Цезарь Солодарь - Тем, кто хочет знать

Д е д у н о в (читает) . «Просим принять нас в ряды ВКП(б). Разрешите нам считать себя в этом бою коммунистами»… От чистого сердца даю рекомендацию! (Быстро пишет.)

Д а л и е в (горячо) . И я даю!.. (Грустно.) Не имею еще права. (Считает на пальцах, радостно.) Имею! Уже почти месяц имею право!.. Здесь писать, Федот Иванович?.. (Пишет.)

Д е д у н о в (громко) . Ерикеев, передай по цепи! Ваше заявление и наши рекомендации перешлю в парт-комиссию! А вы, как подобает коммунистам…

Голос Дедунова заглушают залпы гитлеровцев. Гвардейцы отстреливаются.

1-й г о л о с. Получай, фашист, от коммунистов!

2-й г о л о с. Ось тоби, фриц, и капут и блиц!

Атака гитлеровцев отбита. Снова затишье.

Д а л и е в. Есть суждение, Федот Иванович. Присвоить нашей роте очень гордое наименование «Гвардейская дружба народов». Проанализируйте! Освобождаем белорусскую землю. Комбат осетин. Погибший комроты — русский. Вы и Корешков тоже. Лавренко — украинец. Гамрекели — грузин. Ерикеев — татарин. Сабитов — казах…

Д е д у н о в. Косач — цыган. Полная дружба народов!

Грохот разорвавшегося неподалеку снаряда. Гвардейцы отстреливаются. Перестрелка утихает, и слышно, как перекатываются по цепи голоса бойцов.

Г о л о с а б о й ц о в. Дружба народов!.. Гвардейская дружба!

Возвращается Л а в р е н к о. Подает Далиеву клочок бумаги.

Д а л и е в (посмотрев бумагу, сокрушенно) . И все? Каждый патрон дороже, чем… чем глоток воды в Кызылкумской пустыне!

Д е д у н о в. Комбат наверняка послал нам боеприпасы.

Д а л и е в. Что могло с ездовым случиться?

Д е д у н о в. Не застряла ли повозка в топи…

Подползает К о р е ш к о в.

К о р е ш к о в. Травка молчит. Пробит провод. Разрешите, товарищ старший сержант, пойти. Найду и восстановлю.

Л а в р е н к о. Под таким огнем? Цэ ж невозможно!

Д е д у н о в. Невозможное сейчас только на долю убитых осталось, а мы с тобой живые.

К о р е ш к о в. Разрешите выполнять?

Д а л и е в. И скорее! Пока немцы и болото не перерезали. (Обнимает Корешкова.)

Корешков отползает.

Да, Лавренко, нашей высотки нет на карте даже у командующего армией, не то что у товарища Рокоссовского. И если мы высотку оставим, в Кремль про нас, не бойся, не доложат.

Д е д у н о в. А ежели выстоим здесь, да еще передадим на КП наши разведданные, наверняка доложат.

Д а л и е в. Конечно. Как же ты считаешь, уважаемый Гнат, с нашей стороны морально будет этично оставить высотку?

Д е д у н о в. Нам на государственную границу выходить.

Д а л и е в. Ядовитые змеи чувствуют, что приближается им капут. Даже союзники наконец второй фронт открыли. И если в такой момент ты, Гнат, и я здесь не выдержим, фашисты поднимут сабантуй аж до самого Гитлера!

Д е д у н о в. Капитан Лозовой не поверил бы, что не выдержали.

Д а л и е в. Очень правильно! Только не капитан. Если я уже старший сержант, значит, Лозовой минимум-максимум майор.

Слышится усиленный мегафоном голос фашиста: «Группен советьски красныйармейц! Слюшайт наш пропозиций! Вы отрезан. Вас не спасайт целий корпус. Мы вас раньше убивайт абер загоняйт ин болот. Скажит ваш командир, что нада капитулирн и вешайт вайсе фляг. Ми разрешайт вам мислить всиво пъять минутен. Расстреливайт ваш коммунистен и сдавайтся. Скажит ваш командир, пусть не задерживайт капитулирн!»

