Мария Сторожева - Шесть тополей

Е в г е н и й. Есть такие понятия, как «долг», «гражданин». Не слышала?

Ф е н я. Нет. Не слышала. Я никому ничего не должна.

Е в г е н и й. Придешь вечером к старой мельнице?

Ф е н я. Лучше Ольгу позови. Она в тебя влюблена до чертиков.

На крыльцо выскакивает О л я.

О л я. Неправда!

Ф е н я. Подслушивала, — значит, правда, Олечка.

О л я. Евгений Федорович, что такое цукаты?

Е в г е н и й. Это… это, по-моему, сухие фрукты в сахаре.

О л я. А цикады?

Ф е н я. То же самое, только без сахара.

Е в г е н и й. Это, Оля, вроде кузнечиков. На юге их много. А зачем тебе?

Ф е н я. Она же повариха. Рабочий класс обожает жареных кузнечиков. Что у тебя сегодня на ужин? (Читает меню, что висит на косяке двери.) Щи уральские. Так… На второе, значит, жареные кузнечики в собственном соку. И на третье — райские яблочки. Семьдесят копеек килограмм! (Смеется.)

О л я. Не буду работать в столовой! Не буду! Так и знайте, новый бригадир! Брат повестку получил. Через два дня в армию уходит. Этот комбайн наш, семейный. И я никому его не отдам! (Сбрасывает с себя халат.) Все! Сами кормите рабочих жареными кузнечиками!

Е в г е н и й. Постой… Постой… А если в самом деле посадить тебя на комбайн? Справишься?

О л я (опешив от неожиданности) . Я? На комбайн? Это вы серьезно?

Е в г е н и й. Не подведешь?

О л я. Ой, да что вы! Да я!.. Сколько раз подменяла брата…

Е в г е н и й. Значит, порешили. С завтрашнего дня. В столовую кого-нибудь найдем.

О л я. Спасибо вам, Евгений Федорович! (Целует Евгения и, счастливая, убегает.)

Феня, постояв в нерешительности, хочет уйти.

Е в г е н и й (поймал ее за руку) . Феня!..

Ф е н я (выдернув руку) . Что — Феня? Девчонку посадил на комбайн! Девчонку!..

Е в г е н и й. А ведь ты ревнуешь.

Ф е н я. Была нужда.

Е в г е н и й. Все пытаюсь понять тебя…

Ф е н я. Чего захотел… Я сама себя не понимаю.

Е в г е н и й. Не могу поверить, чтоб нравилось тебе по рынкам ездить.

Ф е н я. А вот нравится! Нравится, представь себе! Люблю на людей поглядеть, себя показать. У моего прилавка всегда толпится очередь, и никто никогда не торгуется.

Е в г е н и й. Чего в тебе больше — хорошего или дурного?

Ф е н я. Возьми весы и взвесь. (Уходит.)

На дороге показались П а в л а и И н н а. Обе с корзинками.

Е в г е н и й. Тетушка Павла… (Заглянул в корзинку.) О, даже белые…

Инна стоит в стороне.

П а в л а. (Евгению, вполголоса) . Ноги, видать, устали, С непривычки-то.

Е в г е н и й. Ничего. Полезно. Тетушка Павла, просьба одна есть…

П а в л а. По глазам вижу, что есть.

Е в г е н и й. Не могла бы покашеварить, пока уборочная?

П а в л а. А Ольга?

Е в г е н и й. Она будет занята. Понимаешь, острая необходимость.

П а в л а. Милый, да я же ничему не ученая. Не смогу я, сердешный. Знаешь, какой нынче народ избалованный, особенно приезжие. Раньше, бывало, наваришь каши овсяной или перлового супу… А теперь им подавай пюре всякое.

Е в г е н и й. Ничего, тетушка. Вари что хочешь. Мать назначу к тебе в помощники.

П а в л а (смеется) . Ты уж заодно и Алексана… Все равно без дела ходит. Вот кто умел верховодить! Научись, Жеонид, бабам зубы заговаривать — и твоя возьмет.

Е в г е н и й. Так как же, тетушка?

П а в л а. Уж и не знаю… С Евдокией посоветуюсь. (Уходит.)

