Лев Шейнин - Пьесы

Л а р ц е в. Вот мне и не нравится, что их более чем достаточно.

Р о м и н. Это же нонсенс!.. И лишний нюанс для характеристики вашей позиции.

М а л и н и н. Вот что, малый, поди-ка ты со своими нонсенсами да нюансами знаешь куда!.. Не подпишу! И точка!.. Шагай!..

Р о м и н. Но вы же мой начальник. Объясните по крайней мере, мотивируйте… Это же принципиальный вопрос, политическое дело! Почему, когда улик более чем достаточно, это плохо?

Л а р ц е в. Потому что они дают больше повода сомневаться, чем недостаточные улики. Да поймите же в конце концов, поймите! Может быть только одно из двух: либо Леонтьев действительно изменил родине, либо история с этой потерянной книжкой и все ваши улики — провокация, волчья яма, коварный и подлейший ход в большой и опасной игре. Игра без правил…

Р о м и н. В какой игре? Кому и зачем нужен полковник Леонтьев?

Л а р ц е в. Да ведь он же брат конструктора Леонтьева, за которым американцы охотятся! Поймите!..

Р о м и н. Именно поэтому они и решили завербовать этого брата.

Л а р ц е в. Не исключено. Но я хочу проверить.

Р о м и н. Проверить? Каким путем?

Л а р ц е в. Вот этого я вам пока не скажу.

Р о м и н. Вам просто нечего сказать, нечего! И я это так не оставлю!

Л а р ц е в. Это что, угроза?

Р о м и н. Понимайте, как хотите!

Л а р ц е в. Так вот, теперь я вам скажу, Ромин: Анна Вельмут работала на американскую разведку, получая за это доллары и сигареты «Честерфилд». Так?

Р о м и н. Да, так.

Л а р ц е в. А вот вы и такие, как вы, иногда работаете на наших врагов, не получая за это ни долларов, ни сигарет…

Свет гаснет. Небольшая пауза, после которой снова идет занавес. Тот же кабинет Малинина. Поздняя ночь. Горит настольная лампа. Л а р ц е в и М а л и н и н сидят за столом, на котором — стаканы и электрический чайник.

М а л и н и н. Да, риск большой, Григорий. Что ни говори, вещественное доказательство!

Л а р ц е в. Сфотографируем. Уж проверка так проверка.

М а л и н и н. Седьмой час сидим и так и эдак примеряем, а ведь чего проще: взять да сделать, как ты предлагаешь…

Л а р ц е в. Все Ромина побаиваешься?

М а л и н и н. А если он в Центр накапает? Если уже не накапал, сукин сын! Ох и влетит же нам, если твой план не удастся, костей не соберем! А если до пенсне дойдет, поминай как звали! (Наливая в стаканы.) Давай по старой привычке чайку попьем… Как двадцать лет назад…

Л а р ц е в. Да, трудные были времена…

М а л и н и н. А теперь легче, что ли? Я вот все думаю: почему Ромину легче, чем нам? И кто такие эти ромины?

Л а р ц е в. У тебя полегче вопроса не нашлось?

М а л и н и н. Вот-вот… Сидят два чекиста, члены одной партии, старые друзья… Так?

Л а р ц е в. Пока так.

М а л и н и н. И вот один задает другому вопрос, который их обоих мучает. А другой отвечает: задай мне вопрос полегче. Так?

Л а р ц е в. Так, все так…

М а л и н и н. А ведь оба не трусы, не шкурники, вместе большую жизнь прошли, не раз жизнью рисковали, друг друга от смерти спасали… Что же с нами случилось, Григорий, что?!. Или боишься ответить?

Л а р ц е в. Нет, я не боюсь, Максим. И то, что ты требуешь ответа на этот вопрос, меня радует, а не пугает. Кто такие ромины, спрашиваешь? Ты знаешь, что такое гангрена, Максим?

М а л и н и н. Как не знать — опасная штука!

