Лев Шейнин - Пьесы

М о р х а у з. О, господин декан! Чрезвычайно рад вас видеть!.. Вы тоже работаете?

С е р е б р я к о в. Весь факультет.

Они здороваются. Вбегает А ш о т.

А ш о т (Тане) . Таня, займи их чем-нибудь, пока я заправлю кашу тушенкой.

Т а н я. Мадам Клара, пойдемте купаться.

К л а р а. О нет, нет…

М и т ч е л. Пойдем, ма… Ты посидишь на берегу…

К л а р а. О нет, нет… Ра-ди-ку-лит…

Т а н я. Алексей, идем…

Т а н я убегает. За ней — М и т ч е л. Немного подумав, А л е к с е й извиняется перед Кларой и тоже уходит.

М о р х а у з. Я давно хотел поблагодарить вас, профессор. Я очень доволен успехами сына.

С е р е б р я к о в. Да, мы тоже им довольны. Он старательно учится.

К л а р а. Митчел очень повзрослел…

М о р х а у з. Он очень хорошо развивается… Недавно он прочел мне стихи вашего Бунина, я их раньше не знал…

Да, Бунин прав… «Счастье только знающим дано…». Мне нравится в вашей молодежи это безудержное стремление к познанию… И я рад, что Митчел живет и учится вместе с вашими студентами…

С е р е б р я к о в. Приятно это слышать, мистер Морхауз.

М о р х а у з. Ваш великий Толстой говорил, что искусство — лучшее средство для объединения народов.

Входит т е т я Д а ш а, за ней — М а й к а с ложками.

Т е т я Д а ш а. Ну, будем обедать, господа. Прошу вас, мойте руки…

К л а р а. О нет-нет… (Показывая на мужа.) Он… уже… кушаль…

Т е т я Д а ш а. Нет уж, господа. Обидите! Еда, правда, не бог весть какая… А все же… Чем богаты, тем и рады!..

М о р х а у з. Пойдем, Клара, мыть руки…

Т е т я Д а ш а. Сергей Кузьмич, вы проводите… Там полотенчико чистое я повесила.

К л а р а, М о р х а у з и С е р е б р я к о в уходят.

(Майке.) Плохо сегодня работаешь. Всю ночь с Ашотом соловьев слушала, а надо было выспаться как следует.

М а й к а. Мы не соловьев слушали, тетя Даша, а готовились к экзаменам. Трудный предмет…

Т е т я Д а ш а. Я еще с утра заметила, что трудный предмет: у Ашота на всей щеке губная помада… А вот что я тебе, Майка, скажу: непорядок! И сама на экзамене завалишься и Ашота подведешь.

М а й к а. Ну что вы, тетя Даша!

Т е т я Д а ш а. Ты, милая, не нукай, а слушай, что я говорю. По должности своей я за вами смотреть не обязана — нету такой инструкции. А по жизни, дуреха, я тебе тут за мать прихожусь. Можешь ты в это вникнуть курячьей своей головой?

М а й к а. Ой, тетя Даша.

Т е т я Д а ш а. Пойду, может, у инженерши молока достану… (Уходит.)

Вбегает А ш о т.

А ш о т. Хусаин, в связи с международным положением разрешаю открыть еще одну банку из энзе.

Х у с а и н. Ты под давлением общественного мнения меняешься на глазах. Я тебя не узнаю!

А ш о т. Выполняй! Тащи скатерть, будем делать круглый стол.

Хусаин говорит по-казахски.

Что? Что? (Говорит по-армянски.)

Х у с а и н. Что ты сказал? Я ничего не понял!

В е р а, А ш о т и Х у с а и н убегают.

М а й к а. Только две вилки.

Голос Ашота: «Ничего острого за круглым столом не нужно. Только деревянные ложки». Входит А ш о т с деревянными ложками.

А ш о т (поет) .

М а й к а. Плохо работаешь сегодня, Ашот.

А ш о т. Кто? Я?

