Думитру Попеску - «Фаянсовый гном из летнего сада» и другие пьесы

Драматургия Д. Р. Попеску многожанрова: от трагической поэмы «Фаянсовый гном из летнего сада», социальной драмы «Эти грустные ангелы» до сатирической пьесы с элементами гротеска «Хория, или Птичье молоко» и бурлескной трагедии «Цезарь — шут пиратов…».

Пьесы, предлагаемые советскому читателю, находятся в русле той же проблематики, что и прозаические произведения Д. Р. Попеску. Проблемы, которые волнуют писателя — человека острой и беспокойной гражданской мысли, — это проблемы ответственности личности перед обществом и перед собой. Сюжетные перипетии в своих пьесах Д. Р. Попеску заменяет сшибкой мнений, схваткой идей: в них выражены крайние, противоположные жизненные позиции. Герои пьес Д. Р. Попеску не идут на моральные компромиссы, сражаются за истину до последнего дыхания, готовы умереть, но не предать свои идеалы. При этом им свойственны человеческие слабости, в них нет ни декларативности, ни позы, которыми порой грешат характеры положительных героев литературных произведений. Писатель ненавидит цинизм, приспособленчество, корыстолюбие. Ключевые пункты его нравственной программы — это совесть, честь, правдоискательство.

Ион, герой пьесы «Эти грустные ангелы» (1969), молодой рабочий, сражается за чистоту и справедливость человеческих отношений. В этом несгибаемом правдолюбце, непримиримом к любого рода компромиссам, кричит отчаяние одиночества, желание найти человека близкого по духу, по жизненным принципам. Но когда, казалось бы, он находит такого человека — медсестру Сильвию, тоже одинокую, с несложившейся судьбой, обиженную жизненными обстоятельствами и людьми, — эта встреча счастья им не приносит. Как бы ни дорожила Сильвия отношением Иона, как бы ни ценила его человеческие качества, как бы ни хотела опереться на его руку, она Иона не любит и замуж за него не пойдет — не станет ложью оскорблять его и себя. Эти «грустные ангелы» во всем отстаивают правду, ищут идеал, хотят жить по совести.

Д. Р. Попеску удивительно выстраивает свою пьесу. Действием движет не смена сюжетных ходов. Они вообще мало интересуют писателя. Драматическое напряжение существует за счет неожиданных поворотов в сложившейся системе человеческих отношений. Каждого нового героя, выходящего на сцену, оказывается, что-то связывает с остальными: давнее знакомство, прошлые обиды, нелегкий житейский опыт. Социальная драма развивается как драма психологическая, скрепленная почти детективной интригой, но не событийной, а нравственной, этической. С ее помощью автор исследует человеческую психологию.

Пьеса «Хория, или Птичье молоко» (1976) начинается как драма, заканчивается как фарс. Жену, погрязшую в домашнем хозяйстве, раздражает работяга муж с его прописными истинами и вечной занятостью. Едва возникший любовный треугольник, одна из сторон которого — франтоватый ухажер с патефоном и в белом костюме — скорее иллюзия, плод воображения не очень счастливой женщины, — распадается на глазах, чтобы открыть перед двоими путь друг к другу. Каждый из героев познает истину о мире и о себе самом, очищается, признавая свою вину перед другим человеком.

«Цезарь — шут пиратов…» (1968) — пьеса-парабола о власти в мире пиратов, насильников, палачей. Здесь власть добывают силой, за нее расплачиваются звонкой монетой. В обществе бандитов и ничтожеств Цезарем может стать любой, достало бы только коварства, демагогии, денег. Победа Цезаря над пиратами, потом Капитана над Цезарем и Тощего над Капитаном — это победа пирата над пиратом, палача над палачом и деспота над людьми.

Античная история — только рамка, внутри которой разыгрывается гротесковый сюжет на тему авторитарной власти в обществе «свободной конкуренции». Драматург в своих заметках о пьесе предупреждает режиссера об опасности «увидеть в пьесе простую реконструкцию исторических событий», призывает «иметь в виду главную мысль пьесы: преступления не должны повторяться».

