Леонид Малюгин - Старые друзья

Ч е р н ы ш е в с к и й. Что же вы собираетесь делать?!

Д а ш е н ь к а. Не знаю. Ничего не знаю — как у нас будет с Мишей? Что с ним будет? Беглец!

Л и с и ц ы н. Меня-то не найдут и не поймают! Вот только под венец нельзя идти под чужой фамилией.

Д а ш е н ь к а. Он все шутит…

Ч е р н ы ш е в с к и й. В нашем положении без шуток пропадешь.

Д а ш е н ь к а. У меня тяжело на душе. Не понимаю — что мне делать?! Мне хочется стать врачом, а потом поехать в деревню, лечить крестьян. Но у нас в России женщину не принимают за человека. Ее удел — ухаживать за образованным мужем, сама она учиться не может. Поехать учиться за границу? Как я могу уехать, когда Миша останется здесь, да еще в таком опасном положении…

Л и с и ц ы н. Крестьян сейчас надо не лечить, а подымать на восстание. У молодежи сейчас один путь — в революцию.

Д а ш е н ь к а. Но девушек не пускают даже в революцию.

Ч е р н ы ш е в с к и й. В революцию, Дашенька, не приглашают. Революционерами становятся сами. Между прочим, вы уже причастны к революции. Вы же, не кто иной, передали на волю прокламацию «Молодая Россия». С вашей легкой руки она пошла гулять по России.

Л и с и ц ы н. Николай Гаврилович прав — ты, Дашенька, настоящая революционерка.

Д а ш е н ь к а. Перестань!

Л и с и ц ы н. Николай Гаврилович! Нас, революционеров, сейчас много, но мы разобщены. Знаете, какая у меня идея? Установить единую форму для революционеров, всем ходить в одинаковом платье. Вот студент Заичневский произносил революционную речь перед крестьянами в красной рубахе! Здорово! Верно? Красный цвет — это символ пожара, революции. Вам нравится?!

Ч е р н ы ш е в с к и й. Не нравится!

Л и с и ц ы н. Не нравится красный цвет — можно выбрать другой. Но одинаковая форма нужна, чтобы мы, революционеры, узнавали своих сразу.

Ч е р н ы ш е в с к и й. И чтобы жандармам было удобнее нас хватать! Красный цвет в этом случае просто незаменим — его видно издалека! Вам, Миша, надо учиться конспирации. Убежал из тюрьмы и сразу явился ко мне, да еще с прокламацией в кармане. Вы не подумали, что за мной могут следить. Зачем нам с вами проваливаться?!

Л и с и ц ы н. О вас я не подумал. А мне жизнь не дорога — она принадлежит революции.

Ч е р н ы ш е в с к и й. У вас какая цель: пожертвовать жизнью, и возможно скорее? Или прожить ее с пользой? Вы пришли удивительно вовремя. Мне надо немедленно уехать из Петербурга. Я еду в Саратов. А вас попрошу доставить туда мой багаж — мне везти его рискованно.

Л и с и ц ы н. Понятно. Динамит?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Хуже. (Открывает секретер и передает пачки Лисицыну.) В Саратове сначала придете без пакета. И спросите не меня, а Ольгу Сократовну.

Л и с и ц ы н. Понимаю. Будет доставлено по назначению.

Д а ш е н ь к а. Груз не очень тяжелый, и лучше поручить его мне.

Л и с и ц ы н. Это дело не женское!

Д а ш е н ь к а. Когда наконец перестанут унижать женщину?! Неужели бог создал нас лишь для вышивания гладью? (Чернышевскому.) Вы говорите об осторожности. Кому этот груз везти безопаснее — Мише, которого разыскивают, или мне, которую никто не станет подозревать?!

