Лев Митрофанов - Суд матери

Б р у с н и к и н, старшина ГАИ.

А л е й н и к о в.

Е л е н а.

Р у с л а н, ее сын.

Ч х е л и д з е.

А х м е д о в.

М а р у т а.

Я б л о к о в а.

Время действия — наши дни.

Гаснет свет.

В темноте возникает гул голосов, то далекие, то близкие свистки пароходов. Объявление диктора по радио: «Граждане пассажиры! Теплоход рейсом «Серебровск — поселок «Заозерное» отправляется через пять минут. Посадка прекращена. Повторяю…» Прощальный гудок.

Загорается свет. Палуба небольшого речного теплохода. Здесь за шлюпкой, возле самой трубы, сидит М а р и н а, она разглядывает порвавшийся чулок. Появился Ф е д о р, он длинноволос, в яркой рубахе и расклешенных джинсах.

М а р и н а (испуганно) . Ой!..

Ф е д о р. Чулок порвала, что ли?

М а р и н а. Ну! И ведь новые почти. Полетела трешка. Отвернись. Кому говорю?

Ф е д о р. Джинсы носить надо: стильно и удобно.

М а р и н а (зашивает) . Тебя не спросили. С моих доходов не очень-то разгуляешься. Да и наследство ни от кого не получала, что заработала, все на мне.

Ф е д о р (сбросил рюкзак) . Сквознячком отвечаешь, бойкая. Из городских, видно? (Оценивающе прищурился.) Но не из столичных.

М а р и н а. Это почему же?

Ф е д о р. Те — особая нация: глаза под рысь накрашены и по фигуре — незакормленные, стандарт, форма, на режиме себя держат.

М а р и н а. Борьба за существование. Ну, чего на меня вновь уставился?

Ф е д о р. Жизнь изучаю.

М а р и н а. Психолог. Кому говорю, отвернись!

Пауза.

Ф е д о р. А чего ты сюда забилась, под самую трубу? Дымно ведь, и сажа летит.

М а р и н а (кончила зашивать) . А я, может быть, одиночество люблю, когда другие на тебя глаза не пялят.

Ф е д о р. И мой девиз: никогда не смешивайся с толпой. (Уселся рядом.) Куда едешь, далеко?

М а р и н а. Туда, куда трепачей не берут.

Ф е д о р. В почтовый ящик, значит.

М а р и н а. И все-то ты знаешь. Местный, что ли?

Пауза.

Ф е д о р. Берега мимо плывут, за бортом река плещется… Да, движение — это жизнь. А вон, гляди, у самого горизонта полоса огненная, словно поджег кто…

М а р и н а. Закат.

Ф е д о р. И вечернее небо над головой синее, густое — ножом резать можно. Отрезал и в руки взял: теплое, живое, счастьем пахнущее… (Вздохнул.) Эх, отрезать бы… Ты вот природу любишь? Ну, весна на тебя действует?

М а р и н а. Действует.

Ф е д о р. И я от нее будто сам не свой… А чуть попозже соловей пристреливаться начнет, черемухой потянет… Обалдеешь!

М а р и н а. Поэт, что ли, из доморощенных? Волосы длинные, как у попа, и штаны врасклеш, все на молнии…

Ф е д о р. Давай знакомиться, а? (Представляется.) Феодор Прометеев.

М а р и н а. Как?

Ф е д о р. Феодор.

М а р и н а. Это что еще за имя такое, первый раз слышу.

Ф е д о р. Отца моего Федором звали, а я — Феодор. Феодор Федорович.

М а р и н а (прыснула) . Припадочный, да? (Зажала рот рукой.) Ой, находит на тебя, Маринка, прежде ляпнешь, а потом сообразишь.

Ф е д о р. Марина, значит… Откуда?

М а р и н а. Из Крыма.

Ф е д о р. Работала там или загорала?

М а р и н а. Обслуживающий персонал, медсестра. Ожиревших, чтобы не обуглились под солнцем, с боку на бок переворачивала, уколы в ягодицы делала. Скучно. Ушла.

Ф е д о р. Нараспашку живешь. Все мы так, пока жареный петух не клюнет…

М а р и н а. А я крученая. Меня жизнь схватит, а я вывернусь, она меня цап, а я ей — фигу! Так в салочки и играем. Не пропаду! (Неожиданно, заложив пальцы в рот, пронзительно свистит.)

