Лев Митрофанов - Суд матери

Я б л о к о в а. Дурь из тебя вышибать надо, а не волю воспитывать! Вот сержанта позову, он вам по-мужски втолкует! (Повернула обратно.)

Р у с л а н. Фаина Никитична, а вы чего на четвереньках? Здесь крыша пологая, безопасно.

Я б л о к о в а. Молод еще взрослых учить! (Исчезла.)

Р у с л а н. Ну, а теперь проведем визуальную тренировку. Федор, что вы под нами на земле видите?

Ф е д о р (вдруг закричал) . Марина! Э-ге-гей!..

Р у с л а н. Да тише вы, прогонят отсюда нас.

Ф е д о р. Заметила. В подъезд вошла. Ты ей о наших делах ничего не говори. Просто, мол, сидим и загораем, лады, Руслан?

Р у с л а н (вздохнул) . Лады. Трудновоспитуемый вы.

Ф е д о р. Давай рубахи скинем, а?

Оба разделись по пояс, легли. Появилась М а р и н а, она в нарядном платье.

М а р и н а. Между прочим, могли бы и одеться, женщина все-таки… А тебе, Прометеев, на земле людского сраму мало, повыше забрался, чтобы все видели?

Ф е д о р. Философствую. Вот, к примеру: знаешь, сколько тратит человек на п о л е з н о е? 17 целых, 352 тысячных доли! Все остальное — хлам: сомнения, угрызения совести, страх, тоска и прочие эмоции. Анализ! Решил эвристику изучать. Наука такая: влияет на психологию, чувства, высвечивает темные стороны души.

М а р и н а. Укол не болит?

Ф е д о р. Медработники все бескрылые, им подавай только плоть.

М а р и н а. Дайте-ка мне лучше музыку послушать. (Включила транзистор.)

Возникла музыка.

М а р и н а (вдруг) . Руслан, давайте потанцуем! Если приглашает женщина, ей не отказывают.

Р у с л а н. Извините, я только сейчас оденусь.

Танцуют.

М а р и н а. Оказывается, танцевать можно где угодно, даже на крыше. А вы галантный кавалер, Руслан.

Ф е д о р (ревниво) . Наплясались?

М а р и н а. Ты что-то сказал?

Ф е д о р. Точно, самой большой опасности подвергаются те люди, которые ждут. Нет, надо всегда атаковать самому!

М а р и н а. Недурно сказано.

Ф е д о р. Это не я, это Наполеон.

М а р и н а. А знаешь, он понимал толк в женщинах.

Марина и Руслан, танцуя, скрываются за сценой. На крыше появился Д о б р ы д е н ь.

Д о б р ы д е н ь. Все отделение, все ребята в небесах купаются, а Прометеев на чердаке распластался, точно ворона подбитая.

Ф е д о р. Меня же вы сами от прыжков отстранили.

Д о б р ы д е н ь. А ну, вырубай рацию. (Выключил транзистор.) Да для десантника нет хуже наказания, чем отстранение от прыжка!

М а р и н а (появилась с Русланом) . Кому это музыка не по душе?

Д о б р ы д е н ь. От жильцов жалоба поступила, товарищ санинструктор.

М а р и н а. А мне сегодня дозволено делать все, что я захочу.

Д о б р ы д е н ь. В спортлото выиграли, что ли?

М а р и н а. Просто мне исполнилось девятнадцать лет.

Пауза.

Ф е д о р. Руслан, за мной!

М а р и н а. Куда вы?

Ф е д о р. А мы мигом обернемся!

Руслан и Федор исчезают.

Д о б р ы д е н ь. Ну, по такому случаю… (Включил транзистор. Одернул гимнастерку, поправил фуражку.) Разрешите на тур вальса.

Танцуют.

Одному курсанту из соседней роты письмо из дома прислали: «Вася, ты пишешь, что получил уже два наряда вне очереди. Если это верно, сынок, пришли один сестренке: на будущей неделе она замуж выходит!»

М а р и н а. Смеяться можно?

Д о б р ы д е н ь. Красивая вы, единственный такой экземпляр. В чем, в чем, а в этом я толк понимаю.

