Жан Расин - Трагедии

Нет, но здесь мы наживем беду.
Пойдем, чего ты ждешь?

Чего, Нарцисс, я жду?
Когда б ты только знал, как трудно мне ответить!
Нет слов...

Все ж объясни.

Хотел бы тайно встретить
С твоею помощью.

Кого?

Скрепясь душой,
Я вновь узнать хочу печальный жребий свой.

Ты веришь Юнии? Но мой рассказ припомни!

Я знаю все, Нарцисс. Черней и вероломней
Нет в мире женщины, но — беспримерный стыд! —
Мне шепчет разум «да!», а сердце «нет!» твердит.
Оно, упрямое, забыв свои страданья,
Все рвется ей простить, все ищет оправданья.
Сомнений и надежд пускай растает мгла,
Чтобы хоть ненависть покой мне принесла.
Высоких чувств пример и олицетворенье,
Та, что была к дворцу исполнена презренья,
Едва порог дворца в ночи переступив,
Свершает низости, всех низменных затмив!

Как знать! Она в тиши плела, быть может, сети,
И цезарь у нее давно уж на примете.
Узнала с детских лет власть огненных очей
И сторонилась всех, чтобы гнались за ней,
Чтобы мечтал узреть Нерон завороженный
Непобедимую твердыню побежденной.

Итак, все кончено?

Я видел, как спешил
Избранник новый к ней, стремясь излить свой пыл.

Уйдем... Постой! Она! Не сон, не наважденье!..

Скорее к цезарю. Проявим наше рвенье.

Британик, уходи! Беда тебе грозит
За то, что я храню достоинство и стыд,
Нерон в неистовстве. Сюда на миг единый
Пришла, меж тем как он задержан Агриппиной.
Прощай. Теперь иди и верь любви моей,
Из сердца моего вовек судьбе превратной
Твой образ не изгнать.

Так, так! Мне все понятно:
Желаниям иным ты нынче предалась
И жаждешь, чтобы я скорее сгинул с глаз.
Мой взгляд, взгляд совести, бессонной и пытливой,
Он нестерпим тебе, мешая быть счастливой.
Ну что ж, расстанемся.

Но в чем меня винишь?

О как искусно ты приличия хранишь!
Поверь, я не ропщу, хотя душе и больно,
Что к баловням судьбы все ластятся невольно,
Что блеск империи и роскоши дары
Тебе дороже прав и слез моей сестры.
Но о величии, как прочие, мечтая,
Зачем ты мне лгала, как будто сострадая
Скорбям и горестям? Я молча их сносил.
Но лживость Юнии — нет, это выше сил!
Неправедность в меня вонзает злобно жало,
Моих гонителей и небо поддержало,
Но мало этого: чтобы совсем добить,
Британика должна и Юния забыть!

Придет счастливый день и, от стыда сгорая,
Поймешь, как ты неправ, меня подозревая.
Ты здесь в опасности, и до того ли мне,
Чтоб обелять себя в неведомой вине
И укорять тебя? Довольно жалоб вздорных!
Нерон потребовал, чтоб я в словах притворных...

Злодей!

...дала понять, что пламень мой остыл.
Он нас подслушивал, за лицами следил:
Тебя постигло бы безжалостное мщенье,
Вложи я в речь свою сокрытое значенье.

Пусть так! Подслушивал Нерон наш разговор,
Но незаметный знак, красноречивый взор —
Есть у любви язык особый, бессловесный —
И я виновника такой игры бесчестной
Легко бы угадал. Меня от лишних мук
Спасла бы...

Я тебя спасла от смерти, друг.
Ты хочешь правду знать? Казалось мне порою —
Нет больше сил молчать, всю правду я открою,
Взгляну тебе в глаза, пускай в последний раз,
Но подавляла стон, не поднимала глаз.
Как тяжко, затаясь в молчании жестоком,
Любя, скрывать любовь и быть глухой к упрекам,
Ни разу не скрестить с молящим взглядом взгляд —
Он для любимого расплатою чреват!
Об этом позабыть хотя на миг могла ли?
Смятение мое, казалось, выдавали
И все движения, и трепет, и глаза,
И набежавшая невольная слеза.
Я помнила: Нерон ревнует и ярится,
И за мою любовь заплатишь ты сторицей,
И страшно было мне, и каялась, скорбя,
Что смела полюбить я, горькая, тебя!
Для нас и для него и на беду, и к счастью,
Все знает он теперь. Что стоит самовластью
Сгубить соперника? Беги подальше с глаз!
Пространней объяснять не в силах я сейчас:
Ни мыслей нет, ни слов; в душе одна тревога.

К чему еще слова? Сказала ты так много,
И я, себя стыдясь, бичуя и кляня,
Я счастлив! Жертвуешь ты стольким для меня!
Прощенье вымолю, паду, виновный, в ноги...

Что делаешь? Он здесь, соперник твой!.. О, боги!

Ты, Юния, добра, ободрив, окрылив,
Любовь Британика и страстный сей порыв.
Недаром он припал к твоим ногам столь жарко!
Но как же и себе не сделать мне подарка?
Вы здесь останетесь: поверьте, мой дворец
Укромнейший приют для любящих сердец.

Где скажет Юния, где даст соизволенье,
Там я к ее стопам сложу свои моленья,
И радость, и печаль. А стен дворцовых вид,
Привычный с детских лет, меня не удивит.

И, значит, ты давно привык не удивляться,
Что должно чтить меня и мне повиноваться.

Нет, мы не для того меж этих стен росли,
Чтоб ты топтал меня, а я лежал в пыли,
Чтобы покорствовал и чтил как властелина
Наследник Клавдия Домициева сына!

Пора уразуметь небес благой указ:
Покорствовал Нерон, теперь пришел твой час.
А если смысл судеб тобою не усвоен,
Ты молод, и тебя научат, будь спокоен.

Кто ж преподаст урок?

Империя, весь Рим —
Чем не наставники?

Они к правам твоим
Добавили тебе и право на глумленья,
Развод, насилия, убийства, отравленья?

Не любопытен Рим, и дела нет ему
До тайн властителя, что канули во тьму.
Бери с него пример.