт судный дождь, бездумный и рябой,
осенний лекарь, массовик-затейник.

И в шумном мире скорости утрат
в его объятьях истина и правда.

Льёт дождь разлук, вершитель листопада,
Икар судьбы —
безудержно-крылат!

Захлопнуть дверь и запереть.
Скорей!
От грозных чувств,
чтоб Зверь бродил в пределах
знакомой жизни, жизни лишь моей,
не покидал знакомого придела.
Голодный Зверь!
Не хочет ничего.
Не признаёт и признаков хозяйских.
Рычит и воет, прыгает на дверь
и ни за что не хочет оставаться
один!
И я сижу при нём,
напрасно накормить его пытаюсь
тем, что не ест.
Не приспособлен он
глотать траву заветренного мая.
Ему бы крови алой сентября
и жирной глины скользкой под ногами,
чтобы катиться, голову сломя,
соскальзывать над пропастью
стихами,
отчаянно срываться камнем вниз,
на самом дне распахивая крылья
горячие
исписанных страниц,
и воспарять до солнца без усилья.

Ищи свои выгоды?!
Мир,
ты сходишь,
слетаешь с орбиты!
Куда ни взгляни:
неон и эфир,
плакаты заглянцевелые
чисто помыты,
журналы витринно-наглядно
диктуют тело:
беспечно, умело, нагло и смело.
Где же Вы, Владимир
(имеется в виду Маяковский).
Профессора,
наденьте «очки-велосипед»,
скажите правду:
«поколение NEXT» – бред!
Булгаковский иллюзионист
правит балом,
и ему всё мало,
и я от иллюзий устала.
Город – моя пустынь —
грустно.
Дети, бредущие в школу
с тяжёлыми рюкзаками —
скоро с флешкой в кармане,
разница-то какая?..
Что несёте вы в будущее,
милые мальчики и девочки,
мимо ларьков и киосков
в ночи,
мимо неоновых выбросов
словесной дури.
Дойдёте ли?
Успеете ли понять,
где и когда
вас обманули…
…………………………………
Звоните, храмы, по Руси,
звоните громче!
Беспроводную сеть молитв
читайте, отче!

Лепи, народная душа,
игрушку-дымку,
точи матрёшку
и пиши на ней картинку.

Плетите, бабы, кружева
к пелёнкам белым.
Рожайте, матери, детей
по десять смело!

Нам Чудотворец Николай
вовек – защита,
Великорецкая, видать,
сильна молитва.

Расти, энергия добра,
тепла и света,
от неба, леса и реки
земного лета.

Звоните, храмы, по Руси!..

Сдаёт, как карты, совесть,
Закладывает душу,
а я стою и трушу,
сказать не смею я:
«Эй, главный! Ты не главный,
катись своею сушей,
беги своим «раздольем»,
где вдоль и поперёк,
налево и направо
лишь знаки и команды,
придуманные теми,
кто будет поглавнее.
И каждому – своё».

Уйму в прошлом оставить дорог,
убегать от себя, от обмана —
только сердце болит от того,
кровоточит запретная рана.
Не вернуться туда, пережить
по-другому, иначе, не знаю…
И дорога бежит и бежит,
только рана та не заживает.
Так что сказано, видимо, зря:
мол, забудется, время излечит.
Или, может быть, не для меня?
Или, может, на будущий вечер?
Или, может, в грядущий рассвет,
за который уходит дорога,
и конца для которого нет,
и начал у которого много…

Всё пытаюсь справиться с собой,
тяжесть непомерную подняв, —
совестное знание грехов
дворником скитается по дням,
собирает пыль ушедших лет,
возится у перекрёстков дней,
ищет неприметный ныне след…

и дорога с каждым днём ясней,
и светлей, и чище
от дождей и солнца,
от забот, приносящих мир и тишину…
Тёплым взглядом в прошлое взгляну,
тяжесть непомерную избыв,
знаменье спасенья сотворив,
смирным сердцем заповедь приму,
обретая след: «Блажени кротцыи…»