Исидор Шток - Драмы

Л и д и я В а с и л ь е в н а. Знаю, Муся. Но ведь другие матери тоже работают. И за станками, и за штурвалом самолета, и на заводах, и в колхозах… И дети их гордятся ими. А вами ваш сын не гордится.

Входят О к о в и н и Л о с н и ц к и й.

О к о в и н. Вы простите… оказывается… (Марье Владимировне.) Я не хотел вас обидеть.

Л о с н и ц к и й. Опять вы, Сергей Николаевич, бестактность совершили. Сорок лет мы с вами знакомы…

О к о в и н. Поверьте… Я так много думал в эти дни о Гане Семушкине и о себе… Я так мечтал о нем…

Пауза. Ганя подходит к Каракашу.

Г а н я. Вы уже уезжаете?

К а р а к а ш. Да.

Г а н я. Я с вами поеду, можно? Я уж давно это обдумал. Возьмете меня? Я не буду мешать вам, я тихий буду.

К а р а к а ш (стараясь не кричать, чтобы, не выдать своей радости) . Тихий? Не надо! Не надо мне тихих!

Г а н я. Я веселый буду. Я буду слушать вас.

К а р а к а ш. Я езжу часто. В районы, на суды…

Г а н я. И я с вами буду ездить. А если война — я с вами на фронт пойду. Я куда хотите с вами пойду.

К а р а к а ш. Не врешь?

Г а н я (глядя ему в глаза) . Нет. (Подходит к Марье Владимировне.) Мама, ну разреши мне поехать с Всеволодом. Я переведусь в школу, в его город… Я ведь в эти дни все решил. Я знаю, что и он это решил. Но он хотел, чтоб я сам сказал. Отпусти меня, мама.

М а р ь я В л а д и м и р о в н а. Почему же ты выбрал Всеволода?

Г а н я. Потому что он смелый… Он верный… Он подходит быть мне матерью…

Затемнение.

Снова та же комната. Теперь тут только две женщины: Л и д и я В а с и л ь е в н а и М а р ь я В л а д и м и р о в н а.

М а р ь я В л а д и м и р о в н а. Как же мне быть теперь, Лидия Васильевна?

Л и д и я В а с и л ь е в н а. Ждать их. Или поехать туда, вслед за ними. Ведь у вас отпуск теперь, и отпуск надолго. Вот и поезжайте. И постепенно, шаг за шагом, завоюйте снова сердце Гани. Не будьте с ним резкой, не пользуйтесь вашим правом. Поймите, что это уже почти взрослый человек. У него есть свои привычки, привязанности, своя любовь, свой взгляд на жизнь. Этот взгляд на жизнь не всегда еще правилен, но он всегда наполнен стремлением к справедливости, к правоте… И если вы захотите, вы снова найдете его… Боль, гнев, обида пройдут. Останется то, что самое ценное в ребенке, — желание стать взрослым, творить жизнь справедливую, прекрасную… Воспользуйтесь же этим, Муся… А учиться… Что ж, и взрослым тоже приходится учиться.

М а р ь я В л а д и м и р о в н а. Да… Этот урок был самым тяжелым из всех ваших уроков, Лидия Васильевна.

Снова двор дома № 5. За воротами гудит машина. Из парадного выбегают с чемоданами и корзинами Г а н я, В а л я, Я ш а, Б а с и л о в.

Я ш а. Стойте! На вокзале не поспеем. Кладите руки на чемодан. Повторяйте за мной. Клянемся быть друзьями.

Я ш а, В а л я, Г а н я, Б а с и л о в. Клянемся!

Я ш а. А если один из нас попадет в беду, мы будем помогать ему.

В с е. Клянемся!

Я ш а. А через год мы все снова встретимся, мы ни слова не утаим друг от друга.

В с е. Клянемся!

