Эдвард Радзинский - Монолог о браке

ОН и ОНА садятся на один стул, читают невидимую книгу.

ОН (придвигаясь к ней). Тебе не тесно?

ОНА.Ну что ты! А тебе?

ОН.Нет, нет! (Придвинувшись.) Я переворачиваю страницу, если ты прочла?

ОНА.Да, переворачивай.

ОН (вдавливается плечом в ее плечо). Ты прочла?

ОНА (вздрогнув). Да.

ОН (еще придвинувшись). Тебе не тесно?

ОНА.Ну что ты! А тебе?

ОН.Нет, нет! Ты прочла?

ОНА (не слыша). Да-да…

ОН.Тогда я переворачиваю страницу.

Стук часов. Время.

ОН (прекрасно). А вот он – первый поцелуй…

Они целуются.

Стук часов. Время.

Они целуются.

ОН.Это – уже тысяча первый… (Ей.) До свидания!

ОНА.До свидания. (Целуются.) Ну хватит, хватит! (Целуются.) До свидания. (Смех.)

ОН.До свидания. (Целуются.)

ОНА.Во сколько завтра ты позвонишь? (Целуются.)

ОН.Я позвоню тебе завтра в семь. (Целуются.)

ОНА.Да, в семь я уже буду дома. (Целуются.)

ОН.Я знаю. В семь я тебе и позвоню. (Целуются.)

ОНА.Ну все… все… в семь… (Целуются.) В семь. (Целуются.)

ОН.В семь. (Целуются.) Ты запомнила – в семь?

ОНА.Все, все запомнила – в семь. (Целуются.)

ОН.И не опаздывай – в семь! (Целуются.)

ОНА.Ага, не опоздаю – в семь. (Целуются.) (Сча­стливо.) Мой подбородок горит, как семафор, ты его совсем уничтожил… (Целуются.)

ОН (гордо). В семь, да? (Целуются.)

ОНА.В семь! В семь! (Целуются.)

ЕЕ МАТЬ.Поразительно! Два студента! Хоть бы слово разумное сказали!

Стук часов. Время.

ОН (в зал). Я уже привык к ней. Мне уже казалось естественным, что эта красивая девушка почему-то из всех окружающих предпочитает меня. И теперь…

ОНА.Не смей об этом! Не надо!

ОН.Ты права… Прости.

Стук часов. Время.

ОН (шепотом). Ты меня любишь?

ОНА.Ты знаешь…

ОН (шепотом). Тогда почему же…

ОНА.Я не хочу об этом! Перестань! Перестань! (И тут же после паузы, почти испуганно целует.)

ОН.Нет! Нет! Так нельзя! Получается так печаль­но… Видимо, когда-то я еще недовообразил! (Задумчиво оглядывая.) Теща… тут… И тесть на месте… «Тени минувшего, счастья уснувшего». Геныч – под боком… Нет, нужно что-то повеселее… Ну конечно же, Нептуна! Он! Он всегда улыбался! (Призывно кричит.) Нептуна.

И тотчас, расталкивая нашу лирическую пару, на сцену врывается новое ДЕЙСТВУЮЩЕЕ ЛИЦО.

ОФИЦИАНТКА тотчас срывается со своего стула навстречу ему с криком «Нету мест, гражданин», но появившееся столь внезапно лицо с ответными криками «Почему нет, я, может, диссертацию защитил – и справляю! Я, может, в министерство опаздываю и поужинать пришел!» убегает от ОФИЦИАНТКИ.

Внезапно он останавливается и с криком «А я материально тебя заинтересую!» хватает стул ОФИЦИАНТКИ и с этим стулом, победно восклицая «А мне заняли! А меня здесь ждут!» устремляется к нашему герою.

ЛИЦО (плюхаясь на стул). Кто это? Как фами­лия? Уж не Жареный ли это?

ОН.Нептун?! (В восторге. Хохочет.) В столице?

НЕПТУН.Обижаешь!

ОН.Вообразился?!

НЕПТУН.Обижаешь!

ОН (официантке). Это Нептун… Мы с ним сидели на одной парте в четвертом классе. (Растроганно.) Здорово, Нептун!

НЕПТУН.Здорово, Жареный! (Целуются.)

ОН (официантке). «Жареный» – это потому что я – Жариков. А Нептун…

НЕПТУН.Обижаешь, я сам речь тяпну. (Официантке.) А Нептун, потому что я в четвертом классе вы­пил на спор чернила за три рубля шестьдесят две ко­пейки…

ЕЕ МАТЬ.Какой милый молодой человек!

ОН.Нептуша, ты совсем не изменился. И как ты вовремя! Мне надо обязательно кому-то все рассказать. (На официантку.) Я вон к девушке приставал…

НЕПТУН.Ах ты Мопассан!

ОН.Дон Жуан.

НЕПТУН.Ну да, Мопассана у меня в четвертом классе Троллейбус отобрала… Ты помнишь, старый, нашу классную руководительницу Троллейбус? Еще ее звали «Ампиратырь» – за толщину.

ОН.Нет, как хорошо, что я тебя вообразил! Я вон девушке все надоедал своими «лирическими» воспо­минаниями… Я боялся, что просто недотяну тут один. Нет, как ты вовремя! Нептуша, ты пришел ко мне на помощь из детства.

НЕПТУН.Прямиком оттуда! (Элегически.) И даже пораньше: мы ведь ходили с тобой в один детсадик.

ОН.Да, мы оба были в продленке…

НЕПТУН.А ты помнишь – город-курорт, детса­дик номер три. Вечер. Лунный свет. Нас всех высадили на горшочки, и я сижу на своем и придумываю считалочку: «Как дам по башке, так уедешь на горшке…» И тут же проверяю ее на тебе, сидящем рядом.

ОН.Игры детства! Женат?

НЕПТУН.Был комендант.

ОН.Значит, тоже развелся?

НЕПТУН (хохочет). Ну! И Фирсов из «Б» тоже… И Коляныч Грязнов тоже. Разведенка какая-то! Висо­косный год… Но многие женились!.. Вот братья Двоскины – они ледчиками теперь работают, лед возят на мотороллере… Так братья Двоскины, наоборот, жени­лись…

ОН.Братья Двоскины?!

НЕПТУН.Ну! И завели себе говорящих попугаев на халтуру – «Для дома, для семьи». Ходили себе с по­пугаями в выходные по школам, по яслям, концерты давали… Ну а потом братьям Двоскиным дали новую квартиру, напротив судового профсоюза, а окна не за­крываются – город-курорт. И повело: раньше попугаи все советовали детишкам: «Лена, учись на пятерку»… Та­кие хорошие были попугаи… А как судовой профсоюз въехал, про пятерки и про Лену скажут и прибавят… Ну детки мрут от смеха… РОНО вмешалось…

ОН (хохочет). Ну, Нептуша… Ну какой судовой профсоюз?! Ну какие попугаи?! Ну почему ты такой врун?

НЕПТУН.Обижаешь… Как говорит мой дружок шофер первого класса Ромашко: «В городе-курорте врунов нет, в нем – фантазеры». Но на одном настаи­ваю: братья Двоскины женились!

ОНА выражает явные признаки нетерпения, демонстративно громко отодвигает стул, нервно передвигает столик.

ОН (ест). Сейчас… (воркующе.) Ау!

НЕПТУН.Кто такая?

ОН (нежно). Она.

НЕПТУН.Кобра?

ОН.Кто?

НЕПТУН.Это я так свою называл…Сначала – ко­мендант, потом – кобра.

ОН (негодующе). Замолчи!

НЕПТУН.Ну это было просто кодовое название… Детки-то у тебя есть?