Думитру Попеску - «Фаянсовый гном из летнего сада» и другие пьесы

П т и ц а. Наораться вволю.

М а р и я. Я не ору, я спрашиваю, где мой сын. Может, тебе платят, чтобы ты развлекал меня и чтобы я забыла о своем ребенке?

П т и ц а. Когда вы не кричите, то изрекаете меньше глупостей. Так что помолчите.

М а р и я. Я не буду молчать.

П т и ц а. Я знаю. Но меня этим не испугаешь. Вы девушка…

М а р и я. …женщина!

П т и ц а (невозмутимо) . …девушка, которая никого не испугает ни молчанием, ни криком… Вы девушка…

М а р и я. …женщина.

П т и ц а (невозмутимо) . …женщина, которая боится мух. Смерти не боится, а мух, которые облепят ее тело, боится. Вы как летняя ночь перед рассветом, светлая и прохладная, пасмурная и теплая, вы как туман, как дымка.

М а р и я (удивленно кричит) . Болван, надеюсь, ты не влюбился в меня?

П т и ц а. Это вы в меня влюбились, даже называете по имени: Болван!

М а р и я. Я тебя оскорбила…

П т и ц а. Вы решили оскорблять меня и кокетничать одновременно? Пытаетесь завоевать меня таким способом? Вы думаете, я жалкий человек, неудачник? А может, наоборот, назвав меня неудачником, вы меня неудачником не считаете, тогда «болван» в ваших устах звучит комплиментом. Спасибо. Вы не умеете лгать, вы человек искренний.

М а р и я. А разве это не так?

П т и ц а. Вы искренняя, а я болван.

М а р и я (выходит из себя, кричит) . Почему ты твердишь одно и то же? Почему лишен юмора?

П т и ц а. Чтобы доставить вам удовольствие. Чтобы убедить вас, что я вам верю. И я вам верю.

М а р и я. А ты веришь, что я…

П т и ц а. Да, вы неудачница.

М а р и я. Правда?

П т и ц а. Правда — в прямом и переносном смысле. Вы смеетесь над мужчинами…

М а р и я. Над мужчинами?

П т и ц а. В данном случае не смеетесь — издеваетесь.

М а р и я. Правильно.

П т и ц а. И ко всему прочему я не мужчина.

М а р и я. И это правильно.

П т и ц а. Я недоразвитый, как говорит доктор.

М а р и я. И доктор прав.

П т и ц а. И вы правы.

М а р и я. Говори мне «ты».

П т и ц а. Мне проще говорить вам «вы».

Она удивлена.

Это освобождает меня от каких-либо обязательств.

М а р и я. Я не знала, что, если говоришь женщине «ты», это накладывает обязательства.

П т и ц а. Накладывает.

М а р и я. Ты чересчур умен для этого сада, для этого гнома.

П т и ц а. Я думал, что чересчур умен для болвана.

М а р и я. Велик же мир, тобой созданный, господи! Ты всегда знаешь, чего хочешь, Птица!

П т и ц а. В этом моя свобода.

М а р и я. Прекрати. Ты хочешь вывести меня из терпения, хочешь заставить меня забыть о ребенке и о считанных днях, что мне отпущены. Ты лгун, ты гадок. Я не могу забыть ни на минуту.

П т и ц а. Неправда. Когда ты назвала меня болваном, ты обо всем забыла. Глаза твои светились радостью…

М а р и я. Мои?

П т и ц а. Я видел, как светятся радостью твои глаза.

М а р и я. Разве была такая минута, когда я радовалась?

П т и ц а. Ты забыла на мгновенье, что должна умереть.

М а р и я (утвердительно) . В эту минуту я, наверно, любила тебя.

П т и ц а. И потому одарила меня комплиментом?!

М а р и я (удивлена, что он ей не верит) . Ты такой толстошкурый…

П т и ц а. Говорят: толстокожий.

М а р и я (возвращается к прежней теме) . Нет. (Кричит.) Где мой ребенок? Ты болтаешь глупости, чтобы я забыла о нем?

П т и ц а. Он и Севастица в больнице…

М а р и я. Под охраной тюремщиков!

