Лев Митрофанов - Суд матери

Ф е д о р. А ты как узнала об этом?!

В а р в а р а П е т р о в н а. Сердце матери, оно все чувствует… Тебе что, плохо, сынок?

Ф е д о р. С чего это ты взяла?

В а р в а р а П е т р о в н а. Служится-то как?

Ф е д о р. Нормально. Ну, в общем, терпимо. Даже хорошо служится.

Пауза.

В а р в а р а П е т р о в н а. А слезы на глазах отчего?

Ф е д о р. Тебя вот вижу, соскучился.

В а р в а р а П е т р о в н а (гладит сына по голове) . Нет, сынок, трудно тебе. Кто, как не мать, об этом скажет?

Ф е д о р. Ты вот лучше скажи мне: кто я? Ну, что я за человек? Что во мне есть? Ведь за что-то я сам себя ненавижу?!

В а р в а р а П е т р о в н а. Во как…

Ф е д о р. Слабак? Трус? Ты только не смотри на меня так. Иногда морду самому себе набить хочется… Молчишь? Вот вытолкнут тебя родители на свет божий, и живи, как умеешь. Ну, а если не умеешь? Скули?! А я не собака, не волк — Человек! А это обязывает! Ну, а где силы взять для этого?

В а р в а р а П е т р о в н а. А в человеке все есть, Феденька. Если выжить хочешь. Думаешь, легко мне было одной, без мужа, без отца твоего? Зайдешь, бывало, в глушь леса, от людей подальше, и кричишь навзрыд… А тебя растить, воспитывать еще надо. И сама без специальности. В колхозе сватались, от соблазна в леспромхоз переехала. Ради тебя от всего отказалась.

Молчание.

Жизнь человеческая не из одних радостей состоит, сынок, долг свой у каждого имеется, обязанность людская. Во как… А что душу себе бередишь, это хорошо. Семена по весне бросишь — всходы даст. Даст, Феденька, непременно. (Гладит сына по голове.) Ты уж постарайся. Ты у меня теперь солдат.

Ф е д о р. Какой я солдат…

В а р в а р а П е т р о в н а. Солдат! (Молчание.) Деньги-то нашел?

Ф е д о р. Какие деньги?

В а р в а р а П е т р о в н а. А я их в подушку тебе зашила, пятьдесят рублей.

Ф е д о р. В подушку? Я же ее в речку выбросил!

В а р в а р а П е т р о в н а (засмеялась) . Ну и добро, значит, реку умаслил, купаться теперь можешь без опаски, не утонешь.

Ф е д о р. Мама!..

Медленно гаснет луч. Варвара Петровна исчезает. Вновь загорается свет. За столом один Фе д о р, перед ним лист бумаги — это письмо к матери. Из дома выходят О р л е н е в и Т р о п и н и н.

Т р о п и н и н. Написал?

Ф е д о р. Вот…

Т р о п и н и н. Все как на духу?

Ф е д о р. Будто сам с ней сейчас поговорил…

О р л е н е в. Рядовой Прометеев, даю вам две недели сроку: заново пройдете всю подготовку к прыжку! Ясно? Заново и сам!

Ф е д о р. Есть! Соберу все свои духовные резервы…

О р л е н е в. Руслан!

Р у с л а н (появился) . Что, па?

О р л е н е в. Сколько тебе лет?

Р у с л а н. Смешной ты, па, будто не знаешь. Ну, скоро пятнадцать.

О р л е н е в. Вот завтра мой сын совершит свой первый самостоятельный прыжок с самолета. В воздух подниметесь вместе. А потом сын поделится с тобой впечатлениями, «опытом», как проходил эту подготовку. Ясно? Все всем ясно? (Почувствовав напряжение присутствующих, Орленев обернулся.)

Рядом стоит Е л е н а.

Е л е н а. Вплоть до развода!

О р л е н е в. Елена…

Е л е н а. Я сказала: вплоть до развода. Сына ты не получишь!

О р л е н е в. Моя вина в том, что я не сказал тебе об этом раньше.

Е л е н а. Ты не отец. Нет.

Р у с л а н. Ма!.. Я все равно это сделаю. Ты же знаешь, я же его сын.

Е л е н а. И мой тоже.

Р у с л а н. Ма, ну ма. Я в офицерскую школу готовлюсь.

