Лев Митрофанов - Суд матери

М а р и н а. Федя!..

В а р в а р а П е т р о в н а. Что ты, доченька?

М а р и н а. Сказать забыла…

В а р в а р а П е т р о в н а. Чего, доченька?

Отделение скрылось.

Е л е н а. Ну и мне тоже пора. Служба. До скорой встречи. (Уходит.)

В а р в а р а П е т р о в н а. Чего, доченька, сказать-то забыла?

М а р и н а. Что люблю его. Очень! Ждал он этого от меня.

В а р в а р а П е т р о в н а (обняла) . А ты ему еще раз скажи, когда он в небе будет, он и услышит. Услышит…

На трибуне О р л е н е в и Т р о п и н и н.

О р л е н е в (в микрофон) . Чистого вам неба, товарищи десантники!

Т р о п и н и н. До встречи на земле!

Р у с л а н. Нам пора, Варвара Петровна.

В а р в а р а П е т р о в н а. Идем, сынок, идем.

Руслан, Варвара Петровна и Марина покидают площадку.

Рев моторов самолетов. Высвечивается бездонное голубое небо. Справа и слева сцены вместо занавеса, как символ, повисают два цветных купола парашюта.

На трибуне О р л е н е в и Т р о п и н и н. В стороне В а р в а р а П е т р о в н а, М а р и н а и Р у с л а н. Все вглядываются в небо.

Р у с л а н. Самолеты вышли на боевой курс, сделали круг над площадкой приземления.

О р л е н е в (в микрофон) . Пристрелочный прыжок!

Т р о п и н и н. И выполнен отлично!

О р л е н е в (в микрофон) . Первое отделение роты прапорщика Алейникова, приготовились к прыжку. Пошли!

Видно, как в небе цветными точками вспыхивают купола раскрываемых парашютов.

Т р о п и н и н. Слаженно, почти синхронно… Молодцы, десантники!

О р л е н е в (вдруг) . Что такое? Что такое? Что это?!

Р у с л а н. Два парашюта столкнулись в воздухе!..

Т р о п и н и н. Да они запутались в стропах!

Р у с л а н. У них же сейчас перехлестнутся купола парашютов… И тогда скомкаются, погаснут!

О р л е н е в. Резать стропы, резать стропы!

Т р о п и н и н. Они же нас не слышат, товарищ полковник… Смотрите, они падают! Приближаются к земле!

О р л е н е в (невольно в микрофон) . Запасной парашют! Раскрыть запасные парашюты! Не слышат.

Р у с л а н. Раскрылся… Один!

Т р о п и н и н. Другой, другой надо! На одном запасном вдвоем не спасетесь!

Р у с л а н. Глядите, их опять опоясали стропы…

О р л е н е в. Дьявол!..

Т р о п и н и н. Ну, теперь все зависит только от их воли, выдержки…

О р л е н е в. И умения обоих!

Р у с л а н. Смотрите, один десантник ножом режет стропы. Режет у своего парашюта!

Т р о п и н и н. Что он делает?!

О р л е н е в. Что делает? (Не сразу.) Хочет спасти не себя, другого. Спасти своего товарища…

Т р о п и н и н. Ценой собственной жизни…

Р у с л а н. Отрезал. Оторвался… Падает!

Т р о п и н и н. Спас другого. Ценой собственной жизни…

Трагический музыкальный аккорд возник как удар. Замер. Гаснет свет.

Звучит реквием.

Вспыхивает луч света. Он выхватывает В а р в а р у П е т р о в н у, в руках ее кусок парашюта и синий берет десантника. Она стоит в центре площадки. Перед ней, преклонив одно колено, точно перед знаменем, О р л е н е в, он комкает в руке парашютный шелк. Чуть поодаль от них, в полутьме, стоят все, кроме Федора, герои пьесы.

В а р в а р а П е т р о в н а. Как же это, сынок, а?

О р л е н е в. Ваш сын, Варвара Петровна, погиб, выполняя свой солдатский долг.

