Леонид Малюгин - Старые друзья

О л ь г а С о к р а т о в н а. У тебя помутился рассудок!

Ч е р н ы ш е в с к и й. Уверяю тебя — это решение обдуманное. Я очень прошу тебя, Оленька, последовать моему совету. Иного выхода нет. Я уже давно собирался тебе написать об этом. Но письма мои читаются людьми посторонними и, как правило, грубыми. А сейчас, когда мы наконец встретились…

Вбегает М и х а й л о в в больничном халате.

Михаил Илларионович, мы только что вас вспоминали! От кого вы узнали об Ольге Сократовне?

М и х а й л о в. Каторжане — страшные сплетники. Вся Кадуя шумит — приехала красивая женщина. Годы ничего не сделали с вами!

Ч е р н ы ш е в с к и й. Как это вас отпустили из лазарета?

М и х а й л о в. Красивая женщина и тюремщика превращает в рыцаря. А если говорить начистоту — убежал!

Ч е р н ы ш е в с к и й. Михаил Илларионович! Вы понимаете, что вам грозит…

М и х а й л о в. Не будем говорить о пустяках — семь бед один ответ! (Ольге Сократовне.) Мне только неловко, явился перед вашими очами в таком непрезентабельном виде. Мой портной опять подвел меня, не сшил фрак к вашему приезду. В Кадуе портные такие же шаромыжники, как у вас в Петербурге, — пьяницы и обманщики!

О л ь г а С о к р а т о в н а. Как вы себя чувствуете?

М и х а й л о в. Живу согласно воле поэта:

(Пауза.) Рассказывайте, как в Петербурге?

О л ь г а С о к р а т о в н а. Шумно. Роман «Что делать?» взбудоражил все общество. (Чернышевскому.) Твои герои стали примером для молодежи. Они, как и в романе, устраивают коммуны, артельные мастерские… Лисицын с Дашенькой тоже организовали коммуну и переплетную мастерскую.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Молодцы! Они, надеюсь, не все силы отдают переплетению книг?!

О л ь г а С о к р а т о в н а. Не очень много шили там, и не в шитье была сила! Они приходили провожать меня целой артелью. Мы выпили посошок на дорогу — шампанское.

М и х а й л о в. Шампанское! Вспоминаю, существовал на свете такой божественный напиток!

О л ь г а С о к р а т о в н а. И знаешь, какой был провозглашен тост?

Они часто ходили ко мне и посвящали меня во все планы. Я вес время удивлялась — разговаривают со мной о серьезных вещах, словно я Чернышевский.

М и х а й л о в. Но вы же Чернышевская. А вообще, кто вы такая, если вдуматься? Декабристка!

О л ь г а С о к р а т о в н а. А вас ничто не меняет — ни годы, ни Сибирь, ни арестантский халат. Такой же комплиментщик.

М и х а й л о в. Какой же это комплимент? Только декабристкам был по плечу этот тяжелый путь. Гляжу на вас — и восхищаюсь! Эх, если бы мой друг не был вашим мужем…

О л ь г а С о к р а т о в н а. Не забыли старые шутки.

М и х а й л о в (серьезно) . Это не шутки.

О л ь г а С о к р а т о в н а. Вас тоже помнят. Ваше стихотворение «Смело, друзья, не теряйте…» стало любимой песней молодежи!

Ч е р н ы ш е в с к и й. Живет молодая Россия!

М и х а й л о в. Вы надолго к нам?

Ч е р н ы ш е в с к и й (поспешно) . На пять дней.

М и х а й л о в. Поживите подольше.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Больше нельзя. Не разрешат!

М и х а й л о в. Проделать такой путь всего из-за пяти дней? Возмутительно!

О л ь г а С о к р а т о в н а. Николай Гаврилович пугает вас — я буду жить здесь до конца срока.

М и х а й л о в (улыбаясь) . Моего или Николая Гавриловича? У нас же с ним разные сроки.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Ольга Сократовна шутит.

М и х а й л о в. Я понял.

О л ь г а С о к р а т о в н а. Я не шучу. Вы, конечно, тоже станете мне доказывать, что здешний климат пригоден только для мужчин. Но жили здесь декабристки. Вы поставили меня рядом с ними, и я должна вести себя соответственно высокому званию.

М и х а й л о в. Климат здесь хуже, но обществу можно позавидовать! Вряд ли есть в России такое место, где было бы собрано вместе столько умных и благородных личностей.

О л ь г а С о к р а т о в н а. Я тоже думаю — здесь мне скучать не придется.

М и х а й л о в. И все же вам придется возвращаться в Россию! Это уже серьезно. (Приближается к Ольге Сократовне и говорит тихо.) Мы собираемся бежать. У нас уже все подготовлено.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Не слушай его, Оленька, я вовсе не собираюсь бежать.

М и х а й л о в. Николай Гаврилович боится стать нам помехой.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Конечно, я погублю все дело. Я не умею ездить верхом, а пешком далеко не убежишь!

М и х а й л о в. Сколько раз в Петербурге мы с Ольгой Сократовной уговаривали вас ходить с нами на уроки верховой езды. Я положу вас поперек седла, как вьюк. Мы убежим!

О л ь г а С о к р а т о в н а. Это очень опасно?

М и х а й л о в. Конечно, рискованно! Но поймите, Ольга Сократовна, больше нет сил жить в неволе. (Читает стихи.)

Он не успел дочитать, в это время врывается в избу конвоир, штабс-капитан Ш м е л е в.

Ш м е л е в (Михайлову) . А вам кто разрешил свидание?! Кто позволил отлучаться из тюремного лазарета?

М и х а й л о в. Я ушел ненадолго.

Ш м е л е в (Ольге Сократовне) . Вы приехали сюда повидаться с мужем? Или собирать государственных преступников?! (Конвоиру.) Обоих отведи в острог. Михайлова тоже поместить в одиночную камеру.

Ч е р н ы ш е в с к и й. Вы обязаны доставить больного в лазарет.

Ш м е л е в. Больные не убегают! Если убегает, значит, здоровый. В острог!

Конвойный подходит к Чернышевскому и Михайлову и знаком приказывает им идти.

М и х а й л о в (Ольге Сократовне) . Жалко, дочитать не дали! Но мы еще увидимся!

Ш м е л е в. Не надейтесь! (Ольге Сократовне.) Вам предписано собираться в обратную дорогу!

1871 год. Почтовая станция в Восточной Сибири.

За столом сидят Ч е р н ы ш е в с к и й и ж а н д а р м. Жандарм пьет водку. Чернышевский — чай. Около них суетится, прислушиваясь к разговору, С т е п а н и д а.

Ж а н д а р м (наливает из штофа) . Ты, видать, человек серьезный. Только водку не пьешь. (Чокается.) По последней!

Ч е р н ы ш е в с к и й (наливает из самовара) . Я пить буду, покуда самовар не осушу. Даже кости промерзли.

Ж а н д а р м. А ты, верно, русский?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Русский.

Ж а н д а р м. Ежели русский — должон водку пить. (Пьет.) Ты, видать, перед государством крепко провинился. Сколько лет отсидел?

Ч е р н ы ш е в с к и й. Семь. Да в Петербурге два.

Ж а н д а р м. Эва срок какой — девять лет! Ты по какой части служил?