П т и ц а. Да. Вот гляди — они идут.

Входит С е в а с т и ц а с мальчиком на руках в сопровождении с т р а ж н и к а.

С е в а с т и ц а. Ему сделали все анализы. Он здоров, как бычок. Они хотят его забрать.

М а р и я. Забрать? После того как…

С е в а с т и ц а. Берчану сказал… Покорми его.

М а р и я (берет ребенка на руки) . У меня нет молока… Во всяком случае, его мало… (Прикладывает ребенка к груди, входит в камеру, продолжает разговор оттуда.) Меня охватывает стужа, она холодит душу, леденит кровь, живот становится бесплодным, в груди застывает молоко, в глазах высыхают слезы.

Птица уходит.

Почему я не могу уйти молча, счастливая, что земля ждет меня, почему мне хочется кричать…

С е в а с т и ц а. Кричи!

Входят П т и ц а и м о л о д а я ц ы г а н к а.

П т и ц а. Зайди и покорми ребенка.

Цыганка входит в камеру Марии.

У этой воровки восьмимесячный ребенок…

С е в а с т и ц а. Цыганки, случается, не отнимают детей от груди до двух лет.

Входит Б е р ч а н у.

Б е р ч а н у. Ребенок здоров, я пришел забрать его. Завтра… Мы не можем даже на ночь оставить его с ней…

С е в а с т и ц а (еще надеялась, что это неправда) . Это ее последняя ночь?

Б е р ч а н у. Это ее последняя ночь, и она должна быть одна. Так надо. (Делает знак двум стражникам, чтобы они вошли и забрали ребенка.) Она может убить его в припадке безумия… Или сама умрет от тоски… Нужно, чтобы она не видела его, когда будет уходить…

М а р и я появляется на пороге.

(Марии.) У цыганки много молока…

М а р и я. Вы его уносите?

Б е р ч а н у. Да. Раз у него нет отца, он побудет пока в больнице, а потом его отдадут… (Показывает на Севастицу.) Родителей ведь у тебя нет…

М а р и я. Отец убит на войне…

Б е р ч а н у. Мама умерла еще раньше, знаю… Ее (показывает на Севастицу) скоро освободят, и она заберет его…

С е в а с т и ц а (берет ребенка у вышедшей из камеры цыганки) . Лучше я оставлю его у себя, пока не освобожусь… У нее есть молоко…

Б е р ч а н у. Сейчас его надо унести…

С е в а с т и ц а (Марии, показывая на ребенка) . Посмотри на него… он твой, у него голубые глаза… Не плачь. Не проклинай. Посмотри на него… Не прощайся с ним, не целуй его.

М а р и я. Дай хотя бы дотронуться до его руки.

С е в а с т и ц а. Не трогай его, он заснул.

М а р и я. Ну хоть коснуться одеяла…

С е в а с т и ц а. Нет… Это мое дитя, оно больше не твое…

М а р и я. Не уходи. Я хочу еще раз посмотреть на него… Будь здоров, Тикэ.

Севастица медленно удаляется.

(Не плачет, сдержанно.) Ты уходишь, малыш, расстояние между нами увеличивается, потом смерть разъединит нас, Тикэ…

Б е р ч а н у. У тебя впереди еще ночь. Отдохни…

М а р и я. У меня впереди вся жизнь.

Птица уходит.

Б е р ч а н у (протягивает Марии яблоко) . Яблоки созрели, хочешь?

Мария берет несколько яблок.

Положи их в подол или за пазуху, как в детстве…

М а р и я. Спасибо… (Кладет яблоки в подол.) Они будут пахнуть всю ночь… Стемнело. Как странно — это будет моя ночь, будет ночь яблок, ночь доктора, ночь травы, ночь священника… Как видишь, у каждого своя ночь, и одна не похожа на другую… (Входит в камеру.)

Б е р ч а н у. Спокойной ночи, Мария.

Появляется И р о с.

Взошла луна, собаки воют, взбесились от лунного света… Тебе не спится?

И р о с. Я не могу заснуть, ужасно разбрехались собаки.