Я ш а. Где бы мы ни были, мы будем встречаться часто, как только сможем. А если дети у нас будут, пусть наши дети будут друзьями. Пусть наши жены будут подругами. И пусть друзья плюнут нам в лицо и забудут наши имена, если мы струсим в бою, предадим свою землю, свои дома, своих людей. И пусть мы будем такими людьми, что в нас будут играть дети.

В с е. Клянемся!

Гудит автомобиль. Из парадного выходят К а р а к а ш, Л и д и я В а с и л ь е в н а, М а р ь я В л а д и м и р о в н а, дворник Ф и л и н и ж и л ь ц ы дома № 5. Они выходят за ворота. Басилов и Яша хватают чемоданы и тоже убегают. Остаются только Ганя и Валя.

Г а н я. Я буду писать тебе.

В а л я. А весной снова приедешь?

Г а н я. Приеду. Вот тебе.

В а л я. Что это?

Г а н я. Залог. Ножик. Он хороший. Десять предметов. Два ножа, отвертка, ножницы, шило… Береги его.

В а л я. Спасибо.

Продолжительно гудит машина. Ганя и Валя разнимают руки и уходят. Из-за угла дома выбегают Я с и к и м а л е н ь к а я д е в о ч к а. Он в фуражке летчика. Она бросается ему навстречу.

Д е в о ч к а. Ты приехал?

Я с и к (устало, но радостно) . Здравствуй, старушка! Чертовски трудный был рейс. Пришлось лететь через туманы, через два циклона, трудно было. Но пробился, пробился с честью, старушка.

Д е в о ч к а. Я знала, что ты будешь героем! Ты еще в детстве был хорошим учеником, таким отважным парнем! Я знала, что ты вернешься с победой, знала!

Сверху голос: «Ясик! Иди ужинать! Ясик!»

З а н а в е с.

1940

А д р и а н в а н д е р В е р ф — бургомистр Лейдена.

М а г д а — его дочь.

Я к о б в а н д е р К л е е ф — купец, член магистрата.

П е т е р — его сын.

Б р о о м — слуга Верфа.

В и к а — нянька Магды.

Т и л ь У л е н ш п и г е л ь.

Л а м м е Г у д з а к, по прозвищу Лев.

Н е л е — невеста Тиля.

П а л а ч.

Л о ц м а н.

С т р а ж н и к и, ж и т е л и города Лейдена, г ё з ы, и с п а н ц ы.

Действие происходит в городе Лейдене в 1574 году.

Набатные удары колокола. Трубы.

Страница тысяча пятьсот семьдесят четвертая книги «История планеты под названием «Земля»… Осажденный со всех сторон врагами, стоял Город. В него били из орудий, в него посылали огонь и смерть. Город стоял. Болезни и голод посетили его. Вооруженные, как дьяволы в аду, враги окружили его и требовали, чтобы Город упал на колени. Город стоял. Враги подсылали туда лазутчиков, провокаторов. Вместе с трусами и малодушными они требовали, чтоб Город покорился. Город стоял. Весь мир удивлялся, глядя на этот город. Чего он ждет? Ведь ему трудно, как не было трудно никому. Ведь ему плохо, как никогда не было плохо. Каждый день, встав с постели, люди по всей земле спрашивали: «Как Город? Покорился ли он? Говорят, вчера он сдался?» Но это была неправда. Город стоял. И плакали от бессилия помочь ему друзья, и негодовали враги, и удивлялись равнодушные. Город стоял. И весь мир, затаив дыхание, смотрел на него. Он стоял как памятник. Город свободы. Город-воин. Слава тебе, Город. Слава твоим разломанным набережным, твоим сожженным домам, твоим обагренным кровью улицам, твоим темным от ненависти глазам, твоим сжимающим оружие рукам, твоим детям, боящимся показать взрослым, что они дети, твоим женщинам, спорящим в мужестве с мужчинами, твоим сыновьям и отцам, достойными так называться. Слава твоим рекам и мостам, слава твоему воздуху, слава небу над тобой, слава тебе, Город. Слава!

Трубы. Набат. Открывается занавес.