Леонид Малюгин - Старые друзья

В о л о д я. Что-то ты часто Шурку вспоминаешь.

Т о н я. Попробуй его забудь. Он мне чуть ли не тысячу писем написал.

В о л о д я. Он тебе нравится?

Т о н я. Нравится. А тебе разве уже разонравился?

В о л о д я. Нет, я в другом смысле. Вообще многие нравятся. (Пауза.) Я тебе должен сказать — у меня там были кое-какие истории. Ты сама понимаешь, парень я молодой, прошло четыре года. Но все это несерьезно, и все прошло. Ты для меня главная.

Т о н я (кричит) . Опять главная?! Единственная! (Пауза.) Вот что я тебе скажу, Володя, парень ты увлекающийся. Ты и мной увлекался, и совершенно искренне, а тебе показалось, что любишь. А сейчас ты ничего не знаешь. И это не недостаток. Это свойство характера. И ни в чем ты не виноват передо мной. Виновата я — я очень люблю постоянство. Слыхал такое слово — верность? Может, и не слыхал, оно старомодное. Но ты не расстраивайся. Было бы много хуже, если бы этот разговор вели не друзья, а муж и жена. Мы не сошлись характерами, и счастье, что выяснилось это сейчас, а не после.

В о л о д я. Значит, все кончено?

Т о н я. Наоборот. Еще ничего не начиналось. И только, пожалуйста, без трагического выражения лица. Ты парень здоровый, тебе это не идет. Сегодня мой день, и все должны быть веселыми. А самое главное — не надо сердиться. Сейчас тебе обидно, завтра будет беспокойно, а потом станет свободно. Жена у тебя будет красивая, спокойная. Требовать она будет мало и ждать терпеливо, пока ты будешь обходить землю.

Стук в дверь. Входит Ш у р а.

Ш у р а. Я вам не помешал?

В о л о д я. Помешал.

Т о н я. Глупости!

В о л о д я. А может, помог. Я все шучу.

Ш у р а. Я так и понял.

Т о н я. Ребята, я сейчас. (Выходит.)

В о л о д я. Интересно, кто же придет из наших? (Пауза.) Шурка, скажи мне честно: ты говорил ей… ну то, что я просил не рассказывать?

Ш у р а. Володя!

В о л о д я. Прости. Я так и думал. А почему ты вообще не сказал, что я приехал?

Ш у р а. Я решил, что она знает, раз ты к ней приехал. Я удивлялся, почему она ничего не говорит о встрече с тобой.

В о л о д я. Я неожиданно приехал. Никого не было, Елизавету Ивановну из школы вызвали.

Ш у р а. А вы что, схватились?! Готово дело?!

В о л о д я. Она все налетает.

Ш у р а. Девушкам надо уступать. Тем более что они слабый пол.

В о л о д я. Я считаю, что фронтовикам надо уступать.

Ш у р а. Она, по-моему, тоже с фронта вернулась.

Входят Е л и з а в е т а И в а н о в н а, С и м а и Т о н я с посудой.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Здравствуй, Шура. Как экзамены?

Ш у р а. Нормально.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. А ты, офицер, осваиваешься?

В о л о д я. Хороший блиндаж.

Входит С е н я.

С е н я. Антон! В штатском виде. Обидно. Хоть ты и в белом платье, я все же приветствую тебя как старого солдата, прибывшего наконец на побывку. Здорово, служивый. Как воевалось?!

Т о н я. Сеня! Иди я тебя поцелую. (Целует его.)

С е н я (Шуре и Володе) . Вам небось не досталось? Смотрите и расстраивайтесь. (Тоне.) Я уже давно догадывался, что ты меня любишь. Зачем же было скрывать столько лет?

В о л о д я. Сенька! А на меня ты не обращаешь никакого внимания. И не удивляешься!

С е н я. Я удивился бы, если бы тебя не было. Двадцать первого июня все обязаны быть на месте, поскольку война окончилась. Ты, брат, всегда привык быть в центре. Сегодня не выйдет. Ты у нас герой, но сегодня Тонин день.

