Алтай Мамедов - По приговору звезд

Г е ю ш. Так он и женился, девушка будет принадлежать мне.

С а м а н д а р. Не трудись посылать сватов, я даже тосты приготовил для собственной свадьбы.

Г е ю ш. Такой взрослый мужчина, а говоришь глупости.

С а м а н д а р. Ты сам дурак, и притом большой! Посмотрите, как он разговаривает, да я знаешь что с тобой сделаю?!

Г е ю ш (петушится, ашуги держат его) . А что ты сделаешь? Клянусь, я отрежу у тебя усы!

С а м а н д а р. У меня?

Ч а й х а н щ и к (удерживает Самандара) . Умоляю, перестань! В конце концов вы дождетесь, что меня закроют, а у меня ведь жена не работает.

С а м а н д а р (делает вид, что успокоился) . Ты нас не понял, мы просто шутим. Сейчас я произнесу тост. (Обманув чайханщика, подходит к Геюшу и ударяет его головой в челюсть.)

Г е ю ш (вырывается от ашугов и наносит ответный удар Самандару) . Вот тебе!

З а н а в е с.

Сельский дворик. Веранда дома Салимы. В глубине сада крыша второго дома. Всюду идеальный порядок: аккуратно подвязаны деревья, устроен навес для виноградника, двор чисто подметен. На веранде Г у с е й н в фартуке крутит мясорубку. Что-то кипит в кастрюле. Коляска накрыта кисеей. От коляски в руке Гусейна тянется веревка. Когда младенец плачет, Гусейн ритмично дергает веревку, коляска покачивается.

Входит Д а р ч и н.

Д а р ч и н. Эй, зять, твоя жена с утра до вечера в поле, на тракторе, из сил выбивается, под солнцем превратилась в уголь, на женщину не похожа. Пожалей ее, пусть она немного посидит дома, сам отправляйся в поле.

Г у с е й н. Ты думаешь, домашние работы легче полевых? С самого утра на ногах, даже нет времени присесть. И все для того, чтобы твоя дочь пришла домой и сразу же могла отдохнуть, а у меня и тогда заботы не кончатся.

Д а р ч и н. Такому здоровенному мужчине заниматься домашними делами просто стыдно. Все на хлопке,— и ты иди! Даже из города приехали помощники.

Г у с е й н. Эта работа мне не интересна.

Д а р ч и н. А что тебе интересно?

Г у с е й н. С удовольствием стал бы заведующим детским садом или яслями.

Д а р ч и н. Побойся бога, там всюду работают женщины или девушки.

Г у с е й н. Ну и что с того, что работают, я бы столько там сделал, навел бы порядок, чистоту, кормил бы детей по науке. Матери были бы довольны, дети бы не болели.

Д а р ч и н. Да мне совестно из-за тебя. От стыда я не могу выйти на улицу. Никто тебя не считает мужчиной, никто не приглашает на мужские застолья.

Г у с е й н. Пусть не приглашают, да не унять им боли в селезенке. Солнце не виновато, что филин днем не видит.

Д а р ч и н. Ай, аллах, когда ты выяснишь, почему эти мужчины стали такими тряпками?

Г у с е й н. Эй, женщина, сама подумай, что ты хочешь! Когда мужчина с утра до вечера ничего не делает, а только хлещет водку, ты говоришь, что это плохо. Когда же мужчина с утра до вечера занят делами и ни капли в рот не берет, ты говоришь, что он не мужчина. Так кто, по-твоему, мужчина?

Д а р ч и н. Боже, помоги нам! Ох, моя дочь, моя несчастная дочь!

Г у с е й н. Эй, женщина, что случилось с твоей дочерью? Обед я ей готовлю, посуду мою, за детьми смотрю, дом убираю, корову дою.

Д а р ч и н. Ах, зачем я отдала дочь за эту домашнюю хозяйку?

Г у с е й н. Закрой рот и не вмешивайся в наши дела, тысячу раз просил. Не разрушай семью! Иди на свою половину, чтоб я не видел тебя!

Д а р ч и н. Пусть моя дочь вернется с работы — я прогоню тебя!

