Лев Митрофанов - Суд матери

А л е ш к а — его сын, 17 лет.

К и р а — 35 лет.

С е д о в П е т р Т и м о ф е е в и ч — 55 лет.

Л е с я — 21 год.

Б а г р о в — 25 лет.

С и н е г л а з о в — 30 лет.

Г а л и м з я н — 30 лет.

О л и м п и е в — 55 лет.

Ч е с н ы х — 50 лет.

П л я с у н о в — 23 года.

С о р о к а — 35 лет.

Время действия — наши дни.

Бездонное голубое небо. Пропитанное солнцем, оно до рези слепит глаза. Весенний полдень. Белые многоэтажные дома на холме кажутся застывшими облаками.

Автовокзал на окраине города. Сквер. Тут буфетная стойка и будка с телефоном-автоматом. А еще металлический столб, на котором прикреплен репродуктор.

Слышно, как рядом по шоссе проходят автомашины.

На скамейке А л е ш к а, он в очках, на коленях у него портативный магнитофон.

В репродукторе что-то щелкнуло. Алешка приглушил музыку.

Голос диктора: «Граждане пассажиры! Автобус номер шесть рейсом из Солнечного Яра опаздывает на двадцать минут. Повторяю…»

А л е ш к а. А вот если гражданину ждать невмоготу?! Сама судьба дает тебе, Алешка, отсрочку… (Рывком включил магнитофон, пританцовывает.)

Появился Б а г р о в. Наблюдает за Алешкой.

Б а г р о в. Псих.

А л е ш к а. Что?

Б а г р о в. Недоумок, говорю. (Подошел к стойке.) Пива!

А л е ш к а. А здесь самообслуживание.

Б а г р о в ( вывалил горсть мелочи) . Тащи пару кружек.

А л е ш к а. Вы это мне?

Б а г р о в. И загрызть что-нибудь.

А л е ш к а. А как насчет того, чтобы извиниться? В темпе и изысканных выражениях. Ну?!

Б а г р о в. Шумный ты, парень, шумный. А я тишину люблю. (Потянулся к магнитофону.) Вот технику эту обожаю. Давай пошуруй в ней чего такого. Со слезой выдать можешь?

А л е ш к а. Убери-ка руки.

Б а г р о в. Ша, оставь эту! (Слушает.) Во дают, во душу мотают! (Алешке.) Пиво где?

А л е ш к а. Нет, я фраппирован подобной наглостью… Принесу потому, что сам пить хочу! (Алешка сгреб мелочь, уходит. Возвращается с пивом.) Вот сдача!

Оба молча пьют.

Может, спасибо скажешь?

Б а г р о в. А ведь решил было: запущу ему пику под ребра. И всей канители конец. Амба!

А л е ш к а. Какую пику? Кому?

Б а г р о в. Тебе, парень. (С силой воткнул в стойку нож.) Все — воля опостылела… А пять лет во сне снилась: выхожу из зоны и от радости, что на свободе, камни грызу. А она, стерва, предала…

А л е ш к а (вдруг) . Склероз: позвонить забыл! (Бросился к телефонной будке, снял трубку, набрал номер.) Завод? Мне партком… Никитина можно?.. Отец? Когда у тебя обеденный перерыв? Тогда хватай такси и дуй прямо на автовокзал… Что стряслось? Она здесь! Приехала, тебя ждет. Да, цветов купить не забудь! (Бросил трубку.) Уф! И пусть меня судит история и проклинают потомки…

Б а г р о в (подозрительно) . Кто он — твой пахан?

А л е ш к а. Парторг завода.

Б а г р о в. А она?

А л е ш к а. Мачеха. Станет ею.

Б а г р о в (достал пачку денег) . Тащи чего покрепче.

А л е ш к а. Деньги такие… Откуда?

Б а г р о в. «Прогрессивка» за все пять лет, от звонка до звонка. Не бойся, не краденые, мне их начальничек вот за эти мозоли начислил.

Пауза.