Ч е р н ы ш е в с к и й. Конечно, с вами послать багаж безопаснее. Но вы сами-то будете подвергаться опасности. Дашенька! Вы пробьетесь в революционерки! (Передает ей пакеты.) Берите, я пожелаю вам счастливого пути! Я смотрю на вас, Дашенька и Миша, и думаю, сколько в русской литературе изображено лишних людей, усталых, разочарованных в жизни, — Онегин, Печорин, Рудин и несть им числа! Почему никто не опишет таких людей, как вы, с радостью жизни, с желанием изменить ее. Нужен роман о новых людях, нужен, как прокламация! Так бы и назвать его «Новые люди». Или еще лучше — «Что делать?».

Л и с и ц ы н. Как прокламацию?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Именно!

Д а ш е н ь к а. А почему такой роман не написать вам?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Руки чешутся! Но время ли писать романы. Сейчас, когда молодая Россия поднимается на борьбу?! Царская Россия хочет запереть молодую Россию в тюрьму — она лишь готовит себе могильщиков! (Задумчиво.) Вы правы, Миша, организация нам нужна. И теория. Нужна новая наука, указывающая пути человечеству.

Входит Г л а ш а.

Потом уберете, Глаша.

Г л а ш а. Вас спрашивают.

Входит Р а к е е в.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Вы хотите посмотреть квартиру?! Глаша, покажите комнаты.

Р а к е е в. Полковник Ракеев.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Чернышевский. Ракеев? (Сухо.) Что вам от меня нужно?

Р а к е е в. Я прибыл к вам с весьма неприятным поручением — произвести у вас обыск и арестовать вас.

Л и с и ц ы н (Чернышевскому) . Теперь вам уже не до моих стихов! (Берет со стола прокламации. Дашеньке.) Пошли!

Дашенька и Лисицын уходят.

Р а к е е в (закуривает) . Ничего не поделаешь — приходится исполнять свои обязанности. Разрешите ключ от вашего секретера!

Ч е р н ы ш е в с к и й (дает ключ) . Пожалуйста. Только вряд ли вы найдете там что-нибудь интересное!

1863 год. Петербург.

Зал заседаний Особой следственной комиссии. За столом Г о л и ц ы н и К о р я г и н. Продолжается допрос В с е в о л о д а К о с т о м а р о в а.

Г о л и ц ы н. Скажите, Костомаров, вы сами слышали, как Чернышевский читал прокламацию «К барским крестьянам»?

В с. К о с т о м а р о в. Слышал.

Г о л и ц ы н. Кто еще был при этом?

В с. К о с т о м а р о в. Поэт Михайлов.

К о р я г и н. Не поэт, а революционер.

В с. К о с т о м а р о в. Михайлов передал ее мне для напечатания.

Г о л и ц ы н. Михайлов показал на допросе, что прокламация «К барским крестьянам» написана им.

В с. К о с т о м а р о в. Этому нельзя верить. Михайлов — друг Чернышевского.

Г о л и ц ы н. Но ведь Михайлов и ваш друг?

В с. К о с т о м а р о в. Я и теперь горячо люблю его, несмотря на то что мы пошли в разные стороны. Но сейчас мне трудно назвать его своим другом.

Г о л и ц ы н. Что верно, то верно.

В с. К о с т о м а р о в. Общество забудет, вероятно, а может, и не узнает, сколько я выстрадал за это время.

Г о л и ц ы н (удивленно) . Выстрадали?

В с. К о с т о м а р о в. Самое горькое — страдать за идею, которой не служишь. Меня арестовали за убеждения, от которых я давно отказался. Я оказался в самом тяжелом положении. Михайлову сочувствуют даже люди противоположного образа мыслей. А меня отвергнут все. И может быть, назовут предателем друзей своих.

Г о л и ц ы н. Что вы еще можете сообщить о Чернышевском?

В с. К о с т о м а р о в. Я составил записку о сути его статей в «Современнике». Это проповедь материализма и социализма!

Г о л и ц ы н (взвешивает рукопись на руке) . Я прочитал ваше сочинение. Здесь мало фактов, слишком много рассуждений… Все?