Ф е д о р. Пацаном бы тебе родиться.

М а р и н а. Сама ненавижу, что родилась в юбке. Знаешь, что я больше всего в человеке ценю? Дерзость, ну, отвагу эту! Ну, чтобы с ним тебе ничегошеньки страшно не было. Понимаешь? А у нас в семье пять девчонок…

Ф е д о р. М-да, прямо скажем, многовато.

М а р и н а. Ну! И отец инвалид, на шаланде теперь рыбачит, ловит бычков. А раньше в дальнее плаванье ходил в Сингапур, на Кубу. Меня-то Маринкой в честь моря назвали.

Пауза.

Ф е д о р (вдруг) . А я — клоун. В цирке на манеже работал. Оп-ля!

М а р и н а. Господи, как ты меня напугал. Припадочный, да?

Ф е д о р. Вот скоро в дрессировщики поступлю. Мать с острова Врангеля медвежат белых привезла. Она у меня капитан дальнего плаванья.

М а р и н а. Женщина — капитан?!

Ф е д о р. Одного Портосом назвал, другого Арамисом.

М а р и н а. Это не о ней ли в журнале статью напечатали?

Ф е д о р. Про нее. А в каком журнале? (Спохватился.) Хитрющие! Черный нос и один глаз лапой прикроют и крадутся к добыче… А отец у меня академик.

М а р и н а. Ну!..

Ф е д о р. Надо уметь выбирать себе родителей.

М а р и н а. Как же они тебя в эти… в клоуны отдать решились?

Ф е д о р. А во мне талант сидит. Я и во сне со зверьем разговариваю. Нет уж, что решил — того и добьюсь!

М а р и н а. А на вид ты такой хлипкий, тебя корова наша Чернушка и та хвостом перешибет…

Ф е д о р. Да, я тощий, но страшно мускулистый. И все делаю наперекор.

М а р и н а. Назло, значит?

Ф е д о р. Это если рассуждать примитивно. Суть же заключается в том, что личность всегда нуждается в самовыражении. А клоун — это человек с тысячью лиц.

М а р и н а. С тобой не соскучишься.

Ф е д о р. Профессия моя такая будущая.

М а р и н а. А куда сейчас двигаешь?

Ф е д о р. На гастроли, в областной центр еду.

М а р и н а. На гастроли? Вот жаль-то.

Ф е д о р. Чего?

М а р и н а. Представления не увижу: мне на следующей пристани сходить.

Ф е д о р (поперхнулся) . На следующей?

На палубе появилась В а р в а р а П е т р о в н а, она оглядывается по сторонам. Федор вскочил.

М а р и н а. Ты чего это опять?

Ф е д о р. Посиди здесь минутку, рюкзачок покарауль. (Подходит к Варваре Петровне.)

В а р в а р а П е т р о в н а. Сынок…

Ф е д о р. Ты откуда взялась? Здесь откуда?!

В а р в а р а П е т р о в н а (робко улыбаясь, смотрит на Федора) . Гляжу, все ребята на утренний пароход погрузились, а мой Феденька отстал. Прямо сердце зашлось…

Ф е д о р. Ты что, от самого дома за мной топаешь?!

В а р в а р а П е т р о в н а. Я в сторонке, неприметно, никто и не видел…

Ф е д о р. Ну, мать, ты даешь!

В а р в а р а П е т р о в н а. Феденька, сыночек, а то, что ты от команды своей отстал, за это тебе ничего не будет? Отстал-то почему?

Ф е д о р. Значит, нужно было, обстоятельства, должен.

В а р в а р а П е т р о в н а. Должен-то кому? Здесь, в этих краях, тебя и не знает никто.

Ф е д о р. Ну, чего ты за мной увязалась?

В а р в а р а П е т р о в н а. Во как, с матерью-то…

Ф е д о р. А чего мне за опоздание будет? Подумаешь. Догоню!

В а р в а р а П е т р о в н а. Руки-то холодные как лед, и дрожишь вроде весь…

Ф е д о р. Продувает тут. Ну, чего ты меня все разглядываешь. Дома не надоело?