Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016

Вряд ли ты, узнав, была бы рада,
Веруя в Пришествие и Суд,
Что талант и гений Леонардо
Образ твой в наш век перенесут?

Его кисть тебя запечатлела –
Тайны никому не разгадать.
Как на Леонардо ты глядела!
Знак какой ему хотела дать?

Но не до того маэстро было,
Он трудом своим был поглощен.
Мона Лиза, ты его любила!
Но собой был слишком занят он…

В тумане дальняя дорога,
Я вижу Млечный путь во сне…
Живёт в тебе, живёт во мне
Душа неведомого Бога.

Он знает всех людей страданья,
Их радости, и страсти их,
Он зрит во тьме ночей глухих
Неотвратимый час свиданья.

Но нам дана благая весть:
Пока мы здесь, и на планете
Рождаются, смеются дети, –
Надежда в этой жизни есть.

…там, где погода не контролируется Богом,
а капельное орошение отгоняет травой пустыню,
по праздникам народ разбредается по синагогам,
а диабетики арбузу предпочитают дыню.
Но приходит миг, когда старенький ребе
стеклодуву подобно выдувает печаль из шофара –
в Рош-а-шана огненно загораются в небе,
слова-созвездия: Мене, текел, фарес…

Сын говорит:

– Папа, почему ты не носишь цицит,
под небом, где каждая звёздочка – божий глаз?
– Да пусть следит и записывает в кондуит,
где и с кем нарушал законы Торы.
И сколько раз.
А поскольку время крадётся всегда по пятам,
и вот-вот лишусь созерцанья земных красот –
повстречаюсь с Богом у ворот где-то там –
пусть объявит выговор и в личное дело внесёт…

Чтобы сердце не болело – ни к чему не привыкай,
это гибельное дело каждый раз смотреть за край.
Подлость смотрит исподлобья, словно фатум пляшет фарт,
не поддаться б только злобе, не нырнуть в пустой азарт.
Всё меняется само и независимо от нас,
то, что не издаст «ЭКСМО» да кто-нибудь другой издаст.
Лето холодом обдаст, а осень ласковой жарой,
главное – Экклезиаст: всё прошло – а ты живой…

В кофе турецкий с корицей плесни амаретто.
В липкой жаре застывает тоскливо природа.
Так незаметно кончается знойное лето,
сгусток сезона нескромного среднего рода.
Кофе не выпей и будешь без палочки нолик,
но поспешай – время вечно куда-то торопит.
Каждый из нас в этом пекле – безропотный кролик
тот, на котором хамсин производит свой опыт

тошно жить беззаботно вдали заграницей
где мадридцы, пражане,
где римляне и парижане
неба простыня падает синей страницей
вырезанной
ножницами-стрижами.
эта страница неба подобна айпаду
и любую на нём можно нажать иконку.
насмотрись-налюбуйся на прошлую жизнь до упаду
сколько хочешь, но только не вздумай вдогонку…

У свата Натана не сосчитать родни –
оттого покупает двухлитровую бутылку вискаря,
за питьём которого можно проводить дни,
не наблюдая, что за окном – закат или заря.
Мясо с рисом, ну и прочий гарнир,
селёдка под шубой и оливье также вкусны.
Мы пьём за «шалом», что по-русски простое «мир»,
в котором любовь, тишина и нет никакой войны.

Сколько же упырей давно отправились в ад,
мечтавших мою страну разрезать и разрубить,
но ни у кого из них дела не пошли на лад,
заветное мало хотеть, надо его любить.
Ползут из неведомых нор всякая нечисть и хрень,
в этот шагреневый край, но вилы им в самый бок,
поскольку Святая земля – это такая шагрень,
которую держит в ладони его величество Бог!

Знаешь, Марк, сколько мёда в твоей фейсбочке,
сколько народа налипло на эту сладость общенья,
но когда попадается дёготь в какой-то строчке,
ты – ногою под зад, а потом уже на удаленье.
Общество что собралось слишком кажется пёстрым,
тут иногда стенка на стенку и рать на рать.
Здесь у каждого френда свой виртуальный Постум,
которому можно послать, и который может послать…
Ты, как Бог, смотришь сверху на нас, фейсбукашек,
и смеёшься, разглядывая этот людской зоопарк.
Тебе повезло, что я в этой жизни не Гашек,
а то написал бы книгу «Бравый админ Марк».

Предощущение трагедии – ещё не трагедия,
Венеция не утонула,
не рухнула башня Пизы.
Жизнь – виртуальная мультимедия,
а то, что в реале – людские капризы.
Но когда кровью ещё не пропитана земля,
и птенцом беды не взламывается скорлупка –
воздух твердеет до степени хрусталя –
лишь тогда ощутим, что всё в этом мире хрупко.

По серому песку, по свежей грязи
шагая в сторону горизонта,
нельзя ни в коем разе
падать, пусть даже ради понта –
иначе не добрести.
Стихотворец-стихотварец – всегда сумасброд,
шут с бубенцом.
А если упасть – то не как бутерброд –
а вверх лицом.

Песчаная буря из Аравийской пустыни
небо накрыла и растворила тени.
Люди укрылись в домах.
Улицы стали пустыми.
Серыми стали зелёные листья растений.
Песка тонкий слой на асфальте, везде на бетоне…
Рот сполосну, чтобы вымыть пыль из гортани,
и внучке читаю, как мячик уплыл у Тани,
которая плачет от горя, что он утонет…