Л а р ц е в. Да, опасная, ты прав. Если вовремя не сделать ампутацию, может зайти далеко и, как говорят врачи, необратимо… Так вот, ромины — это гангрена, требующая ампутации!.. Ради карьеры, лишней звездочки, ордена они способны на все! Их не мучает совесть, потому что ее у них не было. Их не останавливает разум, потому что он ослеплен бешенством карьеризма, а это самый опасный вид бешенства! Их не сдерживает даже страх, потому что они уверены, что все должны бояться их, а им уже бояться некого.

М а л и н и н. Но откуда они ваялись, кто их породил? На какой почве они выросли?

Л а р ц е в. Законный вопрос! Помнишь слова Дзержинского: если Чека уйдет из-под контроля партии, она может превратиться в охранку. Да, Ильич знал, кому доверить Чека!.. Ах, Ильич, Ильич!.. Пока с ним — мы побеждаем, но всякий раз, когда хоть на полшага от него отходим, — дорого нам это обходится!

М а л и н и н (подходит к сейфу, открывает его, достает записную книжку) . Вот эта записная книжка. «Вещдок», как любит говорить Ромин… Бери и действуй! Будь что будет!..

Л а р ц е в. Я надеюсь, что последует ответный ход…

З а н а в е с.

Вилла в Нюрнберге, на самой окраине города, занимаемая полковником Грейвудом. Просторный кабинет, шкафы с книгами, кожаная мебель. На письменном столе — два телефона: полевой и домофон. На стене — карта Германии, испещренная какими-то знаками. В углу — сейф. За широким окном — зловещие контуры обрушившихся зданий, обвалившиеся стены, скелет бывшей кирхи.

При открытии занавеса на сцене — Г р е й в у д, Ш т у м п е и Э р н а Б р и н к е л ь. Они сидят в креслах, перед ними — столик с напитками.

Г р е й в у д (смакуя напиток) . Недурно! Никто не скажет, что этот кока-кола приготовлен не в Америке. Фрейлейн Эрна, браво!..

Ш т у м п е. О да, фрейлейн Эрна великолепно освоила и рецептуру и технологию!

Э р н а. Вы преувеличиваете, господа. Куда сложнее наладить сбыт продукции. Мы могли бы сбыть гораздо больше, мистер Грейвуд, если бы вы не тянули с пропуском для грузовой машины. Имея такой пропуск, мы наладили бы переброску продукции и в советскую зону.

Г р е й в у д. Помимо нашего пропуска нужен еще и советский.

Э р н а. У меня есть предварительная договоренность с советскими властями.

Г р е й в у д. Хорошо. Я даю вам пропуск. На один грузовик. (Подходит к сейфу, достает яркий бланк пропуска.)

Э р н а. Спасибо. Еще один вопрос: когда из лагеря вывезли какую-то группу в связи с раскрытием подпольной организации, была забастовка?

Г р е й в у д. Мы уже сняли головку, и теперь можете не беспокоиться.

Э р н а. Очень хорошо. Однако из лагеря уехала надзирательница фрау Марфа Кротова. Нельзя ли ее вернуть? Она умела держать этих девок в узде.

Г р е й в у д. Вернуть Кротову?.. (Нажимает кнопку.)

Входит И р м а В у н д.

И р м а. Добрый вечер.

Э р н а. Здравствуйте, фрау Ирма.

Ш т у м п е. Добрый вечер, фрау.

Г р е й в у д. Вот господа промышленники просят вернуть Марфу Кротову в лагерь.

И р м а. Полковник, вы же знаете, что фрау пока нужна здесь…

Г р е й в у д. Но, быть может, есть смысл посылать ее на день-другой в лагерь. Все-таки там триста человек.

И р м а. Да, пожалуй, два дня в неделю она может бывать в лагере.

Г р е й в у д. Ну вот и прекрасно. Вызовите ее сюда.

И р м а выходит.

Э р н а. Благодарю, полковник. Штумпе. Спасибо, колонель!