Яков Княжнин - Вадим Новгородский

Мне сердце для тебя единой лишь дано.

Мой пламень никогда, ничем не истребится.

Коль любишь ты меня, пусть твой отец стремится

Внесенный на меня низринуть свой удар;

Ко дщери я его храня во сердце жар,

Несправедливости его опровергая,

Умру иль побежду, Рамиду обожая.

Рамида

О клятвы страшные, которых я раба!

О долг, о лютый долг! о грозная судьба!

Лишенна всякой я надежды и отрады:

Неодолимые меж нами суть преграды!

Рурик

Преграды?..

Рамида

Если мой отец падет тобой

(Великих чувство дуги ты ведаешь, герой!),

Дочь сверженна врага, могу ли быть твоею?

И если, слабостью оплаканный моею,

Изгнанный ты из сих печалью полных стен

Пребудешь от меня навеки удален,

Могу ли быть твоей? Назначенна ценою

Иному…

Рурик

Ежели неправедной судьбою

Определенно мне на поле брани пасть,

Паду — но мертв, и вся моя свершится часть.

Когда ж победу мне дадут бессмертны боги,

Иль чувствия отца, несправедливо строги,

Во сердце восприяв и дух преобразя,

За всю мою любовь мне томну грудь разя,

Возможешь слепо ты ему повиноваться?

Рамида

О том ты можешь ли хоть мало сомневаться?

Привыкнув власть отца священной почитать,

Мой долг, исполнив все, в молчании страдать

И, пренося мое без ропота мученье,

В несчастии ему соделать утешенье.

Расстаться мне с тобой — пусть жизни стоит то,

Но — дар отца — пред ним мне жизнь моя ничто!

Глубоко заключа мою я в сердце муку,

Иному я отдам трепещущую руку

И совершу отцом желанный лютый брак.

Рурик

И се любви твоей ко мне неложный знак!

Не чувствовала ты любви ко мне нимало,

Притворства твоего то было покрывало,

Чем нежну страсть мою мрачила ты в сей час,

Те стоны, слезы те твоих коварных глаз —

Завеса лишь одна твоей к иному страсти,

К Пренесту гордому, моей злодею власти.

Рамида

Могла б я, низкие сомнения презрев

И сей — которого превыше я — твой гнев,

В молчаньи удалясь, без ропота, спокойно,

Пренебрежением ответствовать достойно;

Но время дорого: познай, что средство есть,

Коль любишь ты меня, прервать Вадима месть

И дружбы узлом с ним тебе соединиться.

Мы счастливы, когда ты можешь согласиться.

Рурик

Коль должно, я всю кровь мою пролить готов.

Рамида

Герой, спаситель наш — не выше ль ты венцев,

Чем украшаются цари обыкновенны

И кои истинным героем суть презренны?..

Гражданка, приучает, я равенство любить,

Обманываюся сим чувством, может быть,

Что властолюбие величию бесчестно

И что с мучительством одним оно совместно.

Не верю, чтоб твой дух быть мог властолюбив.

Остави ту мечту, чем гордость оскорбив,

Ты злобу на себя отвсюду привлекаешь

И чем себя навек с Рамидой разлучаешь.

Зря цену всю себе во сердце лишь твоем,

Не в бренных пышностях, довольствуйся ты тем,

Что ты достоин быть на небесах с богами;

Всем равный гражданин, попри венец ногами

И, бурей окружен, разруши сей престол —

Жилище горестей и бездну страшных зол.

Рурик

То поздно!— Знаешь ты, как трон уважен мною.

Ты помнишь, как сей град, прельщенный тишиною

По грозных бурях, я которы укротил,

За счастие свое престолом мне платил;

Отверг я власть тогда — и мог отвергнуть с славой:

Велико пренебречь величие с державой!

Но после, как народ с стенаньем, с током слез

Моления свои к ногам моим принес,

Страшась опять нести мной сверженную тягость,

Принудил в долг мою преобратиться благость.

Как счастья общего залогом мой венец,

И стала власть моя отрадою сердец,

Сколь гнусно, зря мечи против меня мятежны,

Низвергнуть все опять в напасти неизбежны,

Коль прежде честь снискал, отрекшись власти я,

Унизился б теперь я, право отдая,

В сердцах твоих граждан начертанно любовью;

Я должен защитить его моею кровью!

Владея, как отец, я должен жизнь презреть;

Достойней я иных на троне умереть.

Не привлекай меня ты к низостям толиким!

Чтобы мне другом быть с отцом твоим великим,

Не подлость средство, нет!— Рамида, ты сама,

Когда б исчезли тем напастей наших тьма,

Пред светом бы меня увидя постыженна,

Любя достойного, презрела б униженна.

На лаврах взросшая, героя славна дщерь,

Меж чести и любви будь судия теперь!

Рамида

Я чувствую твой долг, как горько ни стонаю;

Я, плача, не тебя, но рок мой обвиняю!

Могу ль порочить то, что, честь твою храня,

Ты славе жертвуешь несчастную меня.

Виновна в том моей судьбины непреложность!

Почувствуй же и ты мою священну должность

И, чести следуя, не воспрещай мне в том!

Любя меня, отцу ты должен быть врагом,

И я, тебя любя, как в горести ни млею,

Чтя честь равно тебе, не буду я твоею.

Жар нежный во вражду стараясь пременить,

Хотя не возмогу я сердце покорить,

Но должности моей могу повиноваться,

Тебя лишась, всяк час с душею расставаться.

Рурик

О грозная судьба!

Рамида

О часть, смертельна часть!

Рурик

В сей день предвидел ли толь лютую напасть,

От сердца твоего я счастья ожидая?..

Рамида

На сердце я твоем надежду утверждая.

Заслугой к обществу твоей себя маня,

Могла ль я предузнать, что лютый рок меня

Близ края счастия низвергнет смерти в бездны!

Рурик

Погибло все для нас!

Рамида

О, стоны бесполезны!

ЯВЛЕНИЕ 4

Рурик, Рамида, Извед

Извед

Спеши, о государь! уж воинством Вадим,

Быть чая в гордости своей непобедим,

Поля у здешних стен в сей час обременяет.

Рурик

Иду, куда меня долг лютый призывает!

(К Рамиде.)

Иду, лишась тебя, тебя достойным быть,

То помня — что монарх, любовника забыть

И, обществу моей пожертвовав отрадой,

Мученье вечное иль смерть принять наградой.

Коль чести на пути сужден я мертв упасть,

Воспомнив бы мою к тебе толь нежну страсть,

В награду мне за то, узрев меня во гробе,

Соделавша конец отца жестокой злобе,

Слезами ты мой гроб драгими удостой

И стоном тень мою печальну успокой.

Рамида

Свершив к отцу мои я должности жестоки,

Не слезы по тебе пролью, но крови токи!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ 1

Рамида

(одна)

Уж люта брань кипит и кровь течет рекой.

И Рурик, и Вадим убийственной рукой

Друг в друге жизнь мою в сей час отнять стремятся.

На то ль герои вы, чтоб только истребляться?..

О, как несчастна я! любовник и отец—

Дражайши имена для счастливых сердец,

А мне, а мне и вы источники страданий!..

В пучине горестей, смятений, колебаний

Мой дух трепещущий, обоих вас любя,

В сей час желал бы сам убегнуть от себя...