Лев Митрофанов - Суд матери

Появился О л и м п и е в.

П л я с у н о в. Ромочка! А мы уж тебе отходную пели… Чего начальничек вызывал? Чем приласкал?

О л и м п и е в. Дай курнуть, цыган. (Взял изо рта Плясунова окурок, глубоко затянулся.) Все мое эпистолярное творчество — горы мыслей и пропасти чувств, титанический труд! — все забодал гражданин начальник. Повешусь. Нет больше вдохновенья. Иссяк. А какой был улов! Полсотни женских сердец, спрессованных в конверты. (Стонет.)

П л я с у н о в (под гитару) . «А это дело перекурим как-нибудь!» (Высыпал из рукава карты.) Перекинемся по маленькой?

Ч е с н ы х. Сдавай!

П л я с у н о в. Чур, игра барахольная.

Ч е с н ы х. Ставлю на кон безрукавку. Синтетического меха. Импортная! (Вытащил из узла, на котором сидел.) Видал, клейм сколько, ярлыков? А ты мои сапоги выложь!

П л я с у н о в. Были ваши, стали наши. Идет! (Кинул на кон сапоги.) Душа у меня широкая, цыганская.

О л и м п и е в. Иду ва-банк!

Ч е с н ы х. А подо что? Поставь!

О л и м п и е в. Герасим, ты сомневаешься в моей платежеспособности?

Ч е с н ы х. Бог подаст.

П л я с у н о в. Ромочка, за тебя ставлю. (Кинул вещь.)

Началась игра.

О л и м п и е в. Помню: Сочи, в разгаре курортный сезон. А она — блондинка длинноногая и только что развелась с мужем… Ах, как прелестно мы провели время! Засыпался на пустяке: по ошибке прихватил ее аккредитив…

Чесных проиграл безрукавку.

Ч е с н ы х. Не буду играть, не буду! На пару работаете!

О л и м п и е в. Абсурд, инсинуация, здесь одни джентльмены.

Ч е с н ы х. Каторжник ты, сутенер!

О л и м п и е в. Цыган, ты сидишь ближе, двинь ему, пожалуйста, по морде.

Чесных взвизгнул. На своей койке зашевелился Галимзян, в сторону игроков полетел тяжелый ботинок.

Г а л и м з я н. Цыть, фитили!..

Игроки стихли. Галимзян вновь укрылся с головой одеялом.

Ч е с н ы х (шепотом) . Сам банковать стану! (Вытащил из узла, кладет на кон.) Шапка пыжиковая!

П л я с у н о в. И чего ты жмешься, папаша? Завтра вещи в каптерку сдашь. Вон она, милая, построили. А какой у тебя срок? Восемь лет? Сгниет все.

Ч е с н ы х. Пуговицы не добавлю!

Игра продолжается.

П л я с у н о в. Научу тебя, папаша, любой мастырке.

Ч е с н ы х. Чего?

П л я с у н о в. Ну, засачковать, на работу не пойти хочешь?

Ч е с н ы х. Ты мне зубы не заговаривай.

П л я с у н о в. Могу закосить любую болезнь: печень, грипп, ангину, язву, туберкулез даже. Что прикажешь, то и нарисую. Химия! Меня держись, папаша.

Появился С и н е г л а з о в.

С и н е г л а з о в. Матч-реванш? Разыгрываете королевский гамбит? И кого прочат в чемпионы? Вас, Герасим?

Ч е с н ы х. Креста здесь ни на ком нет! Совести!

С и н е г л а з о в. Совесть — несовершенный инструмент, Герасим. Наследство от благополучных времен.

Ч е с н ы х. Одно слово — тюрьма!

С и н е г л а з о в. Через тюрьму, как через женитьбу, пройти надо. Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Ч е с н ы х. Выиграл, выиграл, выиграл!

П л я с у н о в. Законно. Везучий ты, папаша. (Подмигнул Олимпиеву.)

О л и м п и е в. Благороднейшая игра. Тут одна царица — фортуна!

Ч е с н ы х. Это ты, Синеглазов, счастье принес. Сядь рядом.

П л я с у н о в. Ставлю все барахло! (Бросил кучу вещей.)

Ч е с н ы х. А, была не была! (Кладет свой узел.)