Г у с е й н. Во-первых, мы отделились, твой дом там (показывает в глубину сада) , а во-вторых, куда ты меня прогонишь с тремя детьми?

Д а р ч и н. Детей никто не гонит.

Г у с е й н. А дети не могут жить без меня, они привыкли к моей повседневной заботе.

Д а р ч и н. Если они будут похожи на тебя, лучше забери их с собой.

Г у с е й н. Если дети уйдут со мной, то каждый месяц половина заработка твоей дочери уйдет с нами. Сможешь ты это вынести?

Д а р ч и н. Это еще почему?

Г у с е й н. Ты, может быть, не слышала про алименты, женщина?

Д а р ч и н. Ай, аллах! Ай, аллах, какой нечестивец! (Всплескивая руками, уходит на свою половину сада.)

Г у с е й н. Ох, тещи, тещи, сколько приходится от вас терпеть!

В коляске заплакал ребенок. Убаюкивая его, Гусейн поет.

Стучат в калитку. Боясь, что разбудят ребенка, Гусейн бежит к калитке. Входит И н ш а л л а х.

И н ш а л л а х. Вся надежда на тебя, Гусейн-ханум.

Г у с е й н. Чтоб губы твои обгорели, не смей меня так называть!

И н ш а л л а х (обнимает Гусейна) . Прости, да перейдут ко мне твои болезни.

Г у с е й н. Снова выпил.

И н ш а л л а х. Умоляю тебя, Гусейн, не сердись, и без того все ругают меня. Лучше помоги мне стать таким же хозяином, как ты.

Г у с е й н. У тебя не получится, ты пьяница.

И н ш а л л а х. Ей-богу, я обижусь.

Г у с е й н. Говори, зачем пришел.

И н ш а л л а х. А ты еще ничего не знаешь?

Г у с е й н. А что произошло?

И н ш а л л а х. Алийе и Самайе подарили машины. Самайе — «Волгу», Алийе — «Москвича».

Г у с е й н. Повезло же кому-то, и жены работящие, и автомашины.

И н ш а л л а х. Сделай так, чтоб повезло мне. Устрой мне Самайю. Она же двоюродная сестра твоей Салимы.

Г у с е й н. А может быть, Алийю?

И н ш а л л а х. Нет, ради бога, нет. У нее тяжелая рука. В прошлом году Гуламали что-то ей сказал, в ответ она влепила ему такую оплеуху, что звук ее услышали в райкоме.

Г у с е й н. Самайю так Самайю. Пойдем, поможешь принести мне хворост из сада, заодно и обговорим, как действовать. Тебе отказать я не могу.

Уходят в сад.

У калитки останавливаются С а м а й я и Ф а р х а д.

С а м а й я. Все хлопковые кусты высажены в ряд, комбайны идут легко, а у тебя дело намного трудней, дороги между полями в ямах и рытвинах. Не знаю, как ты возишь хлопок, когда наступает вечер?

Ф а р х а д. Самайя, когда я думаю о тебе, по любой дороге могу ехать с закрытыми глазами. Только мост над рекой опасный участок — просто аварийный.

С а м а й я. Если бы собрать всех бездельников в чайхане, живо отремонтировали бы все дороги. Нужно взяться за этих пьянчуг!

Ф а р х а д. Они неисправимы, Самайя.

С а м а й я. Я не такая пессимистка, как ты. Ведь когда-то многие из них работали, и неплохо.

Ф а р х а д. Это только разговоры, Самайя, мы с тобой этого не видели.

С а м а й я. Увидим.

Фархад уходит. Самайя открывает калитку, в глубине сада появляются Г у с е й н и И н ш а л л а х с вязанкой хвороста.

Иншаллах прячется в саду, Самайя делает вид, что не заметила Иншаллаха.

С а м а й я. Здравствуй, Гусейн.

Г у с е й н. Здравствуй, Самайя. Поздравляю тебя с машиной.

С а м а й я. Спасибо, Гусейн, вот пришла еще раз поблагодарить сестру, это она меня и Алийю научила работать.