Ш у р а. До чего интересно, когда друзья собираются под одной крышей.

В о л о д я. Верно. Бродил, бродил, и по дорогам, и без дорог, сколько земли исходил. И вот опять дома. Со своими.

С е н я. В странствиях есть одна приятная вещь — возвращение домой.

Т о н я. Хорошо сказано!

В о л о д я. Меня не уговорите — я до мыса Доброй Надежды дойду. Жаль, попутчиков нет.

С и м а. А я бы хотела на мыс Доброй Надежды.

В о л о д я. Вот малознакомая барышня, а не бросила в трудную минуту.

С е н я. Ты где остановился?

В о л о д я. Пока здесь.

С е н я. Потом обживешься, привыкнешь. Вопросов больше нет. Везет тебе.

Т о н я. Ребята! Садитесь. Сима, иди ко мне.

Ш у р а. А я думал, это моя дама. Мы с ней условились выпить на «ты».

С и м а. Я и с тобой и с вами, Шура.

Т о н я. Сима, понятно, без Шуры не может. Ага, попалась, покраснела.

В о л о д я. Шурка устроился, а мы в дураках. Нет, Сенька, не хочу я с тобой, надоело мне пьянствовать с мужиками. Елизавета Ивановна, можно мне быть вашим кавалером?

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Такой бравый офицер, весь в погонах и орденах, и еще спрашивает разрешения. Да я об этом буду тридцать лет вспоминать и на уроках рассказывать. Я пошла за картошкой. (Выходит.)

С е н я. Трое мужчин и три женщины. И все же мне не хватило дамы. Обидеться, что ли, и уйти? Обижусь, но не уйду, пусть вам будет хуже. А потом, чем черт не шутит, может быть, и Тамара подойдет.

В о л о д я. Поднялись, мальчики, поднялись, девочки!

Входит Е л и з а в е т а И в а н о в н а.

В с е (хором) . Здравствуйте, Елизавета Ивановна!

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Здравствуйте! На чем мы остановились в прошлый раз?

В о л о д я. На том, что Тоня должна стать артисткой.

Ш у р а. Ты пропустил один урок. Мы остановились на том, что вы собирались организовать нам чай.

С е н я. Но, помнится, вы его так и не организовали.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Нельзя быть таким злопамятным.

В о л о д я. Я поднимаю бокал за семью Федотовых. За Антона — поскольку нынче ее день, она идет первой…

Ш у р а. …за славного нашего фронтовика, она хлебнула столько горя и столько добра принесла людям…

В о л о д я. И за Елизавету Ивановну! Выпьем, товарищи!

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. И за Симу, — если за нашу семью.

В о л о д я. За Симу обязательно.

Е л и з а в е т а И в а н о в н а. А ты уже успел ее полюбить?

В о л о д я. Нет, я просто успел ей нагрубить. И потом — она едет со мной на мыс Доброй Надежды.

Ш у р а. Мне с Симой следовало бы пить отдельно — на «ты». Но можно ее присоединить, тем более что она несовершеннолетняя и на отдельный тост не имеет права.

С и м а. Вы всё шутите.

Ш у р а. Во-первых, теперь уже не «вы», а «ты». А во-вторых, научишься ли ты понимать, когда с тобой говорят серьезно?

С и м а. А я и верно иной раз не понимаю — когда в шутку, когда всерьез.

Ш у р а. У меня и мама не всегда понимала. Такая школа.

С и м а. Какая школа?

Ш у р а. Сто девяносто вторая, Фрунзенского района.

В о л о д я. Тамару вспомнили, а про Лешку Субботина забыли. И вам не совестно, ребята? Такого парня забыли! Тоже товарищи! (Пауза.) Что вы молчите, ребята? Что вы молчите, черт побери!

С е н я. Леша Субботин погиб второго марта в районе Кенигсберга. (Пауза.) «Будем молодыми», — любил он говорить. Очень обидно уходить из этого мира такому молодому и накануне победы.