Игра продолжается.

С и н е г л а з о в. Гляжу на тебя, Герасим, и оторопь берет: достойнейший человек; фамилия какая — Чесных! И сидишь. За что?!

Ч е с н ы х. Наговор, враги, анонимки. Экспедитором-кормильцем работал. Детские дома провиантом снабжал. А дети, хоть они и без родителей, известно что — цветы жизни. Ох и намаялся с ними! Несмышленыши, что ни подсунь — в глазах благодарность и ласка. К примеру: кашку на молочке или без, мяса сто грамм или двести.

С и н е г л а з о в. Поворовывали, значит.

Ч е с н ы х. Веришь, бывало, слеза прошибет. Без родителей ведь! Да для такой работы нервы крепкие нужны, на износ.

О л и м п и е в. Дубина… тонкой работы.

П л я с у н о в. У меня очко.

Ч е с н ы х. Покажи!

Плясунов и Олимпиев забирают у онемевшего Чесных вещи. Из темноты вынырнул Б а г р о в.

Б а г р о в. Ша, пацаны! Половина доли моя!

П л я с у н о в. Нахально гребешь, Сеня. Честно выиграны.

Б а г р о в. А я и делю честно: половина — наша, половина — ваша. (Вдруг.) Ну, чего, чего? Или копыта откинуть хочешь?!

Плясунов и Олимпиев попятились.

С и н е г л а з о в. Жихтаришь, хлопец? А в одиночку толковище устраиваешь.

Б а г р о в (не сразу) . Блатной жаргон понимаешь, интеллигент?

С и н е г л а з о в. А у меня сосед тоже вором в законе был.

Ч е с н ы х. Караул! Грабят! Не дам!

Б а г р о в. Тихо, папаша! Вон там, в уголочке, поскули.

Ч е с н ы х. Отдай мое, бандит!

Багров резким движением схватил скамейку, занес ее над головой Чесных. Синеглазов повис на руке Багрова.

Б а г р о в (истерично) . Пусти, расшибу! Живьем схаваю! Душу на руку намотаю!

Галимзян вскочил со своей койки. Вид его страшен.

Г а л и м з я н. Цыть, фитили!..

Все застыли.

С и н е г л а з о в. Животным в пределах одного вида, как правило, удается разрешить свои претензии, не убивая друг друга. А человек мозжит череп скамейкой. (Ставит ее на место.) Между прочим, Анисим, у «царя природы» должен срабатывать инстинкт: кто опасен, а кто нет. Благодаря этому он и выживает. У него же нет когтей и клыков.

Б а г р о в (тяжело дышит) . Интеллигента благодари, папаша. А ты, Галимзян, чего на своих кидаешься?

Г а л и м з я н. Свои, чужие… Провалитесь вы все пропадом.

Б а г р о в. От стаи отбиваться хочешь? Масть переменить?

Г а л и м з я н. Я сам себе — масть и власть. Понял?!

Б а г р о в. Псих.

Галимзян вновь ложится на койку, накрывается с головой одеялом.

А ну, пацаны, примеряй на Сене Багрове шмотки!

О л и м п и е в. Только по-честному, только по-честному, Сеня. Половину! (Примеряет на нем вещи Чесных.)

Б а г р о в. Вот ты здесь, папаша, фулюганить начал. А имеешь ли право голос свой подавать, не подумал. Нагрубил. Неуважение к обществу проявил. Как ведь оконфузился, папаша. (Вдруг притянул к себе Чесных.) А известно ли тебе, на каком свете теперь живешь? Что здесь твоего? Инфузория… Здесь все наше! Воров, блатных, тюремных братишек! Мы здесь кара и милость! Уразумел?

Ч е с н ы х. Мне ж только сапожки вернуть, босой…

Б а г р о в (отпустил Чесных) . А ты поиграй в ладушки. Ну!

Ч е с н ы х. Ладушки, ладушки…

Чесных кружит вокруг Багрова. Того, как короля, одевает Олимпиев и Плясунов. В секцию входят С е д о в и Н и к и т и н.

С е д о в. Что здесь происходит?

Офицеры и осужденные стоят лицом к лицу.

Н и к и т и н (узнал) . Багров?!

Б а г р о в. Начальник?..

Медленно гаснет свет.