Игнат Назаров - Пьесы

Входит А д ъ ю т а н т.

А д ъ ю т а н т. Товарищ генерал! Фашисты, наступающие в заводском районе, прорвались к командному пункту. До противника двести метров.

Г е н е р а л. Автомат. Гранаты. Пошли, товарищи!..

Все вооружаются автоматами, гранатами и выходят из землянки. Затемнение. В темноте — близкие разрывы гранат, автоматные очереди, крики… Тишина. Свет в землянке снова загорается. Входят Г е н е р а л, Н а ч ш т а б а и Т е л е ф о н и с т к а, вешают свое оружие и садятся но своим местам.

Г е н е р а л (Начштаба) . Приказ размножить и разослать по частям немедленно.

Входит А д ъ ю т а н т.

А д ъ ю т а н т. Товарищ генерал! Пришел почтальон!

Г е н е р а л. Какой почтальон?

А д ъ ю т а н т. Антонина. Та, что два раза в сутки через Волгу плавает, та, что двенадцать раненых спасла, к ордену представлена.

Г е н е р а л. А-а, помню. Зови!

А д ъ ю т а н т. Она не хочет идти. Стесняется. Вот письмо вам передала и хотела идти, а я задержал.

Г е н е р а л (берет письмо) . От жены. А ее зови! Как это стесняется? Скажи, я приказал. Орден приготовь. Вручим ей.

А д ъ ю т а н т. Так вот же поэтому я ее и задержал, а то ее прямо никак не поймаешь: пробежит по окопам, раздаст письма — и опять на ту сторону. (Открывает дверь.) Антонина! Корниенко! К генералу! Быстро!

Входит А н т о н и н а с толстой сумкой, одетая в стеганку, набитую письмами, отчего она кажется до смешного толстой.

А н т о н и н а. Ой, я ж у таком виде, что прямо ужас, и вообще, товарищ генерал, извините.

Г е н е р а л. Вот говорят, ты, Антонина, по два раза в сутки через Волгу на лодке катаешься?

А н т о н и н а. Да катаюсь, будь она неладна! Прямо ужас, и вообще!

Г е н е р а л. И по траншеям бегаешь. Тут тебе награда пришла, а тебя не поймать.

А н т о н и н а. Так солдаты ж письма ждут, аж трясутся каждый, из рук прямо так и рвут.

Г е н е р а л. А как же, скажи мне, ты такая полная, а скоро бегаешь?

А н т о н и н а. Та шо вы, товарищ генерал? Я совсем тощая. Это ж все письма у меня тут понапиханы, в сумку не помещаются. Вот и ваше письмо принесла, извините, пулей пробитое, как раз ваше. Надо ж! Извините, пожалуйста, я его в руке все время держала, лучше б за пазухой…

Г е н е р а л. Ах, письмо. Верно, пробитое. Напишу жене обязательно и о письме, пробитом пулей, и о тебе. Спасибо тебе, Антонина. (Целует ее.)

А н т о н и н а. Ой, товарищ генерал!

Г е н е р а л. Что такое?

А н т о н и н а. Та я ж еще ни разу с генералами не целувалась… Ужас, и вообще…

Г е н е р а л. Привыкай! (Берет у Адъютанта орден и прикалывает его на грудь Антонине.) Это тебе, Антонина, за спасение раненых…

А н т о н и н а. Ой, да шо вы, товарищ генерал, ей-богу?! Это б же каждый сделал, у кого сердце не камень. Они ж горели уже, бедненькие.

Г е н е р а л. Вот мы каждого и будем награждать, у кого сердце не камень.

А н т о н и н а. Ой, ну я прямо не знаю, ужас, и вообще… (Громко плачет.)

Г е н е р а л. У-у, Антонина. Это уже никуда не годится. Это если за каждый орден плакать будешь, так Волга еще шире разольется…

А н т о н и н а. Так я ж не потому плачу, шо плачу, а я ж ни разу еще этих орденов не получала, не привыкла еще, волнуюсь сильно, ой… (Утирает слезы.)

Г е н е р а л. Спасибо за службу, боец Корниенко!

А н т о н и н а. Служу… это… разрешите идти, а то солдаты там ждут не дождутся писем, товарищ генерал.

Г е н е р а л. Разрешаю идти, товарищ Корниенко.

