Цезарь Солодарь - Тем, кто хочет знать

Ю з е ф (обрадован) . Так то и есть, прошу пана.

Д е д у н о в. Видать, еще продержат Травку в госпитале.

Г о л о с Д а л и е в а. Федот Иванович! Лавренко!

Д а л и е в появляется.

Разрешите, товарищ майор?

Р а т о я н. Продолжайте, Далиев. Срочно?

Д а л и е в. Сверх, товарищ майор! Из корпуса кто-то приехал (Дедунову.) Нас требуют. И тебя, Юзеф!

Ю з е ф. Корпус — то добже. Прошу пана, ночью пойдем?

Д а л и е в. Уважаемый Юзеф, у нас, в Узбекистане, говорят: сказал слово другу, а мою тайну узнал враг.

Ю з е ф. У нас, в Польше, почти так же мовлять, прошу пана.

Д е д у н о в (собрался) . Эх, не успели мы пограничный столб закончить.

Д а л и е в. Закончат. Напишут красным «СССР». И поставят. Нам весла делать нужно. Я такой челночок обнаружил! Легкий, как шаль из кисеи!

Р а т о я н. Ну идите. (Юзефу.) Счастья вам на родине.

Ю з е ф. Счастье — то бардзо добже, пан майор.

Дедунов, Далиев, Лавренко и Юзеф уходят. Помахав им вслед рукой, Ратоян направляется в другую сторону. Навстречу ему — похудевшая Н и н а. В руке вещмешок.

Р а т о я н. Нина…

Н и н а. Вы?.. (Обнимает его.)

Ратоян ее целует.

Ой, товарищ майор!

Р а т о я н. Так быстро выписали?

Н и н а (смутилась) . И вовсе не быстро.

Р а т о я н (подозрительно) . Документ из госпиталя?

Н и н а (опустив глаза) . Пришлют. Хотите хлеб с вареньем?

Р а т о я н. Удрала?

Н и н а. Белая черешня. Хотите?

Р а т о я н. Вернем в госпиталь.

Н и н а. Завтра бы выписали, ей-богу!

Р а т о я н. Зачем же удрала?

Н и н а. В чужую часть могли направить.

Р а т о я н. Могли.

Н и н а. Видите. (Достает бутерброды.) В госпитале мировой харч, а все равно осточертело.

Р а т о я н (ест, ворчливо) . Ох, достойная ученица Лозового!

Н и н а (вспыхнула) . При чем тут Лозовой?

Р а т о я н. Тоже удрал из госпиталя. «По самодиагнозу» — так мне в письме написал, нарушитель! А еще Герой Советского Союза!

Н и н а (обреченно) . Герой Советского Союза…

Р а т о я н. Это еще он за Сталинград. Тогда, помнишь, Солодухин именно в Сталинград увез несколько человек. И Напорко. Ты ведь Напорко знаешь?

Нина поглощена своими мыслями и не отвечает.

Он тебе не очень по душе?..

Н и н а (безучастно) . А кому он по душе? Сухарь.

Р а т о я н. В первые же дни войны сухарь грудью прикрыл Солодухина. Полтора месяца в госпитале провалялся. Не знала? А он не трезвонит.

Н и н а (постепенно овладевает собой) . Все равно, он… он с недостатками.

Р а т о я н. Ниночка, храбрец даже с недостатками — храбрец, а трус есть трус, даже если это его единственный недостаток.

Н и н а (собралась с силами, подчеркнуто безразлично) . Кстати, а где сейчас Лозовой?

Р а т о я н. Больше писем не было. А возможно, письмо меня догоняет — уж больно быстро наступаем, Нина.

Н и н а (словно про себя) . Герой Советского Союза…

Ратоян пристально смотрит на нее. Прибегает К о р е ш к о в.

К о р е ш к о в. Товарищ майор, вас… (Остолбенел.) Травка! (Спохватился, Ратояну.) Передано из полка: вам немедля связаться с КП. Кто-то приехал.

Р а т о я н (Нине) . Не прощаюсь. (Быстро уходит.)