М а р и н а. А у меня волосы прямые, как палки, завиваю их, даже сплю на бигудях. И ресницы как у телки, пока не накрашу. Посмотрели бы вы на нашу сестру утром!

Д о б р ы д е н ь. Вчера письмо от родных получил. Одобряют.

М а р и н а. Что одобряют?

Д о б р ы д е н ь. Мой выбор. Я им фотокарточку вашу выслал.

М а р и н а (прервала танец) . Да как вы посмели?! Где вы ее взяли, где?

Д о б р ы д е н ь. Не хочу перед вами душой кривить, в красном уголке из стенгазеты вырезал.

М а р и н а. Очень остроумно!

Д о б р ы д е н ь. А я упрямый и ответа вашего, разумеется положительного, дождусь непременно. Итак, задаю свой вопрос: как скоро могу я надеяться?

М а р и н а. Не задавайте вопросов, незачем будет врать.

Д о б р ы д е н ь. Такая, как вы, врать не сможет, натуре противопоказано. Потому и присох к вам.

Вернулись Ф е д о р и Р у с л а н, у них охапка цветов.

М а р и н а. Ну!.. Где это вы их достали? Столько!

Ф е д о р. У дома напротив с газона, зря там только вянут.

Д о б р ы д е н ь. Ну, Прометеев, нарядов вам на целую неделю обеспечено — это я вам обещаю.

Р у с л а н. А он здесь ни при чем, товарищ старший сержант, это я нарвал.

М а р и н а. Вот это да! (Зарыла в цветах свое лицо.)

Д о б р ы д е н ь. И не пахнут даже. Нет, пахнут, клопами.

М а р и н а. Прелесть какая…

Д о б р ы д е н ь. Понятно. Только старший сержант Добрыдень промашечку ни в чем не давал. А ну, включай каждый свой секундомер! (Исчез.)

Ф е д о р. Поздравляю, Мариночка!

М а р и н а. Спасибо, Федя, спасибо, Руслан.

Р у с л а н. Мне-то за что, мне не за что. (Деликатно.) Ну, я пойду, мне пора, мама дома ждет.

М а р и н а. А транзистор?

Р у с л а н. Вам оставлю, танцуйте. (Уходит.)

Молчание.

Ф е д о р. Красивая ты.

М а р и н а. Уже слышала.

Ф е д о р. Это еще от кого? Кто там еще на мою голову?

М а р и н а. Кто толк в этом понимает.

Ф е д о р. А они врут! Тебя за дурочку принимают.

М а р и н а. Нахал! Нет, вы посмотрите на него: какой нахал!

Ф е д о р. А чего все они глаза на тебя пялят?

Сели на краю крыши у желоба.

Не боишься?

М а р и н а. О тебе такое говорят — такое! — хоть уши затыкай. Я молчу только. Самому-то смотреть в глаза ребятам не стыдно?

Ф е д о р. Вот оступится раз человек, и бьют его все чем ни попадя. Все… Ну, а если во мне трусость эта природная? Если я с собой поделать ничего не могу?

М а р и н а. Можешь!

Ф е д о р. На все человека хватить не может. По себе знаю.

М а р и н а. А я хочу, чтоб хватило. На все! (Горячо.) Понимаешь, каждому человеку положено что-то сделать в жизни. А он это не делает. Значит, спихивает на другого. Ну, а если все друг от дружки отпихиваться начнут — представляешь, что на нашем милом земном шарике будет?!

Молчание.

Выдумала я тебя. Авансом все тебе передала.

Ф е д о р. Повтори. А ну, повтори!

М а р и н а. Жалкий ты, Федор. Эх, Феодор Федорович, время на тебя только даром тратила.

Федор застыл. Вдруг неожиданно вцепился в желоб, перекинул свое тело через край крыши, повис над пятиэтажной высотой на руках.

М а р и н а (в ужасе) . Федя!.. По-мо-ги-те!.. (Схватила его за ворот.)

Ф е д о р. Ты за что вцепилась? Задушишь!

М а р и н а. Держись, Феденька, держись…

Ф е д о р (хрипит) . Не кричи, морально поддержи лучше!

М а р и н а. Мамочка, родненькая…

Ф е д о р. Вот только бы ногу закинуть. Пусти! От края отойди.