Аширмурад Мамилиев - Пьесы

Х а д ж и - а г а. Считай, что тебе повезло, хаммал. Другие, бывало, заснут на земле, а просыпаются в гостях у аллаха. Поблагодари случай и аллаха всемогущего за то, что голова твоя осталась на плечах. Устраивайся поудобнее. Только смотри не спи. А то опять донесут — и на тебя, и на меня: за подстрекательство ко сну.

Х а м м а л. В таком случае, Хаджи-ага, выпью-ка я чаю покрепче. (Садится на коврик, наливает в пиалу чай, пьет.)

Входит с л е п о й н и щ и й.

С л е п о й н и щ и й. Примите божьего гостя!

Х а д ж и - а г а. Проходи, божий человек, садись. Добро пожаловать в мой караван-сарай!

С л е п о й н и щ и й. Хозяин, у меня всего-навсего одна таньга. Но в моей торбе есть немного черствого хлеба. Берите, кто хочет. Ешьте.

Х а д ж и - а г а. Мне не нужна твоя таньга, божий гость. Устраивайся поудобнее, как твоей душе угодно. Отдыхай.

С л е п о й н и щ и й. Хозяин, ты пожалел бедного слепца. Так пусть аллах всемогущий сделает с тобой то же, что он сделал со мной!

Д е р в и ш. Послушай, божий человек, у нас, у правоверных, за оказанное добро принято благодарить, а не призывать беду на голову доброго человека.

С л е п о й н и щ и й (садится на коврик) . Неужели в этой стране остались еще добрые люди? Разве они все не в шахских темницах?

Д е р в и ш. Или тебе только что не оказали здесь радушного приема?

С л е п о й н и щ и й. Жизнь научила меня судить о людской доброте с оглядкой, не по тому, как начинается, а по тому, чем все кончается.

Х а д ж и - а г а (дервишу) . Уважаемый, оставь слепого в покое. Он по-своему прав. Каждый живет так, как его научили люди и жизнь. Видно, слишком суровы были уроки.

Д е р в и ш. Хаджи-ага, подсказать рабу божьему правильный путь — наш святой долг!

С л е п о й н и щ и й. Судя по твоим словам, ты — дервиш, не так ли?

Д е р в и ш. Да, ты не ошибся, раб божий.

С л е п о й н и щ и й. Я знаю, дервишам приходится странствовать по всему миру, видеть разные страны, многих людей, скажи, дервиш-ага, ты встречал таких, кто за добро платит черным злом?

Д е р в и ш. Обычно за добро платят добром, божий человек.

С л е п о й н и щ и й. А как быть, как жить тем неудачникам, на добро которых ответили коварным злом?

Д е р в и ш. И все-таки их души не должны ожесточаться. Ведь сказано в священной книге: «Добром за добро может заплатить каждый, а вот ответить добром на зло и тем победить его — удел самых достойных и мудрых».

С л е п о й н и щ и й. Посмотрел бы я на тебя, дервиш-ага, послушал бы я, что бы ты запел, если бы и тебя, как меня, за твое добро лишили зрения!

Х а д ж и - а г а. Вах, бедняга!

С л е п о й н и щ и й. Не надо меня жалеть, Хаджи-ага, во всем виноват я сам.

Д е р в и ш. На все воля аллаха!

С л е п о й н и щ и й. Значит, по-твоему, дервиш-ага, это аллах лишил меня зрения? Значит, это он издал для народа страны указ — не спать по ночам, не видеть никаких сновидений?! Какая глупость! Какая жестокость!

Х а д ж и - а г а. Аллаху нет дела до людей.

С л е п о й н и щ и й. Глаза мне выбил не аллах, а недобрый человек, который сейчас служит у шаха начальником дворцовой стражи, — Рябой Реджеб.

Х а д ж и - а г а. Говорят, он умертвил нашего Табиба Кемала.

Д е р в и ш. Значит, это аллах внушил и подсказал Рябому Реджебу сделать так.

С л е п о й н и щ и й. Не кажется ли тебе, дервиш-ага, что ты пытаешься сделать всевышнего соучастником преступления?

Х а м м а л. Земляки, давайте-ка лучше пить чай! Поговорим о чем-нибудь приятном!