В этой пьесе, которую можно назвать политическим памфлетом, гротесковой драмой, бурлескной трагедией, диалог построен не как обмен репликами, а как противоборство идей, звучащих в тексте и скрытых в подтексте. Цезарь из шута пиратов становится их палачом, а потом их жертвой. Цезарь — действующее лицо пьесы — убит, а Цезарь как идея диктаторской власти живет, и на освободившееся место находится масса претендентов. Меняются маски — суть остается прежней. Тиран всегда тиран, в какие бы одежды он ни рядился.

Рассматривая в пьесе «Фарфоровый гном из летнего сада» (1972) судьбу молодой подпольщицы-антифашистки Марии, осужденной на смертную казнь, Д. Р. Попеску показывает, как раскрывается человек в пору испытания человечности, размышляет о том, что в жизни свято и дорого, а что подло и преступно, кто трус, а кто способен бороться за свое достоинство и выстоять в суровой неравной борьбе. Сюжет, повествующий о трагическом эпизоде второй мировой войны, восходит к уровню высоких обобщений, от событийного плана — в метафорически-ассоциативный. Пьеса эта написана в жанре современной интеллектуальной драмы, где противоборство идей и мнений движет действие. Здесь переплетаются несколько образных пластов: мотивы христианской мифологии, фольклорные реминисценции, балладные формы.

Несмотря на то что пьеса сложна для постановки, к ней обращались многие театры Румынии, румынское телевидение предложило свой вариант драматической поэмы. В Советском Союзе «Фаянсового гнома» включил в свой репертуар Шяуляйский театр, и режиссер С. Варнас получил премию фестиваля румынской драматургии в Советском Союзе в 1983 году. Театр увидел в пьесе поэзию и условность притчи, близкие к литовской драме-поэме с ее аскетизмом и обобщенными характерами-символами. Он сосредоточил свое внимание на идейном споре, который ведут юная подпольщица Мария и стерегущие ее тюремщики. Они мнят себя властителями мира и пасуют перед силой духа хрупкой женщины…

Эти заметки о драматургии известного писателя Румынии дополнит интервью, которое мне удалось взять у него осенью 1985 года в Бухаресте.

— Дорогой Думитру Раду Попеску, в связи с выходом сборника ваших пьес в издательстве «Радуга» мне бы хотелось попросить вас поделиться с советскими читателями своими размышлениями о театре и о пьесах, которые вошли в этот сборник.

Многие румынские писатели сегодня ищут пути своего развития на перекрестках реалистического и фантастического способов художественного мышления. В ваших произведениях также стыкуются реалистическая манера повествования с гротеском, фантастикой, бурлеском. Отчего так часто и в вашей прозе, и в драматургии реальное окрашивается фантастическими красками?

— Реалистическая манера письма продиктована самой жизнью — конкретной, осязаемой, живой. Но не следует забывать, что мироощущение писателя вырастает из культуры народа, связано с его фольклорными традициями. Часто мы сами не осознаем, что живем словно окруженные аурой фантастики, мифологии. Возьмем, к примеру, мир села — казалось бы, такой конкретный, такой реальный. Здесь рано встают, задают корм домашним животным, идут на работу, разговаривают — словом, занимаются вполне конкретными делами. Вместе с тем здесь чтят обычаи, соблюдают обряды, бережно хранят легенды и сказки, помнят притчи и заговоры. Так живут и сосуществуют в сознании людей два мира, не параллельных, а как бы слитых в одно целое. Поэтому нет ничего удивительного, что в прозе или театре, как и в самой действительности, обыденная жизнь и жизнь мифа, неповторимые обычаи, свойственные только данной культуре, тесно переплетены между собой. И может быть, именно это свойство, эта особенность делает произведения писателей разных стран такими непохожими друг на друга.