К о р е ш к о в. Нина!.. Не рада мне, что ли? Или поскучнела в госпитале.

Н и н а. Степан Петрович! Милый… (Подает ему руку.)

К о р е ш к о в. Меня и поцеловать не грех — ты с моей младшенькой, сама знаешь, погодки. (Целует Нину.) А теперь, Травка, докладываю: книжку писателя Тютчева сберег. Буржуазного происхождения, а правильно сочинял. (С чувством.) «Так пусть же бешеным напором теснят вас немцы и прижмут к ее бойницам и затворам, — посмотрим, что они возьмут!» (Показывает кукиш воображаемому немцу.) Вот что возьмут! (Спохватился, убегает.)

Н и н а (о своем) . Герой Советского Союза… (Задумалась. Вынимает из кармана гимнастерки фотокарточку. Всматривается.)

Приходит М а к с и м о в.

М а к с и м о в. Нина!

Н и н а. Здравствуйте.

М а к с и м о в. Ратоян сказал, вас выписали…

Н и н а. Спасибо за Тютчева.

М а к с и м о в (увидев фото в ее руке) . Лозовой?.. Моя работа.

Н и н а. Возьмите. (Протягивает карточку.) Хранить надо карточки только самых близких… (Отвернулась.)

М а к с и м о в (после паузы) . Я вам прочитаю письмо девушки. Если когда-нибудь сумею написать пьесу… обо всем, что мы с вами видели… и еще увидим… я включу в пьесу это письмо… Слушайте.

Н и н а. Я не вижу письма.

М а к с и м о в. Запомнил. Всю жизнь буду помнить… «Хороший мой, сегодня тоже нет от тебя письма. Пятьдесят третий день. А может быть, наша почта уже не работает. Снаряды все слышней. Правда, нас уже не бомбят — наш городок для них незначительный объект. Знаешь, я не эвакуировалась. Если в такие дни я, твоя невеста, не могу быть рядом с тобой, самым дорогим мне человеком, то помогу твоим родителям, разделю их судьбу. Славные они у тебя, и мне с каждым днем понятней, отчего ты такой, каким я тебя знаю… Это письмо дойдет до тебя, должно дойти! Ты не можешь не знать, кем ты для меня стал. После встречи с тобой я становилась лучше с каждым днем, поверь, чище душой… Боюсь только одного: во всех оккупированных городах немцы берут на специальный учет девушек и подростков, а потом угоняют в Германию. Если так случится со мной, я не выживу. Любимый мой… Ты для меня больше чем любимый, ты мой друг. Друг! Если я погибну, женись, обязательно женись. Это большой грех, чтобы у такого человека, как ты, не было детей. Прибавь к характеру жены свой, и она будет чудесным человеком. Только прошу тебя, не женись на девушке, которую тоже зовут Оксаной. И еще: никогда, слышишь, никогда не ходи с ней на Шестую симфонию Чайковского. Это только мое. И пусть останется моим. На Шестой, помнишь, в Харькове, весной я поняла, что без тебя моя жизнь потеряет всякий смысл…» (Пауза.) И больше писем Лозовой не получал.

Н и н а (тихо) . Лозовой?

М а к с и м о в. Помните, мы из батальона уехали вместе. Ночью шофер менял скат. В лесу темень. И при синем свете фар Лозовой прочитал мне письмо Оксаны. Наутро я записал его… Да, он и фото ее показал. Он сам снимал. На берегу Десны. (Словно впервые разглядев Нину.) А вы… похожи на Оксану!.. Отдаленно, но похожи… Ну как, вернете мне фото Лозового?

Нина, услышав чьи-то голоса, уходит. Появляются С о л о д у х и н, сменивший его на посту комдива генерал-майор Т а ш и л о в, Р а т о я н и Н а п о р к о.

Т а ш и л о в (с картой в руках докладывает Солодухину) . Если разведка подтвердит, прошу разрешить мне форсировать Буг левее километра на полтора.

С о л о д у х и н. Даже на два. И сомкнетесь с Первой армией Войска Польского. А вашим соседям справа я сейчас тоже дам запасной вариант форсирования. Я от вас прямо к ним.