А л е ш к а. В самом деле из заключения?

Б а г р о в (не спеша убирает нож) . Машина твоя со слезой чего выдать может?!

А л е ш к а. И этот нож… Мог зарезать человека, который тебе — ну, ничегошеньки! — не сделал? Просто так?!

Б а г р о в. На треп тебя все тянет, очкарик. (Достал из кармана бутылку.) Разливай.

А л е ш к а. Не пью.

Б а г р о в (сам разлил по кружкам) . А я, может, сейчас всего себя перед тобой выворачивать стану. (Выпил залпом.) Эх, маменькин ты сынок…

А л е ш к а. У меня нет матери. Умерла. Давно.

Б а г р о в. Ну, папенькин. А я чей?! Молчишь? В этом городе родился. И в футбол гонял, и девчонку имел. Все! Виноват разве, что кореша встретил? Домушником он работал — класс! На квартире профессора и засыпались… По первой отсидел два года. Вышел. Еду в трамвае, а рядом со мной краля стоит и… обручальным кольцом на пальчике играет. Решил Люське своей подарок сделать. Проводил кралю до подъезда, придавил малость, на крик дружиннички и слетелись… И за пять суток, что всего на свободе пробыл, пять лет строгого режима всунули! Справедливо, а?! (Налил еще, выпил.) Отмолотил и этот срок. Сюда, в родные края, потянуло. К дружкам сунулся. Один дверь перед носом захлопнул. Другой уже техникум кончил, на Урал подался. Я к третьему — а Сенька кривоногий, что хуже меня в дворовой команде футбол гонял — мастером спорта стал, за «Спартак» играет! И остался у меня последний шанс — Люська! (Перевернул бутылку, она пуста.) Тащи еще пузырек.

А л е ш к а. Может, хватит, а?

Б а г р о в. Не становись мне поперек, очкарик…

Алешка принес. Багров налил.

Чулки ей в подарок купил, одеколоном надушился. Подхожу к дому. А моя Люська ребенка в коляске катит… Замуж вышла. (Выпил залпом.) Все мимо тебя. Я что — прокаженный?

Пауза.

А ведь была мыслишка подлая: завязать, с прошлым покончить, все бросить. Только на роду тебе иное написано, Сеня Багров.

А л е ш к а (робко) . Ну, не повезло на этот раз, потом утрясется. Да, уладится. Отчаиваться только не надо. Я вот вчера тоже подумывал: мухомору наглотаться, что ли? А потом…

Б а г р о в. Говорю, недоумок.

А л е ш к а. Эх, раньше бы мне кто эту правду врезал. А то все кричали: вундеркинд!

Б а г р о в. Чего?

А л е ш к а. Вундеркинд! Ну, это когда родишься сразу стариком, только без прав на пенсию. Вот и ходишь с кислой физиономией, потому как на хлеб еще заработать надо.

Б а г р о в. Трави, выступай, очкарик, а то душу саднит, к горлу подступило…

А л е ш к а. Кто-то когда-то решил, что я — талант. Веришь, три года на рояле гаммы барабанил, а в перерывах зубрил английский. Скарлатина спасла. А тут тетка нашла, что я цвет необычайно чувствую и вижу то, чего другие в природе не видят. Выставку даже устроили, в Академию художеств прочили. И стал я привыкать к славе, как вот к этим штанам… А вчера посмотрел мою мазню один умный человек. И посоветовал обратиться к врачу. Оказалось, я — дальтоник. У меня врожденный дефект зрения. Ну, цветная слепота, из всего спектра различаю только желтое и синее.

Б а г р о в. Гы-гы-гы, светофор в голове вмонтировать забыли…

А л е ш к а. А ведь за эти годы мог бы чего и сотворить. Настоящее. Самое простое. Вот это деревце — кто-то его ведь посадил. Людям! А я… отравлял существование своим близким. Скотина! Вот кем я был по отношению к отцу. Да и к ней тоже!

Б а г р о в. Амба! Давай заводи со слезой чего, очкарик.