Драмы и комедии

В и к а. Побольше терпения, молодой человек! (Подходит к кровати.) Как температура?

К у з ь м и н (кивает головой на тумбочку) . Нормальная.

В и к а (берет термометр) . Да… почти. Полежать бы еще надо.

К у з ь м и н. Один такой полежал уже.

В и к а (с опаской посмотрела на соседнюю кровать) . Не приходил в сознание?

К у з ь м и н. Нет.

В и к а. Сергеева выдал наш завхоз. Я это точно установила.

К у з ь м и н. О, гадина! Я его прикончу.

В и к а. Не глупите.

К у з ь м и н. Какого человека погубил!

В и к а. Вам раньше надо встать на ноги.

К у з ь м и н. Это я могу. (Поднимается) . Вот уже стою.

В и к а. Держась за кровать.

К у з ь м и н. Пожалуйста. (Прихрамывая, делает несколько шагов.)

В и к а. Ковылять кое-как можете, но это меня никак не устраивает.

К у з ь м и н. Скоро ли вы меня выпустите?

В и к а. Может быть, и скоро.

К у з ь м и н. От кого это зависит?

В и к а. Больше всего от него. (Кивает в сторону тяжело больного.)

К у з ь м и н (удивлен) . От него? Он же при смерти.

В и к а. В этом все и дело.

К у з ь м и н. Не понимаю.

В и к а. Скоро поймете. Ложитесь в постель. Сейчас сюда зайдет Михаил Федорович, а с ним капитан Пельтцер. Что бы я ни говорила, не возражайте.

К у з ь м и н (ложится) . У вас есть какой-нибудь план?

В и к а. Вы фамилию соседа знаете?

К у з ь м и н. Знаю. Шуляк.

В и к а. Кто он и откуда?

К у з ь м и н. Вы мне говорили об этом.

В и к а (присаживается на край кровати) . Возможно, вам придется побыть им.

К у з ь м и н. Полицаем?

В и к а. Вроде.

К у з ь м и н. А вам это ничем не угрожает?

В и к а. Война всем угрожает.

К у з ь м и н. Я не хочу, чтобы из-за меня вы на виселицу угодили.

В и к а. Я не только ради вас.

Кузьмин берет ее руку, гладит, подносит к губам.

Не надо.

К у з ь м и н. Почему? Вам неприятно?

В и к а. Не время теперь.

К у з ь м и н. Того времени можно и не дождаться.

В и к а. У меня такое чувство, как будто я преступление совершаю.

К у з ь м и н. Страшное преступление.

В и к а. Ну как же! Беда такая, люди гибнут, а мы глупостями занимаемся.

К у з ь м и н. Эти глупости воспеты поэтами всех времен.

В и к а. Я не так сказала. Не глупости, конечно… Я еще не знаю, насколько это серьезно… для нас с вами. Только для нас с вами. А разве мы можем со своими чувствами отгородиться от всего? Вы там как хотите — хоть живите, хоть помирайте, нам до этого дела нет. У нас — любовь.

Пауза.

Что же вы молчите?

К у з ь м и н. А я вот… не чувствую себя преступником.

В и к а. Вы — другое дело. Вы воевали, смерти в глаза не раз смотрели, кровь пролили. Вы — настоящий советский человек. А я вот под немецкой властью работаю. Придут наши, спросят: «А ты что делала в это тяжкое время?» — «А я летчика советского любила». Хорошо хоть не фашиста, но вряд ли мне это зачтется как подвиг.

К у з ь м и н. Если человек жизнью рискует для доброго дела, то это подвиг.

В и к а (заслышав в коридоре голоса) . Идут. (Встает, поправляет постель.)

Входят М и х а и л Ф е д о р о в и ч и П е л ь т ц е р, у которого из-под халата видна немецкая форма.

П е л ь т ц е р (глядит в бумажку) . Кузьмин Александр Ильич — который?

В и к а. Вот этот. (Показывает на Шуляка.)

Михаил Федорович пожимает плечами.

П е л ь т ц е р. Я хотел бы с ним поговорить.

В и к а. К сожалению, это невозможно, господин капитан. Он без сознания.