Т р о п и н и н. Династия…

Пауза.

Е л е н а. Взрослый сын, совсем стал взрослый, не заметила как.

О р л е н е в. И с этим ничего уже не поделаешь.

Е л е н а. Замолчи!.. И ведь знала, что все этим кончится. Вернее, что все этим и начнется. Яблоко от яблони… Ну, вот что, на аэродром я поеду с вами.

Р у с л а н. Ма, ну чего ты так волнуешься?

Е л е н а. Ступай, Руслан, ступайте все, хочу побыть одна. Одна. Господи!

Р у с л а н (Прометееву) . Идемте, дядя Федя. Идемте!

З а н а в е с.

Крыша пятиэтажного дома. Здесь, на самом краю, у желоба, свесив ноги, сидят Ф е д о р и Р у с л а н. Рядом с ними транзистор, он включен.

Р у с л а н. Вот мы, дядя Федя, находимся с вами на крыше пятиэтажного дома. Это я просто уточняю обстановку.

Ф е д о р. М-да, с такой голубятни сверзнешься — костей не соберешь…

Р у с л а н. Главное в этой ситуации не обращать никакого внимания на высоту. Вы меня поняли?

Ф е д о р. Усек. И сколько раз ты этак на крыше сам торчал?

Р у с л а н. Пока не преодолел страх.

Ф е д о р. Ну, а еще чего делал?

Р у с л а н. На болото ходил.

Ф е д о р. К лешему за советом, что ли?

Р у с л а н. Змей ловил и в руки брал.

Ф е д о р. Ядовитых?! Факир…

Р у с л а н. Во всем искал элементы для тренировки воли. (Не сразу.) А вы ведь не слушаете меня, дядя Федя.

Ф е д о р. А ты не зови меня дядей! Можно и проще — Федор.

Р у с л а н. Да не машите так руками, сорветесь! (Федор вцепился в желоб.) Вот вы на мгновенье и забыли о страхе.

Ф е д о р. А ты не напоминай! (Вытер вспотевший лоб.) Ну ладно, давай про то, как первый раз с самолета-то, с парашютом…

Р у с л а н. Да я уже рассказывал! Двое впереди меня уже прыгнули, чувствую, отец руку мне на плечо положил. Глянул я, где дверь открыта, закрыл глаза и побежал. А у порога открыл один глаз из любопытства, оттолкнулся и полетел. Да вам и это не интересно…

Ф е д о р. Интересно. Думаю: ну, чем ты лучше меня? Чем таким меня природа обделила? Ну, это я так, к слову. Валяй дальше.

Р у с л а н. Поток воздуха перевернул меня на спину, и увидел я, что отец следом летит. А через пять секунд — рывок: парашют раскрылся. Отец меня догнал, кричит: «Руслан, Руслан, спиной развернись к ветру, ноги вместе, ноги вместе держи!» А земля все равно раньше оказалась, на ногах устоять не смог, вскочил, вижу, мать ко мне по полю бежит и сразу целовать: «Сыночек, сыночек!» А отцу: «Дурень!» — говорит. (Смеется.)

Ф е д о р. Даешь по сему случаю торжественный марш! (Включил транзистор на полную мощность. Дальнейший их разговор из-за музыки не слышен.)

На крыше, осторожно ступая, кое-где пробираясь на четвереньках, появилась Я б л о к о в а. Она в ярком домашнем халате, на голове бигуди.

Я б л о к о в а. Выключай, глуши, кому говорю?

Р у с л а н. «Би-би-си»… (Выключил транзистор.)

Я б л о к о в а. Муж с дежурства пришел, поесть не успел, свалился, спит, а они тут, под самым потолком, шабаш устроили!

Р у с л а н. Извините, Фаина Никитична, мы не знали…

Я б л о к о в а. Опять ты, Прометеев?! Дала бы я тебе по шее, кабы не в военной форме был. За что, спрашивается, из мужа моего, Платона Павловича, всю кровушку выпил! Во сне, когда тебя увидит, стонет! А ну, слезай с крыши!

Р у с л а н. Фаина Никитична, мы еще тренировку не закончили, мы тихо будем.

Ф е д о р. Волю он во мне воспитывает. А это, так сказать, в программу моего обучения входит. Против этого не попрешь, Фаина Никитична.