Х а д ж и - а г а. Лишь бы хуже не было! Хотя куда уж хуже?..

С л е п о й н и щ и й. Дервиш-ага, ты, наверное, думаешь, что, проповедуя от имени всевышнего, вы, дервиши, тем самым облегчаете горе обездоленных?

Д е р в и ш. Мы, дервиши, приносим свои жизни, свое личное счастье, покой, благополучие в жертву этому благородному божьему делу!

С л е п о й н и щ и й. И даже не подозреваете, что ваши проповеди приносят нам, людям, только вред! Они — гашиш! Дурманят ум, усыпляют человека, ослабляют волю!

Д е р в и ш. Этого не может быть!

С л е п о й н и щ и й. Еще как может! Вы призываете народ всю жизнь слепо, бездумно повиноваться воле аллаха и тем, кто якобы осуществляет эту волю на земле. И народ вам верит, люди вас слушают… Нас мучают, притесняют, убивают, вешают, нашим трудом пользуются бездельники, а мы еще говорим им, этим бездельникам, нашим притеснителям: «Спасибо вам за то, что вы — над нами! Делайте с нами и дальше все, что вы хотите!»

Х а м м а л. Мне кажется, дервиш-ага, слова слепого не лишены смысла. Вот если бы все жители страны — все, как один! — наплевали на этот бессмысленный шахский указ о ночном бодрствовании, спали бы себе как ни в чем не бывало, видели бы сны…

Х а д ж и - а г а (перебивает) . Тогда бы шах уничтожил всех нас, хаммал-джан!

С л е п о й н и щ и й. Никогда! Ну, уничтожил бы сотню, даже тысячу, пусть — две! Но ведь он понимает, что, если перебьет всех своих подданных, ему придется царствовать над скотом и зверьем. Это его не устроит!

Д е р в и ш. С тобой, раб божий, невозможно толком разговаривать! Ты все переиначиваешь. (Кривит обидчиво губы, поднимается, отходит, садится в стороне.)

Х а д ж и - а г а. Как говорится, когда земля тверда, бык косится на быка. Трудна, очень трудна наша жизнь, вот мы и ссоримся, грыземся друг с другом.

Х а м м а л. Хаджи-ага, а где наш Ибрагим — гроза купеческих карманов?

Х а д ж и - а г а. Ибрагим как ушел утром — так пропал. Говорил, будто хочет пробраться в шахский дворец. Надеется разузнать что-нибудь о судьбе Табиба Кемала и о Мамеде.

С л е п о й н и щ и й. Я ведь тоже, земляки, пришел в ваш город ради этого знаменитого лекаря и немного волшебника. Пришел из дальних краев. Выходит, напрасно.

Х а д ж и - а г а. Да, поистине наш Табиб Кемал был чудом, созданным природой на благо людей! На благо бедных и обездоленных! Был! Неужели — был?! Неужели его нет в живых?!

Х а м м а л. Неужели и это чудо было растоптано шахом и его придворными?!

Х а д ж и - а г а. Да накажет их всемогущий аллах за этот грех, за это кощунство!

С л е п о й н и щ и й. Каждый день, с утра, у опустевшего дома Табиба Кемала собираются люди. Стражники разгоняют их, но через некоторое время они опять собираются. Народ идет и идет к нему за помощью.

Во двор входит вор И б р а г и м.

И б р а г и м (выкладывает на скатерть перед собравшимися несколько лепешек, фрукты) . Добрый вечер, люди добрые! Салам!

Х а д ж и - а г а (с легкой усмешкой) . Добрый вечер, трудяга Ибрагим! Добро пожаловать! Легок на помине!

И б р а г и м. Ешьте, люди добрые, ешьте! Отведайте эти земные дары, да не забудьте поблагодарить за них торговца Хасана!

Х а м м а л. Пусть его богатство умножится в тысячу крат, пусть песок в его руках превращается в чистейшее золото!

И б р а г и м. Ну, ну, это уж слишком, хаммал! Таких пожеланий торговец Хасан не заслуживает. В сущности, это отъявленный жулик, обманщик и плут, какого на свете не сыщешь. Продает втридорога то, что скупает у приезжих крестьян за бесценок.