П е л ь т ц е р (приоткрывает одеяло, заглядывает больному в лицо) . Как он к вам попал?

В и к а. На улице подобрали… тяжелораненого.

П е л ь т ц е р (Михаилу Федоровичу) . Это правда?

М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Это было так.

П е л ь т ц е р. Когда заговорит, сообщите мне.

В и к а. Вряд ли он заговорит когда-нибудь.

М и х а и л Ф е д о р о в и ч (подойдя к больному, щупает пульс) . До вечера едва ли дотянет.

П е л ь т ц е р. В тот день, когда вы его приняли, недалеко от города был сбит советский самолет. Два летчика выбросились с парашютами. Весьма возможно, что этот один из них. Вы его… как это по-русски… при… приласкали? (Вике.) Именно вы.

В и к а (игриво) . Что за удовольствие ласкать мертвеца?

П е л ь т ц е р. А кого бы вы приласкали?

В и к а. Во всяком случае, не покойника.

П е л ь т ц е р. А вообще вы это можете?

В и к а. Если кто этого заслуживает…

П е л ь т ц е р. А я мог бы заслужить?

В и к а. Попробуйте.

Удивленный таким поведением Вики, Михаил Федорович укоризненно качает головой.

П е л ь т ц е р. Как вас зовут?

В и к а. Виктория.

П е л ь т ц е р. Виктория. Победа, значит. Такую победу приятно одержать.

В и к а. Она не так легко дается.

П е л ь т ц е р. Скажите, милая победа, вы сегодня не составите мне компанию на танцы?

В и к а. А больные (кивает в сторону Шуляка) пусть помирают?

М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Сегодня никак нельзя.

П е л ь т ц е р (Вике) . А когда-нибудь?

В и к а. Когда-нибудь — посмотрим.

П е л ь т ц е р. Буду надеяться. (Михаилу Федоровичу.) А относительно больного предупреждаю: вы за него головой отвечаете.

М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Он в вашем распоряжении, господин капитан. Делайте с ним что хотите.

П е л ь т ц е р. Спасибо. Мертвый он мне не нужен.

М и х а и л Ф е д о р о в и ч. К сожалению, мы не в силах вернуть ему жизнь.

П е л ь т ц е р (смотрит в бумажку) . А ваша фамилия?

К у з ь м и н. Шуляк, господин капитан.

П е л ь т ц е р. В полиции служите?

К у з ь м и н. В полиции.

П е л ь т ц е р. Как же это вас подстрелили?

К у з ь м и н. Ночью, во время операции.

П е л ь т ц е р. И как здоровье?

К у з ь м и н. Хорошо, господин капитан. Рана, можно сказать, зажила.

В и к а. Мы его выписывать собираемся.

П е л ь т ц е р. А партизан вы теперь не будете бояться?

К у з ь м и н. О! Мне бы только добраться до них!

П е л ь т ц е р (одобрительно кивает головой) . Я доложу о вас кому следует.

П е л ь т ц е р направляется к выходу, в дверях поворачивается, галантно кланяется Вике и выходит. За ним М и х а и л Ф е д о р о в и ч.

В и к а (с облегчением) . Фу!

К у з ь м и н. Ну и ну!

В и к а. А про летчика они не забыли. Имейте в виду.

К у з ь м и н. Неужели вы в самом деле пойдете с ним на танцы?

В и к а. Еще чего не хватало.

К у з ь м и н. Вы так заигрывали.

В и к а. Горе плачет, горе скачет, горе песенки поет.

М и х а и л Ф е д о р о в и ч (входит взволнованный) . Виктория Андреевна! Как же вы решились?

В и к а. А что ж было делать, Михаил Федорович?

М и х а и л Ф е д о р о в и ч. А если бы я не подтвердил вашей лжи?

В и к а. Вы бы погубили человека.

К у з ь м и н. И не одного.

М и х а и л Ф е д о р о в и ч. Почему же вы решили, что я буду рисковать жизнью?

В и к а. Потому, что я вас знаю.

М и х а и л Ф е д о р о в и ч (с раздражением) . Ни черта вы не знаете. И я прошу без моего ведома жизнью моей не распоряжаться.