Алексей Симуков - Воробьевы горы

Аркаша, Володя, Борис, Колька быстро взваливают мешки на тележку.

Л е в а. Вы выкопали нашу картошку? (Володе.) Добрый джинн Гоголь-Моголь, кто внушил тебе столь счастливую мысль?

В о л о д я. Мой старый одногорбый верблюд!

Общий смех.

Б о р и с. Ребята… Ну совершенно пятилетние ребята… Все бы хохотать, ходить на голове.

В а л я. А разве это так плохо, Боря?

Б о р и с. Нет, отчего… Только все-таки есть вещи на свете, которые не стоило бы вышучивать. Впрочем, это мое личное мнение, я его никому не навязываю.

В о л о д я. Что ты имеешь в виду?

Б о р и с. Об этом как-то неловко говорить вслух, Володя. Это надо чувствовать.

В о л о д я. Наверно, я толстокожий. Объясни, Боря, о чем ты?

Б о р и с. За время войны мы с вами не раз помогали семьям фронтовиков, старикам, сиротам, оставшимся без родителей, как сейчас помогли Леве с Колькой. Не так ли?..

К о л ь к а (перебивая) . Какое странное слово — сироты?

Б о р и с. Ну, в общем всем пострадавшим от войны. И я хочу сказать, что эта наша работа, товарищи, не повод для шуток и острот. Это не игра, а наша самая святая обязанность. Понятно?

Л е в а. Так, значит, вы по обязанности?

Б о р и с. Зачем упрощаешь? Мы все очень сочувствуем твоему трудному положению…

Л е в а. А я разве жаловался?

Б о р и с. Да нет, мы сами видим, как вам плохо одним, без родителей.

Л е в а. Да ты и в самом деле нас какими-то казанскими сиротами изображаешь.

Б о р и с. Да не изображаю я… (Всем.) Вот видите, я знал, на словах получается все очень грубо. (Леве.) Не понимаю, почему ты обижаешься. Если твой отец геройски погиб на фронте…

Л е в а. Завидуешь, что ли?

Б о р и с. У тебя сегодня скверное настроение, а я хочу сказать одно: мы, все твои товарищи, в любую минуту готовы тебе помочь, Лева, во всем! Рассчитывай на нас. Правда, ребята?

В о л о д я. Правильно.

Л е в а. Ну, спасибо. А все-таки зря вы за меня картошку выкопали.

В о л о д я. Зря?

Л е в а. Да! Почем ты знаешь, — может быть, я шел сюда и мечтал, как буду копать эту самую картошку. Может быть, вы меня лучшего удовольствия лишили?

К о л ь к а. Шутит! Шутит, ребята, — еще вчера охал, что надо копать…

Л е в а. Я? Шучу?!

К о л ь к а. Тогда верно — не шутит!

В о л о д я. Чудак ты, чудак. Борис неудачно выразился… Просто мы хотели освободить тебя от лишней работы…

Л е в а. Думали, слабенький? Не выдержу? Надорвусь? А ну, выходи, посмотрим, кто кого сильней? (Засучивает рукава.)

В о л о д я. Это вместо спасибо?

Л е в а. За меня работать я никого не просил. Вы бы лучше дяде Власу в школе помогли, он бы за вас свечку поставил. А я ничего, сам любого переработаю.

К о л ь к а. Правильно! А что худой, это ничего. Главное, жилистый!

Л и з а. Ну, пошел хвастаться.

Л е в а. Я хвастаюсь? А ну, строньте кто-нибудь эту тележку с места, один.

В о л о д я. Брось, Левка, подзадоривать. Тут и втроем как раз…

Л е в а. Втроем? Глядите! (Впрягается в тележку, пытается сдвинуть с места, дергает — не удается.)

К о л ь к а. Лева, я подпихну! (Пытается помочь.)

Б о р и с. Помочь?

Л е в а. Не смей! (Силится сдвинуть тележку.)

В а л я. Что он делает, сумасшедший! Он же надорвется! Мальчики! Да помогите же ему!

Борис, Аркашка и Володя бросаются на помощь.

