Драмы и комедии

Д о б р ы я н. Погодите… Как же это он?.. Жил, жил, да вдруг сдох.

Н а т а ш а. А я их меняла. Один сдохнет, — я его выброшу а виварий, а оттуда другого беру.

Кто-то сдержанно засмеялся. За ним — другой. И уже разразился откровенный хохот.

Г е н к а (кричит) . Неправда! Она врет!

Ободовский, смеясь, поднимает двумя пальцами крысу за хвост: «Вот, мол, доказательство». Г е н к а чуть не со слезами выбегает из кабинета.

А д а м е й к а. Вот и все бессмертие. И снова мы все равны. И никто не делит нас на бессмертных и смертников.

Б о б р о в и ч. Фф-у-у! Гора с плеч. А я все вычислительные машины в пот вогнал, подсчитывая.

К у д р и ц к а я. А счастье, казалось, было так близко.

О б о д о в с к и й. Всякое бывает в науке, но такое…

В а р а к с а. А вспомните философский камень, перпетуум мобиле. Тот же эликсир жизни.

О б о д о в с к и й. Это была детская наивность самой науки. Но теперь же она взрослая.

К у д р и ц к а я. А жаль все-таки. Жаль расставаться с золотой мечтой. И его жаль (кивает на Добрыяна.)

О б о д о в с к и й. Что же мы можем сделать.

В а р а к с а. Будем дальше мечтать.

Б о б р о в и ч. Этого нам никто не запрещает.

Все уходят, оглядываясь на Добрыяна. Он сидит, обхватив голову руками.

Н а т а ш а (вошла с клеткой в руках. Тихо) . Борис Петрович!

Д о б р ы я н (не поднимая головы) . Уйдите!

Н а т а ш а. Борис Петрович! Взгляните сюда!

Д о б р ы я н. Уйдите с глаз моих!

Н а т а ш а. Мафусаил живой.

Д о б р ы я н. Как это — живой?

Н а т а ш а. А вот он — наш миленький бессмертничек. Здоровенький, веселенький.

Д о б р ы я н (рассматривает мертвую крысу на столе) . Так вы…

Н а т а ш а. Это другой. Я их обманула, чтобы они не терзали вас разными проблемами, которых никто решить не может.

Д о б р ы я н. Вы меня убили!

Н а т а ш а. Я вас спасла. Вас и в самом доле могли убить.

Д о б р ы я н. Что люди скажут! Невежда. Шарлатан. Авантюрист. Осел несчастный, ставший жертвой взбалмошной девчонки, которой наплевать на науку и на мой авторитет.

Н а т а ш а. А наукой мы будем заниматься и дальше. Спокойно, без нервозности. И я предлагаю вам свои услуги. Не беспокойтесь, не в качестве вашей вечной спутницы, а в качестве объекта исследования. Рядом с Мафусаилом. На человеке оно надежнее. А люди… (Целует его в лоб.) Люди пусть подумают тем временем, что им делать с бессмертием.

З а н а в е с.

1973

Перевод автора.

Вот уже более полувека неутомимо трудится в белорусской литературе баснописец и драматург Кондрат Крапива. Его перу принадлежат самобытные, подлинно народные басни, юмористические и сатирические рассказы, стихи и поэмы; его драма «Партизаны», комедии «Кто смеется последним» и «Поют жаворонки» обошли подмостки многих советских и зарубежных театров. А в начале 1973 года белорусский читатель познакомился с новым произведением К. Крапивы — фантастической комедией «Врата бессмертия».

К. Крапиву по праву называют одним из зачинателей белорусской советской литературы. Первые свои стихи и фельетоны он опубликовал в 1922 году. Это было время, когда за перо брались участники Октябрьской революции и гражданской войны, когда, говоря словами К. Крапивы, «все бурлило и кипело: ломались старые традиции и идеалы, возникали новые направления и организации, молодые писатели и поэты определяли свои жизненные пути» [18] «Литература и искусство», 1970, 25 декабря. Из выступления К. Крапивы на вечере памяти П. Глебки. .

Определил свой путь и К. Крапива: стал вдохновенным певцом новой, революционной яви, активным борцом за новую, социалистическую культуру. «С деревни смывать дооктябрьскую грязь — задача моя ударная», — так сам он в одном из ранних стихотворений («Кто там тормозит?..») определил смысл и содержание своего творчества.

Пришел К. Крапива в литературу уже в зрелом возрасте (родился он 5 марта 1896 года), имея большой жизненный опыт. До того как стать писателем, познал крестьянский труд и труд чернорабочего на кирпичном заводе, учительствовал в сельской школе, в годы первой мировой войны изведал трудную окопную жизнь на румынском фронте, служил в Красной Армии, участвовал в борьбе с бандитизмом. У него было о чем рассказать людям. Писал он, по собственному признанию, «так, как говорил дома в деревне», просто, предметно, и это способствовало популярности его произведений, особенно среди крестьянства.

Из белорусских писателей в 20-е годы мало кто так широко вводил в литературу факты повседневной жизни, как К. Крапива. Такова, видимо, специфика творчества каждого сатирика: работает он на живом материале и должен оперативно осмысливать события дня, откликаться на них, разговаривать с читателем о том, что его особенно волнует. Внимание К. Крапивы привлекали события международной жизни, вопросы хозяйственного и культурного строительства, проблемы борьбы с пережитками прошлого, с отсталыми традициями и обычаями, религиозными предрассудками, некультурностью. Разрабатывая эти темы, К. Крапива создал замечательные образцы сатирического стиха и стихотворного фельетона («Вечеринка», «Сплетники», «Две кумы» и др.), интересные образцы агитационного и публицистического стиха. Его сатира не обходила самых обыденных дел, которыми жила тогда деревня, она проникнута пафосом утверждения советской действительности, нового быта, новой психологии и морали.

Вершина поэтического творчества К. Крапивы — басни. Большинство из них (в том числе такие хрестоматийные произведения, как «Вол и Слепень», «Дед и Баба», «Мандат», «Дипломированный Баран», «Сова, Осел и Солнце», «Жаба в колее»), появились в середине и во второй половине 20-х годов и тематически связаны со всем его творчеством той поры. Те же отрицательные явления и человеческие пороки, что обличались в сатирических стихах, фельетонах и рассказах, высмеивались и в баснях — пьянство, бюрократизм, взяточничество, жадность, эгоизм, зазнайство, подхалимство. Только осмеяны они в баснях глубже и острее, да и сами басни отличаются большей силой типизации, большей меткостью характеристик персонажей. Жанр басни, издавна любимый народом, открыл сатирику широкие возможности обличения врагов советского строя, «родимых пятен» прошлого, архаичных традиций и обычаев.

Обратившись к басне, К. Крапива обновил не только ее содержание, но и форму, связал ее с современной жизнью, придал ей яркий национальный колорит. Он ввел в басню элементы публицистического и агитационного стиха, усилил ее сатирическую направленность, значительно расширил повествовательные и драматические возможности самого басенного жанра. В его баснях слились в единый сплав пафос и ирония, повествовательный, драматический, сатирический и нравоучительный элементы. В основе каждой из крапивинских басен — острая комическая ситуация, конкретный жизненный конфликт, резкое столкновение противоположных взглядов, характеров, реальная, художественно завершенная житейская сцена. Это поистине «маленькие комедии».