По дороге быстро идет Т о с я. В руках у нее снопик спелого льна.

Т о с я (Инне, громогласно) . Здравствуйте. Иванова жена? Будем знакомы. Таисья. (Подает руку.)

И н н а. Инна..

Т о с я. За грибочками ходили? (Заглядывает в корзинку.) Хоть посмотреть на них. Живем, можно сказать, в лесу, а забыла, что они такое и с чем их едят.

Е в г е н и й. Как дела, Таисья?

Т о с я. Известно как. Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик. (Смеется.) Евгений Федорович, заглянул бы к рабочим, половина картошки в земле остается. Разве это работа?

Е в г е н и й. С завтрашнего дня будем убирать урожай без шефов. Сами. Своими силами. Работать от зари до зари. Погода стоит хорошая. Скажи своим девчатам, чтоб вышли в поле все как одна.

Т о с я. Новая метла… Не спеши, Евгений Федорович. Под снег попадет урожай — отвечать придется.

Е в г е н и й. Что вы все меня пугаете! (Хочет уйти.)

Т о с я. Постой! Поговорить хотела… о Гришке. Люблю я его. Люблю. Пропадет ведь… Пусть сядет на комбайн. Как в былые годы. Помоги ему!

Е в г е н и й. Что я, нянька?

Т о с я. Не был он таким. Это все Захар… Захар… Он и тебя подловит, погоди! (Уходит.)

И н н а. Какая грубая рука у этой женщины… Как здесь рано старятся… Работа, работа… Я чувствую себя виноватой перед этими женщинами с грубыми руками… Знаешь, мне ужасно стыдно за земляничное мыло… За грязь… За все…

Е в г е н и й. Понравилось тебе в нашем лесу?

И н н а. Очень.

Е в г е н и й (после паузы, задумчиво) . «У крестьянина три сына: старший умный был детина; средний сын — и так, и сяк; младший — вовсе был дурак…»

В доме Захара. Поздний вечер. Ф е н я стоит у открытого окна. С поля доносится отдаленный шум комбайна. Феня в сердцах захлопывает окно. Подходит к проигрывателю, включает, звучит песня:

Входит Н а с т я. Одета по-старушечьи.

Н а с т я. Все на работе, а ты музыкой гремишь на всю улицу. Эх, Фекла, Фекла… Сделай-ка потише. И без того трезвону хватает.

Феня подкручивает проигрыватель — песня звучит тише.

Захар сказал, из деревни уходишь.

Ф е н я. А тебе что?

Н а с т я. Мне-то ничего. Тебя жаль.

Ф е н я. Испугались с муженьком, что некому будет торговать на рынке? Да, другой такой дуры, как я, не найти вам… Тебе, Настя, никого не жаль, даже себя.

Н а с т я. Речь не обо мне. Мои песенки уплыли по быстрой реченьке — не воротишь. А у тебя вся жизнь впереди. От судьбы своей бежишь…

Ф е н я (горячо) . От какой? В чем она, моя судьба? Таскать ящики с помидорами? До тошноты торчать на рынке и орать: «Кому, кому?..» Это ты всем на свете довольна. Головы не поднимаешь от грядок…

Н а с т я. И хозяйство в аккурате содержу. Всей деревне на зависть.

Ф е н я. Погляди, на кого ты стала похожа. Старуха старухой. И одета черт знает во что. Как будто одеть-обуть нечего.

Н а с т я. Мне замуж не выходить. А для мужа я и такая хороша. (Помолчав.) Невеселый у нас с тобой разговор… А говорить я хотела о Женьке. Любит он тебя. Упустишь его — жалеть будешь. За него любая пойдет — только помани… А ты шалая. Сама не знаешь, что делаешь. Кому ты в городе нужна? Что ты умеешь? Красота, она, Фенька, не вечна… (Подходит к зеркалу.) На кого ты стала похожа, Настенька? Нет, не годы старят… Для всякой бабы счастье в том, чтоб муж непьющий был, чтоб не из дому, а в дом тащил… Выходит, я — самая счастливая. (Смахивает рукой неожиданно набежавшие слезы.)