Александр Петрашкевич - Избранное

На экране С о ц и о л о г.

С о ц и о л о г. Вы смотрели передачу, посвященную месячнику борьбы со злоупотреблениями спиртными напитками. Перед вами выступал Мина Минович…

А г а ф о н (выключает телевизор) . Понял?.. Месячник, а не годичник! Это же понимать надо! А ты хочешь все под корень… Не туды глядить твоя наука, Менделей! Не в ту сторону нацелена. Про трудящий народ не думаете. Лучше бы пошевелили своими учеными мозгами про то, в каких условиях мы пьем и как закусываем… Выпить выпьешь, а закусить?.. Бросаешь объект, бежишь в магазин, стоишь… Я стою, ты стоишь, актив стоить! Отсюдова производительность ниже критики, качество ниже производительности, наука, мать ее богородицу, — сама по себе. Да эту самую водку давно можно было в порошках и таблетках придумать!.. Ты думаешь, народу бутылка в моде? Ты думаешь, она его от дела не отвлекаеть?.. По Луне на самокатах ездим, Венеру со всех сторон общупали. Приемных пунктов стеклотары наделали — радуемси! А что мне твой пункт?! Что мне та Венера? И если ты сто́ящий Менделей и за народ болеешь, то схимичь мне для водки такую стеклотару, чтобы как из вафли, понял? Витаминов добавь, каких организм просить, чтобы народ спиртное мог выпить, тарой закусить. Едять же дети мороженое со стаканами, и мы можем!.. А?! Притих!

С о к р а т. Думаю, куда от вафельной бутылки пробку девать.

А г а ф о н. Пробку? (Берет бутылку, открывает ее зубами.) Пробку выплюнем. (Выплевывает пробку, хохочет, потом отпивает, закусывает.) Что сник, профессор?

С о к р а т. Грустно. Очень грустно, Агафон сын Агафона.

А г а ф о н. С народом разучились разговаривать, вот вам и грустно… А что ты меня так разглядываешь?

С о к р а т. Тень деградации и сизый пепел интеллекта на челе твоем, гомо сапиенс.

А г а ф о н. Ты мне тут по-заграничному не выражайси, а то я и по-нашему могу, не погляжу на ученость. (Идет к выходу.) Тоже мне… (Выходит.)

Сократ осторожно прикрывает за Агафоном дверь, подходит к трубам, закручивает вентиль сверху, откручивает снизу, снимает какую-то крышку между ними, потом вынимает из кармана небольшой пузырек и выливает содержимое в трубу, зажав нос рукой. Затем открывает и закрывает все, как было. Силы покидают старика. Он доходит до дивана и беспомощно опускается на него. Появляется А г а ф о н, застегивая ту пуговицу, которую мог бы застегнуть не при людях.

А г а ф о н. Везёть мне на ученых. (Допивает то, что осталось в бутылке.) Выписываюсь днями из вытрезвителя — был случай: нутро запросило, а сознание прошляпило. Недоперепил, значить, ну и… Выписываюсь, конечно, чин по чину, копейки, какие у меня еще уцелели, забирають за услуги… Нет, ты понял, что делаетси?! При настоящем социализме живем, на нас мир глядить, в больницах — бесплатно, в санаториях — за так, а в вытрезвителях — плати! Я спрашиваю: это справедливо?! Это по конституции?! Или в вытрезвителях доктора семь пядей во лбу?.. Обнакновенные там доктора, и неча за них платить!.. Ветеринар тысячи частных кобелей, мать их богородица, за государственный счет досматриваеть, а с нас — деруть! Рублем бьють… Воспитывають… А я не желаю воспитываться!.. А если бы еще общественность отцепилась, писатели да журналисты передохли… Думають, на этот раз нам каюк… А мы живучие. (Обнимает Сократа.) Ты знаешь, Менделей, какие мы живучие? Меня пополам переруби, а я обеими концами дрыгать буду…

С о к р а т. А вы пользуйтесь водичкой из верхнего краника и вас не проймет самый талантливый писатель. Останетесь единственным, так сказать, реликтовым злоупотребляющим на весь наш славный город. Вам будут удивляться, как ископаемому чудовищу. Знаменитая Нэсси будет ничто по сравнению с вами. (Передает пустой пузырек.) Как говорится, все, что мог, я уже совершил… и, может быть, спас человечество.

А г а ф о н (равнодушно рассматривает пузырек) . Христос Спаситель нашелси. (Возвращает пузырек.) Приключится в городе понос, тебя из-под земли достануть. В крайнем случае, на месячник борьбы свалим. (Хохочет.) Пущай себе думають, что люди от их речей животами качаются.

Сцена затемняется.

Интерьер водораспределительной станции вместе со своими обитателями исчезает, а интерьер присутственного места вместе со своим спящим предводителем опускается на грешную землю, чтобы дать возможность Мине поруководить грешными и во сне. Он нажимает кнопку селектора.

Г о л о с п о с е л е к т о р у. Анютка слушает.

М и н а М и н о в и ч. Ты не забыла, Анютка, что у нас сегодня заседание апостольского совета по борьбе?

Г о л о с А н ю т к и. Ну что вы, Мина Минович. У меня все записано.

М и н а М и н о в и ч. В таком случае, будем готовить чай.

Г о л о с А н ю т к и. Иду.

Входит А н ю т к а с чайными чашками на подносе. Мина Минович помогает ей разложить салфетки и расставить чашечки.

М и н а М и н о в и ч. Отлично! Спасибо, Анютка!

А н ю т к а (озорно) . Может, нашему совету вместо чая по чашечке коньяка? У меня от приема осталось…

М и н а М и н о в и ч (смеется) . Можно, если в чашечки бросить ложечки. Мы на последнем симпозиуме самому президенту общества вместо лимонада стаканчик «армянского» на трибуну поставили. Пока доклад прочитал, три раза приложился — и нет солнечного напитка. А в перерыве говорит: «Могли бы и с лимоном подать, жмоты».

А н ю т к а. Тогда фигушки. Пусть чай дуют.

М и н а М и н о в и ч. И то правда… Телевизор вчера вечером, надеюсь, смотрела?

А н ю т к а (очень непосредственно) . Ой, что вы! Какой там телевизор? С работы бегу в библиотеку, из библиотеки — на занятия. В двенадцать ложусь — на работу проснуться не могу. Кайфовое что-нибудь передавали?

М и н а М и н о в и ч (недовольно) . Кайфовое.

А н ю т к а (испуганно) . Ой! Я про вас забыла! Совсем забыла! Мне это пьянство до лампочки, но вас бы я послушала… Ну надо же, забыла…

М и н а М и н о в и ч (поучительно) . Начальство, деточка, надо и смотреть и слушать. Позови мне Сократа!

А н ю т к а выходит, С о к р а т входит. Он снова выглядит молодым.

С о к р а т. Слушаю вас, Мина Минович!

М и н а М и н о в и ч (добродушно) . Ну и казенный ты человек, Сократ! Вместо того чтобы запросто зайти к шефу, сказать ему с утра приятное, ты — «слушаю вас! так точно! будет сделано!» Ты кем при мне служишь?

С о к р а т. Сократом, Мина Минович!

М и н а М и н о в и ч. А ведешь себя, как заурядный клерк.

С о к р а т. Виноват, Мина Минович!

М и н а М и н о в и ч. Да не Мина Минович виноват, а ты, несносный.

С о к р а т (совсем растерянно) . Признаю, Мина Минович! Должность такая. Специфика, Мина Минович…

М и н а М и н о в и ч. А ты мне без специфики, по-товарищески, по-дружески.

С о к р а т. Насчет выступления, что ли?