М а й к а. Надо было выспаться как следует, а ты всю ночь соловьев слушал, даже умыться забыл. Вся щека в губной помаде. (Вытирает ему щеку платком.)

А ш о т. Ну, Майечка.

Майка целует Ашота в щеку. Входит Х у с а и н со скатертью и накрывает их ею.

Каша пригорела!

Х у с а и н. Каша!

Х у с а и н и А ш о т убегают. Возвращаются К л а р а, М о р х а у з и С е р е б р я к о в.

М о р х а у з. Господин декан, как называется этот колхоз?

С е р е б р я к о в. «Большевик».

М о р х а у з. Не удивлюсь, если в следующий раз я окажусь гостем колхоза «Смерть капитализму»…

Музыка — галоп.

Х у с а и н везет тачку с А ш о т о м, который держит в руках котелок с кашей. За ними бежит В е р а, далее — вернувшиеся с купания М и т ч е л, Т а н я, А л е к с е й.

Т е т я Д а ш а (входя) . Прошу к столу!

М о р х а у з. Благодарю.

Т а н я. Пожалуйста, садитесь…

Все располагаются вокруг скатерти, разостланной на траве. Майка раскладывает кашу в миски. Ашот и Хусаин раздают их.

М о р х а у з. Мне, господа, Митчел рассказал о вашем отношении к буржуазной демократии…

А л е к с е й. Был такой разговор…

М о р х а у з. Я хотел бы его продолжить.

А л е к с е й. Пожалуйста.

М о р х а у з. И позвольте мне быть вполне откровенным…

С е р е б р я к о в. Просим, мистер Морхауз…

М о р х а у з. Мне многое нравится в коммунистах. Это толковые люди, которые знают, чего хотят. Они умеют вести за собой массы, упорны, организованны… Они верны своим идеям и умеют за них постоять. Но количество переходит в качество, господа, как утверждает диалектика. И мне не нравится в коммунистах нетерпимость, нежелание считаться с другими мнениями. У вас всегда грубая схема: ангелы или черти, друзья или враги… Лично я не верю ни в ангелов, ни в чертей. С точки зрения коммунистов, я, конечно, не ангел. Но я и не ваш враг.

А л е к с е й. В это мы готовы поверить.

М о р х а у з. Так вот, я вовсе не считаю, что всегда правы мы. Но не всегда прав и Советский Союз. Я в этом убежден!..

С е р е б р я к о в. Говорить на эти темы в общей форме трудно. Но я вполне допускаю, что и у нас иногда были ошибки.

А л е к с е й. И партия никогда не стеснялась признавать свои ошибки.

С е р е б р я к о в. Более того, никогда еще в истории ни одна партия так смело и откровенно не говорила о своих ошибках и так решительно не исправляла их…

М о р х а у з. Гм, да… Возможно… Но в конце концов это ваше частное русское дело… Я лично сторонник нашей демократии…

Х у с а и н. Буржуазной?

М о р х а у з. Да, буржуазной.

А ш о т. Это тоже ваше частное дело, и если вам так нравится…

Х у с а и н. Ему, понимаешь, нравится… А рабочему классу?

А л е к с е й. Это дело их рабочего класса.

С е р е б р я к о в. Правильно, Алеша.

М о р х а у з. Нет, мы не убедим друг друга!.. Но повторяю: я не позволю, чтобы мой сын разочаровался в нашей демократии, не позволю!..

А л е к с е й. Ваш сын уже студент. И формула «не позволю» звучит не так уж демократично.

Х у с а и н. Да, неудобно, мал-мал уже стал большой, понимаешь…

М о р х а у з (багровея) . Вы хотите сделать из Митчела коммуниста?..

М и т ч е л. Папа!

А л е к с е й. Еще одно заблуждение. Коммунистом человек становится сам. Но спешу вас успокоить: Митчел не коммунист. Более того: если бы он даже захотел вступить в партию, мы бы голосовали против него.