Л е в а. Назад! Или, честное слово, всю картошку на землю высыплю!

Юноши растерянно останавливаются. Леве наконец удается сдвинуть тележку с места. Согнувшись почти до земли, он тянет ее.

Видали? Километр протащу — хоть бы что!

Незаметно для него сзади тележку все-таки подталкивает Колька. Сопровождаемые пронзительным скрипением колес, они скрываются.

Пауза.

В а л я. Как нехорошо все получилось…

М и л а. Ужасно! И все началось с Бориных слов.

Б о р и с. С моих слов? Что я сказал такого ужасного? По-моему, все правильно.

В а л я. Вот я и сама думаю: ты очень хорошо говорил, Боря… Почему же так вышло?

В о л о д я. Может, слово нехорошее — сироты?

Б о р и с. Ну, тут уж я ни при чем…

А р к а ш а. Как они вдвоем эту тележку дотянут?

Входит В и к т о р Р о м е й к о.

В о л о д я. Витька! Наконец-то! А тут уж без тебя…

В и к т о р. Простите, ребята. Задержался в школе. (Оглядывается.) А где Лева?

В о л о д я. Нехорошее дело получилось, Виктор.

В и к т о р. Знаю. И ничего не скажешь: мы виноваты!

В о л о д я. Мы?

Б о р и с. В чем?

В и к т о р. Разъехались по дачам, в деревню, на экскурсии, а про Леву даже никто и не вспомнил, и первый я! А еще комсомольцы называемся!

Б о р и с. Подожди… Ты о чем это?

В и к т о р. Да о том же! Мы летом наслаждались, а Левке работать пришлось вместо отдыха. Вот и не справился, не вытянул.

В а л я. Я же говорила, что он надорвется!

В о л о д я. Но ведь он сам хотел тащить свою тележку, Витя…

В и к т о р. Какую тележку? Я про переэкзаменовку говорю!

В а л я. Переэкзаменовку?

В о л о д я. Ох, да… Ведь у него было две — по географии и основам дарвинизма.

В и к т о р. Вот по основам он и срезался… сегодня утром.

А р к а ш а. Но ведь это… это…

В и к т о р. Да. На второй год. Первого будет комитет… (Уходит.)

Пауза.

В о л о д я. Вот так история…

Б о р и с. Вот почему Лева так отвечал на ваши шутки… И он прав.

В о л о д я. Но ведь мы не знали…

Б о р и с. Надо чувствовать. Вам показалось, что я неправильно поступил, назвав Леву сиротой, но факт остается фактом. Кто поможет ему в теперешнем положении? Кто похлопочет за него?

А р к а ш а. А что хлопотать? Дело конченое — остался.

Б о р и с. Рано унывать. Выход еще есть — повторная переэкзаменовка в первом полугодии…

В а л я. Не знаю, как у вас, — у нас это не разрешается.

Б о р и с. А кто говорит, что это легко? Но надо добиться. Предлагаю от лица класса заменить в этом вопросе родителей Левы и ходатайствовать перед нашим новым директором о разрешении на вторичную переэкзаменовку.

М и л а. Вот хорошо было бы!

В а л я. Ты всегда найдешь выход, Боря!

В о л о д я. Чу́дно, Борис! Переговоры беру на себя!

Б о р и с. Кто пойдет к директору, мы обсудим. Неизвестно еще, как к нему подойти!

В о л о д я. Пустяки! Я возьму его на обаяние.

Л и з а. А справится Лева? Все-таки десятый класс… Текущие предметы, да еще «хвост» остался…

Б о р и с. Дальнейшее зависит уже только от него. Мы здесь не властны.

В о л о д я. Почему? Ребята, мысль! Давайте возьмем на этот год Леву под свою опеку. Сыном полка. А?

М и л а. Сыном полка? Чу́дно!

А р к а ш а. Правильно, Володя! Надо помочь!

В а л я. А согласится он? Из-за картошки видали, что было?

В о л о д я. Ерунда! Просто понервничал, потому что срезался. Тебе, как пятерочнице, этого не понять. Как, товарищи? Принимаем решение — помочь Леве получить аттестат зрелости в этом году?