А н т о н и н а. Вот спасибо, товарищ генерал! А то бойцы ждут, а я тут… (Обернулась в дверях.) Спасибо за орден, товарищ генерал, совсем забыла, и вообще. Ой, это ж надо! Мне и орден, да еще и у таком виде! (Смеется, рада.) Пойду всем расскажу. Вот бойцы смеяться будут!.. (Уходит.)

Н а ч ш т а б а. Главное для нее, что она «у таком виде». Воистину женское кокетство неистребимо!

Все смеются.

Г е н е р а л. А ведь героиня! Настоящая героиня!

Н а ч ш т а б а. Она даже не верит, что совершила подвиг.

Г е н е р а л. Вот это и прекрасно! И цены этому нет. Подвиг — норма поведения.

Матрос Б у р о в вталкивает н е м е ц к о г о с о л д а т а. У него голова закутана одеялом.

М а т р о с. По вашему приказанию, товарищ генерал!

Г е н е р а л. Ага, язык? Хорошо.

М а т р о с. Язык, а молчит как немой.

Г е н е р а л. Э-э… Это никуда не годится, матрос. Нам нужен язык разговорчивый. Может, ты его тоже придавил? Признавайся! Давил?

М а т р о с. Совсем немного, товарищ генерал. А он сразу скис, от него теперь что в лапоть звонить, не того взял, извиняюсь, товарищ генерал. Разрешите взять другого?

Г е н е р а л. Да. Придется другого языка тебе, матрос, доставать, а… этого… Что будем делать с этим, товарищ начальник штаба? (Подмигивает ему.)

Н а ч ш т а б а (понял) . А что же с ним делать? Нам с такими возиться некогда. Достать другого, а этого, раз он молчит, расстрелять!..

Я з ы к. Найн расстрелять! Я немного говорит по русска…

Г е н е р а л. А, ну это другое дело. Ты кто?

Я з ы к. Зольдат. Минер. Фридрих Шульц есть, да. Ефрейтор. Полезен могу быть. (Вынимает из-за пазухи бумагу.) Пожалуйста. Это — карта минирований заводской район. Я старший группа минер есть, да.

Г е н е р а л. Чья карта минирования заводского района? Наша?

Я з ы к. Найн, найн! Наша. Немецкий карта минирований район завод!

Г е н е р а л. А зачем же вам-то минировать? Вы же наступаете?

Я з ы к. Теперь нельзя понимать, кто наступать, кто отступать… Минировать всякий случай. Приказ.

Г е н е р а л (Начштаба, радуясь) . Вы поняли, а? Немцы уже занимают оборону. Возьмите-ка этот план, отдайте-ка нашим минерам. Когда разберутся, пусть доложат мне. Немцы занимают оборону, а?!

Н а ч ш т а б а. На всякий случай. Немцы умеют смотреть вперед.

Г е н е р а л. А по-моему, они уже смотрят назад! Молодец, матрос! Хорошего языка достал. И ты, зольдат, молодец. Хороший ты язык! Дать ему стакан водки, замерз, видно, парень. Холодно у нас?

Немцу подают стакан водки.

Я з ы к. Брр. Ошень колодно…

Г е н е р а л. И даже голодно. Это хорошо. Скорей сдаваться начнете, голод не тетка. Дайте ему и закусить. Пей!

Я з ы к (держа в руках бутерброд и стакан водки) . Данке, данке шен! Бутерброд. Водка! Гут! (Пьет.) Охо-хо-хо!.. Русска водка. Ошень бистро тепло. (Снимает с головы одеяло.)

Г е н е р а л. Гут, гут! Теперь говори. Ты очень хорошо говоришь по-русски.

Я з ы к (быстро пьянея) . О-о! Яволь! Я ошень хорош говору русский язык. Я жил Россия… немного. Цвай. Найн. Драй год…

Г е н е р а л. Отлично. Вот и поговорим. Сядем в сторонке, чтобы нас никто не слышал. Поговорим, как мужчина с мужчиной.

Я з ы к. Мужчина, мужчина. Яволь!

Г е н е р а л. Дайте-ка нам еще водки! (Языку.) Меня, понимаешь, очень интересует настроение ваших солдат и офицеров. Ты, я вижу, человек мыслящий, наблюдательный и конечно же сможешь ответить на этот вопрос. И секрета тут никакого не выдашь…