В а р в а р а П е т р о в н а. Погиб в мирные-то дни…

О р л е н е в. Пал смертью героя.

В а р в а р а П е т р о в н а. В мирные-то дни!

О р л е н е в. Спасая жизнь своего товарища по оружию. Жизнь своего командира.

В а р в а р а П е т р о в н а. Как же это? Как же это?!..

А л е й н и к о в (луч высвечивает его) . Он попал в воздушную яму — случай один из тысячи! И парашют ему был бесполезен. Он ударил в купол моего парашюта, соскользнул с него и оказался внизу подо мной, повис на стропах. Мне удалось раскрыть запасной парашют. Но нас вдвоем это бы не спасло. И тогда он достал нож…

Т р о п и н и н (в луче) . А если курсант Прометеев просто потерял самообладание, не знал, что делать?

А л е й н и к о в. Знал. Я приказал ему бросить нож. Он сознательно шел на это.

В а р в а р а П е т р о в н а. Сам, сам, сам…

А л е й н и к о в. Варвара Петровна, я не ждал этой жертвы и недостоин ее. Я считал его плохим солдатом, невзлюбил его сразу…

Я б л о к о в а (в отчаянии) . С меня спрос! Это я зудила: «Прапорщику моему из-за тебя лейтенанта никак не присвоят!» Чем я теперь могу отплатить тебе, Феденька. Чем?!

В а р в а р а П е т р о в н а. Чем? (Обходит присутствующих.) Я же вам сына своего отдала. Единственного!

Пауза.

Может быть, ты сам ответишь мне, Феденька?

М а р и н а (в луче) . Не верю. Вот стоишь ты передо мной, и все тут. Руку только протянуть… Знаешь, что я больше всего в человеке ценю? Отвагу. Ну, чтобы тебе с ним ничегошеньки страшно не было. Помнишь? Ты это помнил…

Луч высвечивает Д о б р ы д е н я, М а р у т у, Ч х е и д з е и А х м е д о в а. Они в строю.

Д о б р ы д е н ь. И ты завещал нам свое мужество…

Д е с а н т н и к и. Клянемся, клянемся, клянемся!..

Т р о п и н и н (в луче) . Все люди сделаны из одного теста, все испытывают боль, страх, отчаяние. Одни в состоянии это преодолеть, другие нет. Ты смог это сделать, солдат. Во имя чего? Братство людей военных — это великое братство!

Б р у с н и к и н (в луче) . Значит, согласно обстановке действовал. По уставу человеческому. Как и тогда с роженицей. Сына она своего Федором назвала в честь тебя. В честь тебя…

Е л е н а (в луче) . Да, я тоже мать. Одна из солдатских матерей… Запомни это, Руслан. И тебе придется быть солдатом!

В а р в а р а П е т р о в н а (в луче) . Во как у нас получилось, сынок… И наглядеться на тебя не успела всласть.

В луче возникает образ Ф е д о р а, он длинноволос, как в первой картине, в яркой рубашке и расклешенных джинсах. Варвара Петровна кинулась к нему.

Ф е д о р. Люди же кругом. Что подумают?

В а р в а р а П е т р о в н а. Мать с сыном прощается.

Ф е д о р. Мать… Молодая слишком. И красивая еще.

В а р в а р а П е т р о в н а. Феденька!.. Как же это в мирные-то дни?!

Ф е д о р. Сама говорила: я же солдат. Долг у каждого имеется, обязанность человеческая. Не плачь. Просто я не вернулся из боя, мама…

В луче света вновь В а р в а р а П е т р о в н а и О р л е н е в.

О р л е н е в. Все мы живем только потому, что кто-то каждый час жертвует ради нас своей жизнью. Во имя его, тебя, другого.

В а р в а р а П е т р о в н а. Чужого… Нет, для матери, творящей жизнь, не может быть «чужого»! Все вы дети мои. Родные вы мои!

З а н а в е с.

Н и к и т и н С е р г е й С е р г е е в и ч — 50 лет.