Слышали, уважаемые гвардейцы? Что же вы скажете своему командиру?

Д е д у н о в. И парторгу!

Г о л о с а. Скажем: все мы коммунисты!

— Поговорим с гитлеровцами по-гвардейски!

— Москву им напомним!

Г о л о с К о р е ш к о в а (перекрывает другие голоса) . Боеприпасы привезли!.. Лавренко, ко мне!

Лавренко бежит навстречу.

Д а л и е в (восторженно) . Орден такому ездовому!

Д е д у н о в (громко) . Передать по цепи! Боеприпасы есть!

Слышатся радостные возгласы гвардейцев. К о р е ш к о в и Л а в р е н к о приносят раненую Н и н у.

Д а л и е в. Травка! (Бросается к ней.)

Д е д у н о в. Дышит?

К о р е ш к о в. Чуть не увязла в топи!

Н и н а (очнулась) . Ездовой еле добрался в батальон… Кровью истек… Связи нет… И я… Лошадь ранили… (В бреду.) Алексей… Алеша…

Д е д у н о в. Алексей? Брат, верно?

Д а л и е в. Пусть Ерикеев перевяжет. И укол. Скорей!

К о р е ш к о в (отдает ему полевую сумку) . Травкина сумка. Сохрани.

Корешков и Лавренко уносят Нину. Далиев вынимает из сумки маленький томик.

Д а л и е в. Эф И Тютчев. (Раскрывает наугад.) «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить: у ней особенная стать — в Россию можно только верить».

Д е д у н о в. Верить.

Н е м е ц к и й г о л о с (усиленный мегафоном) . Пъять минут кончайт! Какой есть ваш отвъет?

Д а л и е в. Есть наш ответ! Мы верим в Россию! Верим! (Поднявшись во весь рост.) Гвардейцы! Отплатим за кровь нашей Травки! Рота гвардейской дружбы народов! По гитлеровской нечисти всеми огневыми средствами — огонь!

Симфония победного боя.

Конец июля 1944 года. Войска 1-го Белорусского фронта вышли к Западному Бугу — государственной границе с Польшей. Лощина близ реки. Д е д у н о в и Л а в р е н к о столярничают — мастерят пограничный столб. Им помогает Ю з е ф, молодой солдат из Войска Польского.

Л а в р е н к о (напевает) . «Повий, витер, на Вкраину, дэ покынув я дивчину…»

Ю з е ф. Бардзо невесела песня.

Л а в р е н к о. Федот Иванович, я цю писню пид Можайском заспивав. И у комбата Лозового слезы… Мабудь, показалось?..

Д е д у н о в. А еще скажи, Юзеф, как по-польски «дочка»?

Ю з е ф. Цурка, прошу пана.

Л а в р е н к о. Цурка. Красиво, правда, Федот Иванович?

Д е д у н о в. Мою цурку Иришкой звать, Ириной.

Ю з е ф. Пани Ирэна… И мне бы цурку. (Вздохнул.) Не угнали ли фашисты мою… невесту…

Д е д у н о в. Любимую… Как оно по-польски — любовь?

Приходит Р а т о я н, майор.

Р а т о я н. Здравствуйте, товарищи. (Жестом показывает: не надо рапортовать!)

Д е д у н о в. Здравия желаю, товарищ майор!

Ю з е ф. Щиро витам, пан майор!

Р а т о я н. Тянет меня в ваш батальон.

Д е д у н о в. И ваш он. Самое тяжкое вместе прошли.

Р а т о я н. Думаете, самое тяжкое, Федот Иванович?

Д е д у н о в. На нашей земле фрицем не пахнет — легче воюется. Там, за Бугом, Польша, ее освобождать надо. (Кивает на Юзефа.) Вместе в разведку поплывем.

Р а т о я н. Нашли, вижу, общий язык.

Л а в р е н к о. Юзеф — хлопец мировой!

Д е д у н о в. Только панами нас величает. И я у него пан, и моя Иришка пани.

Р а т о я н (смеется) . Пан — не в смысле барин. Вежливость. Мне когда-то Нина объясняла: заменяет русское «вы».